Дядя Лёша - Мария Семенова

— Господи, подумаешь, кашель, — сказала Ванда. — Сильный?

— Да нет вроде бы.

— Ну простудилась слегка, наверно. Ты же все время держишь открытой форточку. Поставь ей горчичники или… — Она задумалась. — Или дай ей микстуру от кашля.

Вечером Кристина ставила бабушке горчичники. Антонина Станиславовна смотрела на нее грустными глазами, как будто хотела сказать: все эти старания ни к чему не приведут.

— Бабуля, надо лечиться, — говорила Кристина, закрывая горчичники газетой, а потом полотенцем. — Ты еще встанешь и бегать будешь. Вот увидишь, честное слово.

Бабушка вздохнула, как будто безуспешно пыталась пошевелиться, и вдруг уголки ее губ дрогнули.

— Бабушка! — радостно воскликнула Кристина. — Бабушка! Ты можешь, ты смогла… Ну еще раз попробуй.

Антонина Станиславовна снова вздохнула и шевельнула губами.

— Ура! — закричала Кристина. — Теперь ты поправишься, бабуля, дорогая! Ты у меня молодец.

Бабушкины руки были вытянули вдоль одеяла, и пальцы правой руки вдруг слабо задвигались. Левая рука, правда, продолжала безжизненно лежать, но все равно то, что стала возвращаться чувствительность к правой половине, было гигантским прогрессом,

Кристина снова бросилась звонить матери.

— Ну вот видишь, — сказала та. — Может быть, горчичники помогли, кто знает.

И действительно, с этого дня Антонина Станиславовна стала поправляться. Правда, это происходило очень медленно, но с каждым днем она начинала все лучше управлять — пока лишь только правой половиной тела, но уже это вселяло самые радужные надежды. И настроение у Кристины стало лучше, теперь она старалась вообще не вспоминать ни Вадима, ни Лидию, ни тем более Антона. Главное — чтобы бабушка была здорова. Иногда она мечтала о том, как хорошо было бы уехать куда-нибудь, чтобы оставить все плохое в прошлом. Но эти мечты были пока несбыточными, и Кристина старалась просто вытеснить всякое воспоминание о людях, которые ее предали.

В понедельник, как всегда, пришла врачиха из поликлиники.

— Ну что ж, молодцом… — сказала она, увидев бабушкины подвиги, и немедленно удалилась.

Теперь ухаживать за бабушкой стало легче, потому что она хоть как-то уже могла помочь Кристине, когда та ее переворачивала и кормила. А когда внучка читала ей газету, внимательно слушала, выражая свое удивление или негодование происходящими событиями слабым шевелением губ. Но даже такое общение радовало Кристину, потому что это было лучше, чем ничего.

И даже деловая и, как всегда, не имеющая ни одной свободной минуты Ванда прибежала посмотреть на это чудо.

У Кристины как будто гора упала с плеч. Уход за стариком, конечно, труднее, чем за младенцем, но главное в том, что он неизмеримо тяжелее морально. Сколько бы бессонных бдений, усталости и переживаний ни стоил ребенок — он растет, с каждым днем изменяется, он постепенно превращается в человека. Труд, затраченный на него, кажется осмысленным. Гораздо тяжелее ухаживать за стариком, особенно когда впереди не видно никакого просвета, когда с течением времени положение не становится ни хуже и ни лучше, и постепенно начинает казаться, что так будет длиться вечно, год за годом. Но если дело идет на поправку, настроение сразу меняется.

Читать бабушка еще не могла, но смотрела телевизор, и Кристина жалела, что у них всего лишь старенький «Рекорд», а не какой-нибудь современный «Голд-стар» с дистанционным управлением, потому что бабушкина правая рука стала слушаться ее настолько, что она, безусловно, смогла бы им пользоваться.

— Вот накоплю денег, — говорила Кристина, — обязательно куплю тебе новый телевизор. Представляешь себе, ты лежишь, то есть сидишь в кресле, нажала на кнопку — и переключай с одной программы на другую.

Бабушка в ответ только улыбалась и гладила внучку по руке. Говорить она еще почти не могла.

В один из этих дней Кристина вдруг увидела в газете фотографию. Это был ОН. Подпись гласила: «Петербуржец Вадим Воронов вышел в финал на турнире в Москве». Настроение сразу же испортилось. Но больше всего Кристина досадовала на саму себя.

Схватка века

Дела у Вадима действительно шли в гору. В королевской игре, в теннисе, он становился настоящим виртуозом. Теперь Ник-Саныч говорил о предстоящей поездке в Рим на Большой Шлем без всяких «если» и «может быть». Это было дело решенное. Тренер не знал, что в Москве Вадим, стремившийся победить любой ценой, разумеется, не жалел плеча и оно снова стало ныть.

