Сфинкс - Тобша Лирнер

— Обещала все объяснить, когда получит астрариум. Но я в курсе, что вы вдвоем пытались разгадать шифр.

Гарет выпрямился, расправил плечи, откинул волосы со лба и улыбнулся:

— Ты же помнишь, я всегда легко разгадывал загадки.

Он помолчал, явно собираясь с силами. Затем, как алхимик, накрыл ладонями листок и провел пальцем по таинственным знакам, будто это были буквы из алфавита для слепых. Никогда раньше не видел его настолько сосредоточенным: глаза закрыты, лицо слегка подергивается, словно бумага с ним разговаривала. Внезапно открыл глаза и аккуратно сложил листок, чтобы символы оказались друг против друга.

— Я рассматривал его часами. Меня беспокоила симметрия или отсутствие ее.

Он протянул мне рисунок. Теперь, когда брат его сложил, стало понятно, что значки представляют собой половинки целого — иероглифов. И если соединить их вместе, то символов получается не восемь, а четыре.

Гарет ткнул пальцем в четыре новых иероглифа:

— Это распространенные египетские иероглифы из тех, что можно найти в любой библиотеке: петь/песня, палочка/дудочка из тростника, вложить/поместить, Хатор-лев/рот. Перевод такой: «Если дудочку вложить в рот льва, песок запоет». Перед тем как вы отправились в Александрию, мы провели долгие часы, пытаясь понять, почему эту фразу написали на астролябии, или счетчике времени. Не скоро, но до меня дошло. Я загулял, несколько дней не ложился в постель. И вот посреди ночи мне случилось откровение. Это было за пару недель до того, как утонула Изабелла. Я тут же ей позвонил и сказал: «А что, если дудочка — ключ, а рот льва — замочная скважина? Что, если астрариуму необходим ключ?» Изабелла долго молчала, а потом ответила: «Господи, Гарет, тебе удалось решить! Десять лет поисков, и ты разгадал это!» Никогда не забуду ее голос.

— Изабелла всегда немного драматизировала, — проговорил я, почувствовав, что как-то сразу охрип. Горе переплеталось с чувством вины и странной ревностью, что жена посвящала в свои дела Гарета, а не меня.

— Это древняя загадка, — нетерпеливо продолжал он. — Что-то вроде инструкции в форме метафоры. Но теперь мы никогда не узнаем, так это или не так. — Брат вопросительно посмотрел на меня.

Я отвел глаза, чтобы он не догадался, что астрариум найден и что артефакт у меня. Но Гарета не так-то просто было обмануть.

— Оливер, признайся…

— Чем меньше ты знаешь, тем для тебя безопаснее. Ясно? — почти неприязненно вырвалось у меня.

— Ты в опасности?

Я потупился и не ответил. Брат никогда не видел меня настолько уязвимым, и было невыносимо думать, что он сравнивает бесстрашного заводилу, каким меня знал, с новым человеком, который теперь стоял перед ним. Он помедлил секунду и снова повернулся к ксерокопии.

— Хорошо, я ничего не знаю, но вот что еще можно сказать об этой надписи. То, как организован шифр, символично само по себе. Две ничего не значащие половины, если их не соединить вместе. В этом ключевая идея. Полагаю, астрариум — если Изабелла его все-таки нашла — это еще не все, что необходимо. Чтобы его активировать требуется вторая половина, скорее всего ключ. Две половины составляют целое — почти что история любви. — Вот какое романтическое объяснение возникло в пьяной голове Гарета.

Я посмотрел на иероглифы, стараясь, чтобы брат не понял по моему лицу, насколько я удивлен. Интуитивно он догадался, что устройству требуется ключ — то, что египтяне называли «Ваз».

За дверью послышался шум, и я поспешно спрятал бумагу. Гарет был явно обеспокоен моим испугом. Я положил руку ему на плечо.

— Никому не рассказывай об этих иероглифах и о том, что они значат. Ладно? Это важно. Важно для меня и для Изабеллы. Уничтожь рисунок и обо всем забудь. Обещаешь?

Он мрачно кивнул.

— И еще: я хочу, чтобы ты переехал ко мне. — Я спешил его убедить, пока он казался таким беззащитным. — Я в Лондоне на пару недель, но и этот срок даст тебе шанс прийти в себя. А если честно, мне нужна компания.

При упоминании о наркотиках Гарет весь напрягся, а затем впал в апатию наркомана.

— Ну нет, у меня занятия, концерты…

— Пожалуйста.

— Нет, Оливер, это невозможно. — Его голос стал мрачным и враждебным, и я понял, что спорить бессмысленно.

— Тогда хотя бы звони каждый день, чтобы я знал, что с тобой все в порядке.

— Договорились.

Брат достал из кармана брюк зажигалку, поджег уголок листа и наблюдал, как бумага съеживается и превращается в пепел.

— Прощай, сестра, — прошептал он.

19

Выбитый из колеи перелетом и спиртным, я не пошел к себе и заснул в кровати Гарета. Сам он ушел к Зое. А я рухнул на простыни и накрылся потертым лоскутным одеялом, которое помнил с детства. Зарылся головой в пахнущую маслом пачули и потом подушку и тут же уснул.

Изабелла явилась мне сидящей на гравийной дорожке, которая, когда я был маленьким, шла от отцовского дома. Черные волосы рассыпались по смуглой коже, на ней было вышитое платье, в котором она выходила за меня замуж. Изабелла посмотрела на меня снизу вверх и улыбнулась. Затем подобрала два серых камешка и швырнула, словно решила поиграть в бабки. Упав на асфальт, они встали на заостренные края и, сохраняя равновесие, закружились все быстрее и быстрее, словно два вращающихся вокруг друг друга магнита.

Я проснулся, не понимая, где нахожусь, не узнавая незнакомые темные стены спальни. Посмотрел на потолок с мерцающими флуоресцентными звездами и планетами. Они слились в зеленоватую феерическую петлю и неслись все стремительнее, пока не оторвались от потолка и не устремились ко мне в форме летящего тела.

Я проснулся снова, на этот раз по-настоящему, весь в поту, ощущая сильную жажду, в виски стучалась боль начинающегося похмелья.

К себе домой я вернулся рано утром и, когда сонно поднимался по лестнице, встретился с Раджем в форме автобусного кондуктора. Он меня остановил.

— Слушай, Оливер, тебе сегодня на рассвете принесли посылку. И поскольку тебя дома не оказалось, позвонили мне. Я принял и отнес наверх. Надеюсь, новости хорошие.

Прежде чем я успел его поблагодарить, он поспешил на работу.

Ящик с надписью «Частная авиадоставка» стоял возле моей двери. Я сразу узнал эмблему компании Билла Андерсона и свои каракули. Астрариум явился словно по мановению руки — его вытолкнули из моего кошмара.

На кухонном столе устройство казалось пришельцем из иного мира. Я сел, смутно надеясь, что во время перелета шестерни пришли в рабочее состояние и готовы открыть свои секреты. Но астрариум стоял неподвижно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});