Американец - Рожков Григорий Сергеевич

Перекресток дорог проходил рядом с довольно большим парком, зажатым с трех сторон домами. Девять наших танков и самоходок при поддержке небольшой группы пехоты занимали оборонительные позиции, укрываясь за углами зданий и в глубине парка. Немцы и поляки пришли с двух направлений – юга и запада.

На подъездных улицах под грудами обломков погребены вражеские танки и щедрой рукой рассеяны плоды смерти – тела погибших. Среди них лежат давешние инженеры, готовившие нам позиции, несколько милиционеров и гражданских ополченцев, виденных мною мельком под утро. Десятки польских и немецких пехотинцев, танкистов, десантников, пришедших сюда с мечтой победить, получить кусок плодородной земли и несколько рабов, а взамен этого получивших кусок дешевого металла в виде пули или осколка, достаточный, чтобы не мечтать больше ни о чем.

На самом перекрестке тел значительно меньше – здесь шел уже другой бой. Над изрытой воронками землей беспомощными стальными коробками с развороченными корпусами и башнями то тут, то там возвышаются немецкие Pz IV и тяжелые танки. Их уничтожили не сразу. Одни, разумеется, остались на дороге, так и не успев развернуть башен, другие же прорвались довольно далеко в глубь парка, где их остановили шквалом огня, обратив в обглоданные взрывами и пожарами остовы. Если подбитые танки с крестами внушали толику страха своим посмертным видом, то кучи металла, некогда бывшие польскими танкетками TKS, вызывали нескрываемую злорадную усмешку.

Удовлетворение от созерцания уничтоженного врага стирается тем фактом, что ответный удар настиг наших танкистов. Неплохо замаскированные «Росомахи» и пара «шерманов» так и стоят на своих позициях, направив стволы на остовы подбитых врагов. В их корпусах и башнях по паре-тройке лишних отверстий – где диаметром лишь в шесть-семь сантиметров, а где и здоровенные дыры от попаданий 88-миллиметровых снарядов, – зачастую этого хватало либо для гибели экипажа, либо для выхода техники из строя.

Я всеми силами стараюсь рассматривать последствия боя и принимать во внимание лишь общую картину. Деталей касаться нельзя – это больно, обидно, страшно… Инженеры и рейнджеры с непониманием видят мое отстраненное и даже наплевательское отношение ко всему, что вокруг. Черт, как им объяснить, что лучше не стоит задумываться, иначе на душе погано будет?..

– Сэр! – Кейв, появившись рядом, отвлек меня от мыслей.

– Да, Рик, что такое?

– К нам на базу прибыла вызванная техника, даже сверх меры. Две «мясорубки». – Это так с моей легкой подачи стали называть ЗСУ «Занавеска» – машину с ЗИП для ремонта бронетехники. – Ну и как заказывали – грузовик и бронированный подвозчик с боеприпасами для стрелкового вооружения нашей разросшейся компании, патроны для крупнокалиберных пулеметов и снаряды для самоходок. «Росомаху» с трейлера починили, экипаж собрали и сказали, скоро пригонят сюда.

Краткость – сестра таланта.

– Это замечательно. К капитану прибыл заказ?

– Да, сэр, прибыла колонна, погрузили раненых, оставили половину техники, потом отчалили. Теперь у капитана Дэвидсона есть транспорт для пехоты. И даже одна «мясорубка». Ха… Штаб что-то очень щедр на технику.

Точно подметил ведь – рог изобилия прямо-таки, а не тяжелое положение. Неужели в ближайшее время ожидается подход обещанных подкреплений?

– Это хорошо, что в штабе не скупятся на технику… Пойдем с Гэтри поговорим, они вон уже три самоходки мелом пометили…

Тяжелый гул в небе заставил инстинктивно вжать голову в плечи и пригнуться. Спустя миг гул исчез, зато ближе к центру города грянул страшный взрыв. Затем второй, третий…

– What the fuck? – Кейв круглыми глазами смотрел, как над городом подымаются здоровые столбы пыли, поднятые взрывами.

– Что-то чертовски крупнокалиберное, сержант… Shit!! – Очередной разрыв снаряда поднял в небо столб огня. – Беги к Оклэйду… – Рик вопросительно посмотрел на меня. – Что? Не знаешь, кто это? Это командир роты, прикрывающей нас и перекресток. Он был на той стороне, у магазинов. Пусть будет готов к обороне перекрестка. Противник может ударить в любой момент! Скажи, что дальнейшие указания будут через посыльных.

Сержант «сэркнул» и умчался выполнять приказ. А мне надо разобраться с инженерами.

