По дороге домой - Ольга Березовская

— Ну ты даешь! Хорошо, что капитан не слышал!

— Во-во, а я его еще и понимать должна.

— Нет, Мирослава, ты не понимаешь. Он совсем не плохой человек, просто как у всякого мужчины у него есть гордость.

— Ага, и я ее каждый раз задеваю.

Целитель обреченно вздохну, понимая, что так просто убедить меня не получиться. Но отступать в своем решении доказать мне, что капитан на самом деле неплохой человек, не собирался.

— Он конечно сложный человек, но у него на это есть причина.

— Сложный? Ну-ну. А по-моему простой, как сибирский валенок: если что не по его, сразу рычать.

— Простой, как что? — растерялся Лим.

— Да неважно, — быстренько решила я исправить свою оплошность. — Ты там про причины говорил, я внимательно слушаю.

— А разве это не очевидно? Ему всю жизнь приходиться бороться со своей второй сущностью. Возможности, которые достались ему от отца, не всегда управляемы. Стоит ему потерять контроль и… Ну, ты наверное видела.

— Да что вы носитесь с ним, как с драгоценным камнем. Ну, видела. И что дальше? Что в нем такого особенного? То, что умеет убивать одним взглядом? Или то, что летать может?

— Ты и это знаешь.

— Знаю. — Я не стала уточнять, к чему именно он это сказал, на мой взгляд, это было не так уж и важно. — Нет, я, конечно, могу понять, что не все спокойно к его крыльям относятся, но насколько я вижу, вам на это глубоко наплевать. Так чего же так холить и лелеять свои детские комплексы. Глупо.

Лим хотел возразить, но я не дала ему это сделать и продолжила:

— А то, что он ходячая катастрофа, так кто ж тут виноват. Нервы надо беречь, чтоб без повода не психовать, тогда и контролировать себя меньше придется. И совесть мучить не будет в связи со случайной кончиной оказавшихся рядом людей.

— Ты что, правда, считаешь, что все так просто? — удивился целитель.

— Нет. Конечно, нет. Но и усложнять тоже ни к чему.

— Так ведь ты сама и усложняешь.

— Я! — где же ты мое терпение? — Я-то каким образом это делаю?

— Ну не ты, а вы, — поправился Лим. — То есть ты и Рок. Ты меня слушать не хочешь, а ведь первый кто может пострадать, это ты и есть. Ты просто пойми, что это серьезно. У тебя замечательная способность с такой легкостью доводить его до крайности, как ни у кого другого.

Я устала от этого разговора. Казалось, мы ведем какой-то бесполезный спор. С одной стороны, он меня убеждает, что капитан хороший парень, с другой, говорит, что если кому и следует его опасаться, то это мне.

— Лим, о чем мы сейчас с тобой разговариваем? — устало заявила я.

Целитель опешил, похоже, он сам уже потерял нить разговора.

— Я пытался до тебя донести, что если бы ты его попыталась понять, то всем было бы лучше, а тебе безопаснее.

— Считай, донес. Дальше, как получится.

— Все же с тобой бесполезно разговаривать, — заключил целитель.

Я пожала плечами и улыбнулась. Может и бесполезно, особенно если тема разговора мне не интересна. У нас с капитаном временное перемирие: сейчас все спокойно, а если не сойдемся во мнении, снова разругаемся. Тут уж ничего не сделаешь. А переливать из пустого в порожнее, по-моему, ни к чему.

Бесшумно вынырнув из-за широкого дерева, появился Лльлевель.

— Доброго дня, — поздоровался он. Солнечные лучи золотили его волосы цвета древесной коры. Как всегда невозмутимо спокоен и чертовски очарователен. — Ирис поручила мне поговорить с тобой, Мирослава.

— Давай поговорим.

— Я предпочел бы сделать это без свидетелей.

— Хорошо.

Он протянул мне руку. Я быстро попрощалась с целителем и последовала за лесным эльфом, непривычно ощущая свою ладонь в его. Эльфы редко прикасались друг к другу, чаще к растениям, будто черпая из них жизненную силу. Может быть моя нелюбовь к прикосновениям чужих людей, объясняется именно тем, что я принадлежу к их роду.

Несколько поворотов и мы оказались возле лесного ручья, движению которого мешали разбросанные то тут, то там огромные камни. Вода несколько раз меняла направление, огибая каменные препятствия, и пробираясь вперед, к только ей известной цели.

Я присела на разогретую солнцем поверхность и подобрала под себя ноги. Эльф прислонился к стволу высокого раскидистого дерева, прячась в тени его кроны. Какое-то время он молчал и даже не смотрел в мою сторону. Я тоже не начинала разговор, по той простой причине, что просто не знала, о чем он хотел со мной поговорить.

— Ирис говорит, что ты собралась уходить.

— Откуда она знает?

— Она же глава клана. — Лльлевель сказал это с такой легкость и уверенностью в том, что по-другому просто не бывает. Эта убежденность передалась и мне.

— Да. Ухожу.

— С драконом. — Он не спрашивал, он утверждал. Но ведь это было очевидно.

— Ну почему с ним? Там еще с полсотни команды будет.

— Они тоже идут с ним. И ты идешь с ним. Подумай, Мирослава, с драконом!

— А что здесь такого? Вы что находитесь во вражде с драконами?

— Не в этом дело, — Лльлеваль смотрел на меня и никак не мог понять, почему я задаю такие странные вопросы. — Он — не один из нас, ты не можешь быть с ним.

— В каком смысле? — Я растерлась окончательно. Под осуждающим взглядом лесного эльфа становилось не по себе, хотелось оправдаться, хотелось, чтобы он понял. И это злило и раздражало. Я прикрыла глаза, успокаивая разбушевавшиеся эмоции. Потом снова их открыла и посмотрела в упор на эльфа. — Что значит, быть с ним? Между нами ничего нет, если ты это имеешь в виду. У меня просто с ним небольшое дело, которое нужно закончить.

— Какие дела могут быть у феи и дракона!

— Да обычные дела.

— Ты не понимаешь: он чужак, он не такой как ты.

— Я хорошо понимаю, что он не такой, как я. Мы даже пола с ним разного. Только что это меняет?

Казалось, мы разговариваем на разных языках. Я смотрела ему в глаза и понимала, что все, что он говорит, для него само собой разумеющееся. Он пытается рассказать мне прописные истины, а я их не понимаю, и это приводит его в недоумение. Между нами будто была стена. Мы не могли понять друг друга.

— Это меняет многое. Все изменилось в тот момент, когда ты вступила в наш мир, когда узнала, что являешься одной из нас. Для тебя изменилось все.

Он говорил так, словно знал мои мысли. Словно так и должно быть, и ни как иначе.

Меня волной накрыло ощущение разочарования. На короткий миг я поняла ход его мыслей. Они не признают никого, кроме себе подобных. Считают себя высшей расой. Считают, что чем-то лучше других. Они ведь даже мир себе отдельный создают, только для себя. Рок и остальные здесь только потому, что так хотела я. Свои желания и желания себе подобных они считают законом, какими бы странными эти желания не казались на первый взгляд. Любые желания, кроме связи с чужаками. И вся их бурная деятельность по поиску и сбору пропавшей команды осуществлялась только для того, чтобы поскорее избавиться от незваных гостей. А я в свою очередь должна была быть счастлива, что оказалась одной из них. Они эгоисты в чистом виде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});