Мама для чужого наследника - Елена Сотникова

симпатии у меня к нему не осталось.

К тому же, как выясняется, Леша еще и отличный манипулятор.

– Это замечательно, что ты понял. Понял, что нельзя использовать людей. Но… Поздно, Леш. Слишком поздно. Прощай.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом, почти бегом, удаляюсь от него.

– Соня? Постой! Сонь! – летит мне в спину.

Но я уже не слушаю. Сворачиваю за угол и через соседний двор спешу домой.

У дома стоит машина Германа. В такие часы обычно он всегда на работе, но после раздела имущества его обязанности заметно уменьшились и у него действительно появилось больше свободного времени. Которое он с удовольствием тратит на меня с сыном.

Хорошо хоть, Леша не увязался за мной. Не хочу проблем на почве ревности.

Я быстро ныряю в подъезд, пропуская соседку с верхнего этажа, и в коридоре сталкиваюсь с любимым.

– А я уже хотел идти за тобой, – улыбается он. – Твоя мама сказала адрес аптеки, куда послала тебя.

Машу перед его носом пакетиком с лекарством.

– Я же обещала, что ничего тяжелого не подниму. Вот.

– Умничка. Ну что, вещи погружены, маму отвезут на место и все занесут в новую квартиру. Ребята проконтролируют.

– Ты хочешь меня куда-то забрать? – понимаю его с полуслова.

– Какая ты у меня догадливая. Есть одно дело, ты мне там нужна, – даже не пытается отпираться. – Не спрашивай, куда и зачем едем. Это сюрприз. Все увидишь на месте.

Я жму плечами, но не отказываюсь. Говорю лишь, что предупрежу маму, и иду отдать ей лекарства.

Уже в машине, когда мы не спеша катимся по улицам города, Герман неожиданно вспоминает:

– Тебе знакома фамилия Сазонова?

– М-м, да, что-то напоминает.

– Сазонова Даша и ее мама Мария, – подсказывает он.

В голове тут же вспыхивает красная лампочка. Видео, которым меня пугала его жена Александра и на котором избитый ребенок говорит, что это с ней сделала я. Точно! Они.

В горле пересыхает. Неужели Герман нашел эту запись и… поверил?

– Да, она ходила ко мне на занятия вместе с мамой. Очень тихая, скромная девочка.

– Сейчас против ее мамы возбуждено уголовное дело. Я пересматривал архив Саши и нашел там кое-какие интересные вещи, – подтверждает мои догадки. – Дал ребятам задание проверить. Оказалось, что она систематически избивает ребенка. И не простыми шлепками по попе, а очень даже серьезно. В последний раз Даша попала в больницу с серьезными проблемами с почками.

– Боже, – выдыхаю потрясенно.

Герман сильнее сжимает руль, на время замолкая. Проезжает перекресток и продолжает:

– Соня, у меня будет к тебе просьба. Пожалуйста, если видишь такие случаи обращения с детьми – не молчи. Сигнализируй сразу, пока не стало поздно.

– Я не знала! – вырывается эмоционально. – Да, она могла прикрикнуть на ребенка, могла грубо схватить ее за руку, за плечо. Но при мне не била. Это уже у тебя дома мне показали видео, на котором Даша в таком состоянии… Но кому я могла рассказать об этом? Кому? Особенно в моем положении. Если Александра на этом еще и состряпала практически готовое дело против меня!

Дышу часто, отвернувшись к окну.

– Я не виню тебя, не подумай, – примирительно кладет руку на мое колено. – Просто… ты же говорила, что хочешь работать по профессии? Я сам был в шоке, когда увидел ребенка в таком состоянии. У меня была возможность вмешаться, и я ею воспользовался. А скоро такая возможность появится и у тебя. Если ты, конечно, не передумаешь.

Я удивленно поворачиваюсь к нему. Разглядываю благородный профиль, сильные руки.

– Приехали, – констатирует Герман, останавливая машину. – Выходи.

– Это же…

– Бывший центр детского творчества, – договаривает за меня Кравицкий. – Финансирование из бюджета в последние годы, увы, шло все меньше и меньше, желающих работать за такую зарплату почти не осталось, и не так давно центр вынужден был закрыться. Сейчас здание выставлено на аукцион. Покупателей не так уж и много, и я подумал: а почему бы и нет? Ты ведь хотела работать с детьми?

– Герман… – выдыхаю потрясенно.

– Ну а что? Специалистов мы найдем, возможно даже бывшие сотрудники захотят вернуться, освежим ремонт и откроемся. Как тебе такая идея? Готова приступить к работе засучив рукава?

Я снова перевожу взгляд на двухэтажное здание. Только в этот раз смотрю на него совсем другими глазами. Рисуя в голове будущую картину действий.

– В организационной работе, подборе кадров, с оформлением в налоговой я могу тебе помочь, а вот педагогическая часть будет вся на тебе. Ну так как? Рискнешь?

– Конечно! – соглашаюсь не раздумывая и радостно кидаюсь к нему на шею. – Ты волшебник, ты знаешь это? Я о таком могла только мечтать! Это же… это…

Герман обнимает меня за талию, бережно привлекая к себе. Улыбается, глядя, как я искренне радуюсь его подарку. Он тоже доволен происходящим, только выражает это более скупо.

– Спасибо! Я не устану тебя благодарить за все. За Илюшку, за нашего второго малыша, за доверие – за вообще все это, – обвожу рукой вокруг себя.

Слезы радости душат, мешая говорить, и Герман, замечая мое состояние, просто прижимается губами к моим губам. Раскрывает их. Целует нежно, тягуче, с языком. Заставляя забыть обо всем.

Он не говорит красивых слов, не обещает воздушных замков – он их дарит мне в реальности. Доказывая делами, по-мужски свою любовь. И это невозможно не ценить.

Эпилог

– Папа, она забрала мою мельницу! И не отдает! – тычет Илья в сторону сестренки и смешно дует губы. – А ты ей еще и куклу новую купил. А мне ничего!

– Илья, у тебя игрушек полный дом. И уж кому-кому, но не тебе жаловаться на их отсутствие. Это во-первых. Во-вторых, Лика – твоя сестра и ты обязан с ней делиться. И в третьих, вместо того, чтобы договориться с сестренкой, ты идешь и жалуешься на нее. А это совсем не по-мужски!

Сын обиженно сопит, но огрызаться отцу не рискует. Каким бы любящим папой ни был Герман, но с Илюшей он ведет себя гораздо строже, чем с дочерью.

Анжелика стала его любимицей с рождения. Ангельская улыбка, голубые глаза, волнистые светлые волосы. Она покоряла с первого взгляда. Ей прощалось почти все. Любые шалости, капризы, выходки. Частично из-за возраста, но мне казалось, что и в дальнейшем дочка без труда сможет вить веревки из отца.

Иногда мне становилось обидно за сына. А вот мама была солидарна с зятем. Она тоже соглашалась, что девочек нужно баловать, а мальчиков растить сильными и мужественными.

– А вы уже видели? – выдаю себя, заходя в комнату и стараясь отвлечь их.