Гэтри я заприметил издалека: он что-то высказывал своим подчиненным, эмоционально жестикулируя и время от времени стуча рукой по броне самоходки. Взрывы снарядов ускорили все события, и технари, словно муравьи под дождем, забегали с удвоенной силой.

– Как тут у вас? – с ходу озадачиваю вопросом работяг.

– Мы почти закончили. Три самоходки сможем ввести в строй в кратчайший срок, еще две требуют времени, и если оно будет, то через день я бы их восстановил… – На перекресток выехала самоходка с ящиками и бочками на броне. Эту машину я видел на трейлере инженеров. Слава богу, прибыла. – О, наконец наш тягач приполз… Извините, сэр. Надо торопиться.

– Погоди. Квашеные могут в любой момент нанести очередной удар и вытеснить нас отсюда. Как ты будешь все самоходки вывозить? – Вопрос актуален, по моему мнению.

– Своим ходом, сэр. – Нормально так, легко и просто, аж ступор берет. – У двух самоходок главные повреждения – это дырки в корпусе и некритичные поломки механизмов управления. Дырки заварим броней на базе, а управление и здесь восстановим. Парни в ящиках привезли нужный ЗИП. А те, которые придется подольше чинить, утащим. Разрешите идти, сэр? – Сержант напрягает и себя, и своих людей, и меня, но все это не зря. У нас есть цель!

– Хорошо. Действуй быстро!

Так, с этим вроде разобрались. Далее? Ждать? Да, ждать.

– Сэр, разрешите обратиться? – А второй лейтенант Оклэйд откуда взялся? Чего он тут делает? Кейв позади него топчется с кислой миной.

– Да, лейтенант? Почему вы не со своей ротой? Сержант Кейв, в чем дело? – Рик, стоя за спиной у Оклэйда, выразительно крутит рукой у виска. Не понял! Сержант охренел, что ли?

– Сэр, вы дали приказ готовить роту к обороне перекрестка, сэр? – Любопытно, мозг доброжелательно подсказывает, что где-то подвох.

– Да, лейтенант, противник проводит серьезную артподготовку, – тычу пальцем в сторону центра города, где еще вздымаются столбы разрывов, – скорее всего, это обстрел перед атакой… – Словно специально в мою поддержку по расположению сводного батальона Дэвидсона ударили вражеские гаубицы меньшего калибра, чем те, что бьют по центру. – Fuck…

– Сэр, у меня приказ прикрывать вашу группу, пока вы проводите инженерную разведку. Я не получал указаний укрепляться здесь. Этим займутся основные силы батальона…

У меня челюсть отвисла от такого пассажа. И сказать не знаю что. Кейв изобразил популярный в моем мире фэйспалм.

– Вы же получили приказ от меня, – уповая на благоразумие Оклэйда, выдал я.

– При всем моем уважении, сэр, вы не мой командир, сэр. И у меня другой приказ. – Пф-ф-ф-ф… Я такого не ожидал. Что делать-то? – Сэр, ваши инженеры закончили разведку? Если да, то моя рота поставленную задачу выполнила. Мы возвращаемся в батальон…

Только обстрел начался, а он уже свалить решил. Он же боится до мозга костей! Всего боится, поэтому готов любыми методами избежать опасности.

На южной стороне перекрестка кто-то громогласно отдавал команды, в сторону расположения батальона довольно шустро двигался взвод пехотинцев. На нашу компанию, укрывшуюся под сенью последних уцелевших деревьев, они не обращали внимания. Это что, прикрытие уходит? Этот командир роты УЖЕ отдал приказ на отход?

Меня затрясло от ярости. А лейтенант все еще говорит:

– Мне нужно срочно сообщить капитану Дэвидсону о возможной угрозе атаки противника с этого направления…

– Сбежать решил, piece of shit? – На волю из легких рвались рык и страшная ругань, никак не вписывающаяся в рамки цензуры и общепринятой морали. Ну, капитан, сбагрил мне труса.

Глаза Оклэйда полезли на лоб, а я с каждой секундой закипал все сильнее.

– Сэр, кто давал вам право оскорблять меня! Я выполнил поставленную задачу… – На лбу труса проступили капли пота, глазки забегали. Смотришь – кажется, что Оклэйд – нормальный парень, а только до сути дела дошло – душа у него гнилая. За считаные мгновения всю строгость растерял, замямлил, затрясся. Прохватил понос молодца-бойца. – Я… Мы!.. Я обязан вернуться в батальон и доложить… – Как захотелось врезать ему по роже. Но нельзя, нельзя, я выше этого труса.