История одного поколения - Олег Валентинович Суворов

и что теперь? Где искать эту странную, удивительную, но такую желанную женщину?

Глава 16

«СЕКСУАЛЬНО-МАТЕРИНСКАЯ НЕЖНОСТЬ»

— Перестань называть меня мальчиком!

— Но я же называю тебя моим милым мальчиком, — улыбнулась Наталья Куприянова.

— Все равно не смей! — потребовал ее бывший ученик Андрей Бекасов. — Тем более, — и он цинично осклабился, — что благодаря тебе я давно уже стал настоящим мужчиной! И вообще у нас с тобой такая небольшая разница в возрасте — ты старше меня всего на восемь лет, — что я просто удивляюсь: откуда в тебе эта сексуально-материнская нежность?

Наталья слегка обиделась:

— Как ты со мной разговариваешь?

— Этот вопрос ты задаешь с интонациями моей матери или учительницы! А ведь мы любовники уже целый год. Тебе — тридцать три, мне — двадцать пять, почему же ты по-прежнему относишься ко мне как к сексуально озабоченному подростку, который когда-то на школьном собрании тайком от всех клал руку тебе на колено, а ты краснела и шептала: «Убери немедленно»?

Андрей Бекасов был прав — их роман имел уже давнюю историю, требовавшую перехода на новую стадию отношений. Наталья и сама все это понимала, но ничего не могла с собой поделать. Тогда, в далеком восемьдесят втором году, он любил ее со всей силой первой юношеской страсти, а она боялась этой любви, боялась всего на свете, в том числе и самой себя, и всячески пыталась сдержать невероятный пыл этого красивого мальчика, думая только об одном: «Скорей бы он окончил школу, поступил в институт и забыл обо мне!» Впрочем, кроме достопамятного эпизода на траурном митинге в день похорон Брежнева, та ранняя стадия их романа вспоминалась лишь одной, но на этот раз гораздо более неистовой вспышкой. Это произошло уже в январе следующего года.

В тот день Наталья допоздна засиделась в учительской и собралась уходить, когда за окном совсем стемнело и началась легкая январская метель. В здании школы было совсем пусто и тихо, поэтому, когда внезапно распахнулась дверь и на пороге появился бледный и взволнованный Андрей, на непокрытой голове которого быстро таяли мелкие снежинки, Наталья невольно охнула от испуга.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, быстро вставая из-за стола. — Что с тобой?

Не говоря ни слова, он так стремительно бросился к ней, что она машинально отшатнулась, опершись бедром о край стола. И тут он сделал то, чего она никак не ожидала. Порывисто упав перед ней на колени, Андрей резко, обеими руками задрал подол ее темно-синей юбки и, как-то неловко поднырнув под него головой, прижался губами и всем лицом к низу ее живота. Даже сквозь колготки и трусики она ощутила холод от прикосновений его лба и щек.

Растерянная и дрожащая, Наталья хотела что-то сказать, — но губы ее не слушались, хотела пошевелиться, — но он лишь еще плотнее прижимался к ней лицом, обхватив обеими руками за бедра. И лишь когда, задыхаясь до хрипоты в горле, он попытался проникнуть ледяными пальцами за пояс ее колготок, она очнулась и оттолкнула его так резко, что он отлетел на пол да так и остался сидеть, спрятав голову в колени. Вся его поза выдавала такую степень безнадежности, любви и отчаяния, что Наталье, уже успевшей одернуть юбку, захотелось присесть рядом с ним и, погладив по голове, сказать что-нибудь ласковое. Впрочем, через минуту он вскочил и все так же молча выбежал из учительской, оставляя мокрые следы на светлом линолеуме.

Не потому ли даже спустя десять лет ей хотелось называть его «моим милым мальчиком»?

Через пять месяцев Андрей окончил школу, поступил в институт и на целых два года исчез из поля зрения своей бывшей учительницы. За это время Наталья успела пережить необременительный полугодовой роман со своим коллегой — учителем физики из соседней школы. Хотя их симпатия и переросла в любовную связь, расстались они быстро и легко, виной чему было полное взаимное равнодушие.

Как-то ранней осенью, выйдя из школы, Наталья безучастно миновала молодого человека, который нервно курил, держась в тени березок. Но стоило ему отбросить сигарету и устремиться следом, как она узнала его по одному только звуку торопливых шагов и, еще не успев обернуться, вдруг ощутила затаенную радость.

Да, теперь он уже был не мальчиком и ее учеником, а студентом престижного вуза, но Наталья упорно отказывалась встречаться с ним «по-настоящему» — то есть ходить в кино, кафе или просто гулять, принимая в подарок цветы, духи и конфеты. Не желая понимать причин ее отказа, Андрей вновь и вновь звонил ей домой или встречал после школы, клялся в любви, умолял выйти за него замуж и угрожал что-нибудь с собой сделать.

Наталья уже отчетливо сознавала, что любит этого красивого и столь преданного ей юношу, но слишком многое мешало ей отдаться этой любви… А вдруг пойдут сплетни или кто-то из них двоих окончательно потеряет голову и произойдет нечто непредвиденное? С его стороны это могла быть не любовь, а лишь мальчишеское упрямство вперемешку с жаждой обладания первой в жизни женщиной! Что, если, удовлетворив свою страсть или самолюбие, он начнет хвастать своим бывшим одноклассникам, что «сумел-таки уломать нашу Наталью»?

Дуэль двух влюбленных упрямств продолжалась довольно долго. Андрей мог пропасть на два месяца, но, когда Наталья уже готовилась взгрустнуть, поплакать и забыть, в ее квартире вновь раздавался телефонный звонок и неизменно взволнованный голос говорил: «Здравствуйте, Наталья Владимировна», или на выходе со школьного двора снова начинала маячить знакомая фигура.

— Почему ты не ухаживаешь за своими ровесницами? — спросила она во время его очередного возвращения. — Ведь они моложе и гораздо красивее меня.

— Вы себя явно недооцениваете, Наталья Владимировна, — отвечал Андрей. — Ни одна из моих ровесниц с вами не сравнится…

Наталья действительно относилась к тому типу породистых русских женщин, которые, полностью созрев к восемнадцати годам, в дальнейшем уже почти не меняются, а потому в любом возрасте способны вызывать восхищенные взгляды всех поколений мужского пола, начиная от прыщавых подростков и кончая седовласыми мужами. Самое забавное, что и Андрей, становясь