Церковная история народа англов - Беда Достопочтенный

Вскоре варвары увидели, что они постоянно предаются пению псалмов, молитвам и принесению спасительных жертв Господу (ибо они привезли с собой священные сосуды и освященную доску вместо алтаря[963]), и поняли, что они принадлежат к другой вере. Они испугались, что Хевальды, явившись к сатрапу и поговорив с ним, отвратят его от прежних богов и приведут к новой, христианской, вере и так постепенно всю провинцию заставят сменить старую веру на новую. Поэтому они внезапно схватили их и предали смерти. Хевальда Белого быстро убили мечом, но Черного долго мучили и разорвали на куски самым ужасающим образом; тела же их бросили в Рейн. Когда об этом услышал сатрап, которого они хотели видеть, он весьма рассердился на то, что прибывшим не дали повидать его; поэтому он приказал убить всех жителей того селения, а само селение сжечь. Эти священники и слуги Христовы пострадали в пятый день до октябрьских нон[964].

Их мученичество не обошлось без небесных чудес. Когда, как уже говорилось, язычники бросили их мертвые тела в реку, течение отнесло их почти на сорок миль к месту, где находились их спутники. Каждую ночь на место их пребывания сходил с небес сияющий луч света, который видели даже погубившие их язычники. Один из братьев явился в ночном видении своему товарищу по имени Тилмон, мужу достойнейшему и благородному даже в земном своем звании, который был воином и стал монахом[965]. Видение показало ему, что их тела находятся в том месте, куда с небес сходил сияющий свет. Так и случилось; тела их были найдены и погребены с почестями, подобающими мученикам, а дни их смерти и нахождения их тел стали отмечаться в тех краях. Славнейший дукс франков Пипин, узнав о случившемся, велел доставить их тела к нему и похоронил их с великой честью в храме города Колонии, что на Рейне[966]. Говорят, что на месте, где их убили, из-под земли забил источник, который до сих пор снабжает ту округу водой.

XI.

После прибытия во Фризию Виллиброрд получил позволение проповедовать и тут же поспешил в Рим, где апостольский престол занимал папа Сергий, с разрешения и одобрения которого он хотел начать евангельское просвещение того народа. В то же время он надеялся получить реликвии блаженных апостолов и мучеников Христовых, чтобы после уничтожения идолов у народа, к которому он шел проповедовать, основать на их месте храмы и поместить там реликвии святых, посвятив каждый храм тому святому, реликвии которого будут там храниться. Также он хотел о многом узнать и получить многое из необходимого для столь великой задачи. Добившись всего, что хотел, он вернулся к своей проповеди.

В то время братья, занятые служением Слову во Фризии, выбрали епископом одного из них, мягкосердечного и смиренного мужа по имени Свидберт[967]. Они послали его в Британию, где по их просьбе его посвятил преподобнейший епископ Вилфрид, который в то время был изгнан из своей родины в мерсийские земли. В Кенте же тогда епископа не было, поскольку Теодор умер, а сменивший его Бертвальд отправился за море для посвящения и еще не вернулся на свою кафедру.

Когда Свидберт получил сан епископа и вернулся из Британии, он вскоре прибыл к народу боруктуаров[968] и многих из них обратил на путь истины своим учением. Однако вскоре боруктуары были разбиты древними саксами, и принявшие Слово оказались рассеяны там и тут. Поэтому епископ вместе с прочими вернулся к Пипину, который по просьбе его супруги Блитриды[969] поселил его на острове посреди Рейна, который на их языке звался Прибрежным[970]. Там он выстроил монастырь, где до сих пор живут его преемники; там он жил некоторое время в великом воздержании и после умер.

Когда пришедшие из Британии уже провели некоторое время во Фризии, Пипин с их согласия послал достопочтенного Виллиброрда в Рим, где понтификом все еще был Сергий, для посвящения в архиепископы народа фризов. Это было совершено по просьбе Пипина в году 696-м от воплощения Господа[971]. Его посвятили в церкви святой мученицы Цецилии, в день ее праздника, и папа дал ему имя Климент. Через четырнадцать дней после прибытия он отправился назад в свое епископство.

Пипин дал ему место для епископской кафедры в прославленной крепости, которая на древнем языке того народа называлась Вилтабург, то есть «город вилтов»; на языке же галлов она звалась Траектум[972]. Там преподобный епископ выстроил церковь и стал повсюду проповедовать слово веры, избавив многих от их заблуждений. Также он построил много храмов в соседних областях и основал несколько монастырей. Вскоре он поставил епископами в тех областях братьев, явившихся с ним или пришедших после для проповеди. Некоторые из них уже усопли в Господе, но сам Виллиброрд, называемый также Климентом, еще жив и славится своими годами, управляя епископством тридцать шесть лет[973]. Выдержав много битв в небесной брани, он ныне всей душой стремится к небесному воздаянию.

XII.

