Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова

Дим Димыч встретил Аню радушно. Наташи дома не было.

— У нее сегодня репетиция, — сказал он.

— Выходит, я напраслину возвела на Наташку — телефон ваш был насмерть занят, и я подумала, что эта она повисла.

— Грешен, — улыбнулся Дим Димыч, — иногда приходится и мне подолгу разговаривать.

Аня рассказала о Платоне, о лекарстве. Дим Димыч сразу же куда-то позвонил, переговорил и сообщил Ане, что лекарство привезут ему через час.

— Надо бы Платона перевести в приличную клинику, — предложил он.

— Не знаю, кажется, с инфарктом нельзя перевозить до определенного времени, — возразила Аня.

— Сделаем так: пусть Деля информирует меня о ходе лечения. Если нужно, с врачом переговорят. А когда медицина позволит, положим его где лучше. Хороший он мужик, жалко.

— Я обязательно ей передам, — растрогалась Аня от такой отзывчивости и оперативности.

— Однако впереди у нас час, нужно провести его с пользой, — заметил он игриво и не то в шутку, не то всерьез добавил: — Надеюсь, ты понимаешь, что в наше практическое время за каждую услугу надо платить.

Аня опешила — неужели такой человек нуждается в вознаграждении за услугу? Но сдержалась и с готовностью ответила:

— Конечно, Дим Димыч, я понимаю, я скажу Деле…

— При чем тут Деля? — перебил он ее. — Я делаю это для тебя. И потом, — усмехнулся он, — разве я похож на человека, который может требовать благодарности от женщины, оказавшейся в таком тяжелом положении?

Сказанная легким светским тоном фраза, прозвучала вполне по-джентльменски, и Аня не придала ей значения, пропустила мимо ушей. Но его обращение к ней на «ты» насторожило. Впрочем, она тут же отмахнулась от мелькнувшей мысли.

— Конечно, конечно, Дим Димыч, — ответила она, — мы… я так вам обязана. Чем же я могу отплатить?

Он опять посмотрел на нее, и ей стало немного неуютно под его взглядом.

— Только тем, что согласишься выпить со мной. На брудершафт.

— Но вы и так мне говорите «ты», — попыталась отвертеться Аня, а сама подумала: «Козел! Когда Наташки нет дома…»

Он пошел к бару, достал бутылку коньяка, лимон, черный кофе, сахар и принялся быстро нарезать лимон, посыпая ломтики смесью кофе с сахаром.

— Такое право я присвоил самовольно, а теперь хочу, чтобы все было узаконено, — с ухмылкой сказал он.

Аня попыталась перевести разговор на другую тему и спросила:

— Что вы сооружаете?

— О! Незаменимый спутник коньяка, любимая закуска последнего российского царя.

— Царская закуска к царскому напитку? — попыталась еще раз оттянуть время Аня.

— Что-то в этом роде. Называется в его честь «николашка».

«Вот же черт, пить еще с ним…» — ругнулась про себя Аня.

И тут хлопнула входная дверь, и в холле раздался голос Наташи:

— А вот и я, Дим Димыч! У нас отменили репетицию,

— И прекрасно, — откликнулся он, бросив взгляд на Аню, — ты пришла вовремя, у нас Аня.

— Анька! — кинулась к ней Наташа. — Как здорово, что ты пришла! Представляешь, во всем дворце культуры морят тараканов, и репетиции отменили, а предупредить заранее не позаботились.

— Главное, чтобы культуру вместе с тараканами не уморили, — пошутил Дим Димыч мрачно и пошел за третьей рюмкой.

— Ну просто хамство — люди зря приехали, время потеряли. Наш режиссер так возмущался, он ведь безумно загружен…

Она еще что-то говорила о своем режиссере, а Аня смотрела на нее и думала: «Неужели она и сейчас, живя с Дим Димычем, продолжает свой роман с режиссером?»

Наташа выглядела великолепно, разве что еще чуть-чуть прибавила в весе, но небольшая полнота делала ее вальяжнее и привлекательнее. А в глубине души так и осталась той недобравшей баллов в театральное училище девчонкой, раз и навсегда ушибленной желанием выйти на сцену настоящего театра.

— Хорошо, что я тебя застала, а то все суета, суета, а повидаться некогда, — продолжала Наташа.

— Ничего хорошего, — ответила Аня и рассказала о причине своего посещения.

— Ужас какой! — воскликнула Наташа, не дослушав, и тут же обратилась к мужу: — Дим Димыч, достанешь лекарство?

— Уже, — лаконично ответил он, — через полчасика привезут. А мы пока решили скоротать время.

— Молодцы! Анька, что-то ты плохо выглядишь, наверное, совсем заработалась. Господи, ну чего ты сидишь в своей школе? Плюнула бы и пошла на телевидение — уж Олег-то сможет тебя устроить. Там и платят получше, и работа интереснее…

— Я ушла от Олега, — неожиданно перебила ее Аня, хотя секунду назад и думать не могла, что расскажет о случившемся здесь.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Наташа и, сделав большие глаза, потребовала подробностей.

— За это надо выпить, — вмешался Дим Димыч и подал им рюмки.

«Слава богу, не вспоминает про брудершафт», — подумала Аня и выпила залпом.

Дим Димыч тут же налил еще.

Наташа, пригубив, вздохнула и жалостливо поглядела на Аню.

Потягивая коньяк, Аня принялась рассказывать. Наташа охала, то и дело вставляла «какой подлец!», Дим Димыч ухмылялся, кося глазом на гостью, и Аня вдруг почувствовала, что весь ее рассказ в сложившейся ситуации приобретает характер фарса. Она умолкла.

— Ну надо же! — воскликнула Наташа. — А он мне так понравился еще тогда, на нашей свадьбе. Такой интересный мужик… Я всегда жалела, что мы редко встречаемся. Мой бурундук последнее время на работе очень устает, никуда его не вытащить.

— Значит, нет ему прощения? — спросил Дим Димыч и снова, уже как бы привычно, ухмыльнулся: — Пошалил мужик разок — и вся любовь? А не пожалеешь?

Аня подумала, что прежде не замечала его ухмылки, почему же сегодня она все время на лице Дим Димыча и с чем она связана — с игривым предложением выпить на брудершафт или историей ее разрыва с Олегом?..

— Я не знаю, как объяснить… — Аня старалась подобрать слова. — Я еще и сама не могу сформулировать точно… Наверно, пожалею, даже наверняка пожалею, потому что, кажется, люблю его. Но у меня не получится жить во лжи, постоянно ревновать, подозревать, не верить…

— Правда, Ань, может… ну, случилось так, что ж теперь сразу?.. Ведь это не означает, что он будет всегда тебе изменять.

— Это означает, что всегда будет недоверие. Или мне придется привыкать к мысли, что мой муж — что-то вроде общественного достояния.

— А жить где будешь? — спросила Наташа.

— Как и раньше, с родителями. Я уже выгнала папу из его кабинета.

— Но почему? Имеешь полное право оставаться — ты там прописана. Пусть в конце концов он уходит или ищет обмен, если вы будете разводиться. Не ты же изменила ему, а он.

— Наташка, я еще в себя не приду, а ты о квартире… Квартира-то его, при чем тут прописка?