Популярный спортсмен, любимец публики, интересовал не только болельщиков и любителей спорта. С некоторых пор Валерии начали упорно названивать Жора Лисовский и Валентин Эдуардович, устроители фонда ЗДР.

Когда Валерия в первый раз упомянула о фонде «Здоровье России», Вадим не обратил на это никакого внимания. Он ни на миг не мог подумать, что жена всерьез относится к предложению своего бывшего шефа. Ведь очевидно же, что в чем, в чем, а в финансовых делах, банках и акционерных обществах Вадим совершенно не разбирался. Он не знал, как они работают, но подозревал, что разобраться в этом не так просто, и не имел ни малейшего желания заниматься этим.

Однако Валерия не сдавалась. Накануне позвонил Валентин Эдуардович и сказал, что Вадим становится в спортивной жизни Петербурга весьма заметной фигурой. А его фонду непременно нужен был для создания хорошей мины подающий надежды молодой спортсмен, любимец публики. Конечно, у него на примете были и другие знаменитости, но к Вадиму Воронову имелась тропинка — через жену.

Валерия уже успела неплохо узнать мужа, а потому для разговора постаралась выбрать подходящее время. И вот однажды вечером, увидев, что Вадим, откинувшись на спинку бархатного кресла из модного итальянского гарнитура «Венецианка», потягивает кофе с коньяком, она, присев рядом с ним на широкий удобный подлокотник, погладила его по руке и сказала:

— Ты знаешь, Эдуардыч сегодня опять звонил.

— Все не может оправиться от потери самого лучшего крупье?

— Представь себе, ему нужна не я, а ты. Помнишь, я тебе говорила о том, что он придумал ЗДР?

— Какое еще ЗДР? — удивился Вадим, успевший начисто забыть о начинаниях Эдуардыча.

— Ну он же говорил об этом на нашей свадьбе

— Да-да, что-то такое было.

— Ну, и что ты решил?

— А надо что-то решать?

— Он же приглашает тебя чуть ли не в совет директоров!

— О чем ты говоришь! Ну какой из меня директор или кто там ему нужен.

— Ему нужен ты.

— Лера, прошу тебя, перестань. Не будем больше об этом.

Чтобы закончить неприятный разговор, Вадим протянул руку, взял в руки пульт дистанционного управления и прошелся по программам, пока не остановился на пятом канале, где показывали клипы.

Валерия недовольно поднялась с подлокотника, но ничего не сказала. Она прекрасно понимала, что, если начнет сейчас настаивать, Вадим упрется, выйдет скандал и вернуться к этой теме позже будет значительно труднее. Поэтому она решила пока оставить все как есть, но только пока… В любом случае она не собиралась упускать из рук те четыреста-пятьсот долларов в месяц, о которых говорил ей Эдуардыч.

Валерия снова оглядела свое отражение в зеркале. Кофточка удивительно шла ей. Она казалась скромной — светло-серая, с неброской ручной вышивкой, но был в ней настоящий шик, и она разительно отличалась от турецко-китайского ширпотреба, которым челночники завалили все рынки города. И неудивительно, ведь стоила-то она в десять раз дороже. В десять — по меньшей мере.

— Тебе нравится? — спросила Валерия мужа.

— Ты мне нравишься всегда.

— Не злишься, что я столько потратила?

— Для тебя мне ничего не жалко. И мы ведь с тобой богатые…

— Ну это как сказать… — покачала головой Валерия. — Кстати, тебе уже заплатили за второе место?

— Пока нет, — ответил Вадим. — Но заплатят, не беспокойся.

— В рублях, конечно, — усмехнулась Валерия.

— Официально у нас всегда платят в рублях, — ответил Вадим.

— Вот видишь! — рассердилась Валерия, и у нее на щеках появились красные пятна. — Тебе их выдадут, когда они превратятся в ничто! А пока небось крутят твои денежки, едали в банк на срочный депозит или в МММ. Вот получат свой куш, тогда и о тебе вспомнят.

— Кто крутит-то? — холодно спросил Вадим, он старался не показать, что разговор его задевает.

— Откуда я знаю кто. Да хоть твой тренер.

— Давай прекратим этот разговор, — мрачно проворчал Вадим.

— Давай, — согласилась Валерия. — Не хочешь идти в ЗДР к Эдуардычу, не ходи. Я ведь не настаиваю. Кстати, он готов меня взять обратно.

— То есть как это — взять обратно? — не понял Вадим.

— Обратно в казино, — спокойно пояснила Валерия, поправляя перед зеркалом волосы. — Даже обещал накинуть до трехсот баксов.