В то время в Британии случилось замечательное чудо, подобное происходившим в древности. Чтобы пробудить живых от смерти духовной, некий уже умерший муж вернулся к жизни и поведал о многих примечательных вещах, которые видел; полагаю, что о некоторых из них следует кратко упомянуть здесь. Это был отец семейства, живший со своими родными благочестивой жизнью в области Нортумбрии, называемой Инкуненинг[974]. Он был сражен телесным недугом, который день ото дня усиливался, пока он не достиг предела и не умер в первых часах ночи. Однако с рассветом он вновь возвратился к жизни и внезапно сел, так что все, кто сидели вокруг и оплакивали его, были безмерно напуганы и бежали, кроме его жены, которая весьма любила его и потому осталась, хоть и дрожала от страха. Муж успокоил ее, сказав: «Не бойся, ибо я поистине спасся от смерти, которая уже держала меня в своих оковах, но мне было позволено и дальше жить среди людей. Однако после этого я должен жить не как прежде, а совсем иначе». Он встал, пошел в деревенскую молельню и там молился до рассвета. Потом он поделил все, чем владел, на три части: одну часть он отдал жене, другую сыновьям, а третью оставил себе[975], чтобы тут же раздать ее бедным. В скором времени он освободился от забот этого мира и удалился в Мелрозскую обитель[976], почти окруженную изгибом реки Твид. Получив постриг, он удалился в тайное убежище, данное ему аббатом. Там до дня своей смерти он жил в таком телесном и душевном воздержании, что, даже если бы он хранил молчание, сама его жизнь доказала бы, что он видел многие страшные или радостные вещи, скрытые от других людей[977].

Виденное он описал в таких словах: «Меня встретил муж сияющего облика в белых одеждах. Мы в молчании двигались в сторону того, что казалось мне восходом солнца во время солнцестояния. На пути мы подошли к глубокой и широкой долине бесконечной длины; она лежала слева от нас, и один край ее был объят страшно бушующим пламенем, а другой казался не менее ужасным по причине свирепой бури и падавшего повсюду снега со льдом[978]. Оба края были полны человеческих душ, которые постоянно перемещались с одного края на другой, словно гонимые вихрем. Когда проклятые души не могли больше выносить ярость ужасающего жара, они бросались в самую середину смертельного холода, но, не найдя и там облегчения, кидались назад, чтобы вновь гореть в негаснущем пламени. Неисчислимое множество несчастных духов мучилось в этом средоточии скорби повсюду, куда доставал мой взор, без всякого перерыва, и я подумал, что это, должно быть, ад, о непереносимых муках которого я так часто слышал. Но мой спутник, шедший за мной, ответил моим мыслям. «Не верь себе, – сказал он, – это не ад, как ты думаешь».

Когда он повлек меня дальше, я, устрашенный этим зрелищем, увидел, что впереди нас стало темнеть, пока темнота не покрыла все вокруг. Мы вошли в эту тьму, и она мгновенно сделалась такой густой, что я не видел ничего, кроме фигуры моего провожатого и его одеяния. Когда мы двигались сквозь тень долгой ночи[979], перед нами вдруг возникли громады бушующего пламени, встающие будто из некоей бездны и вновь падающие в нее. Подведя меня ближе, мой спутник внезапно исчез и бросил меня одного во тьме перед этой ужасающей сценой. Я видел, как огненные шары беспрестанно вздымались и снова падали на дно пропасти; языки пламени были полны человеческих душ, которые, как искры с дымом, поднимались вверх и вместе с пламенем падали обратно в бездну. Из глубин ее вместе с испарениями поднималось неописуемое зловоние, наполнявшее все это средоточие тьмы. Когда я долгое время оставался там в великом ужасе, не зная, что делать, куда деваться и что меня ждет, я вдруг услышал за спиной громкие и горестные жалобы, сопровождаемые хриплым смехом, будто грубая чернь издевалась над плененными ею врагами. Когда звуки сделались яснее и наконец приблизились ко мне, я различил толпу злых духов, с шутками и смехом влекущих пять человеческих душ, кричащих и стенающих, в самое сердце тьмы. Я увидел у одного из них тонзуру клирика; еще были там некий мирянин и женщина. Злые духи влекли их в пылающую бездну; когда они спустились ниже, я уже не мог ясно различать людские жалобы и смех демонов, и в ушах моих стоял только неясный шум. Тут несколько темных духов вырвались из пламени и набросились на меня, окружив меня сверканием глаз и грозя мне буйным пламенем, вырывавшимся из их пастей и ноздрей. Они пытались ухватить меня грозного вида щипцами[980], которые держали в руках, но только пугали меня, не осмеливаясь коснуться. Окруженный со всех сторон врагами и кромешной тьмой, я устремлял взор повсюду, пытаясь отыскать где-нибудь помощь или путь для бегства; тут на дороге, по которой я пришел, показалось нечто вроде яркой звезды, мерцавшей в темноте. Она все время росла и двигалась прямо ко мне, и при ее приближении все злые духи, пытавшиеся схватить меня щипцами, рассеялись и исчезли.