Колонна Борга - Алекс фон Берн

— Располагайтесь, господа, — сказал гражданский эсэсовцам. — Шеф скоро появится, а мне пора в мастерскую.

— Вы никуда не пойдете, — резко заявил один из эсэсовцев. — Вы будете ждать вместе с нами. Идемте на кухню, посмотрим, что там есть… вот время и скоротаем.

Гражданский вздохнул и направился на кухню в сопровождении эсэсовца. Пуковец посмотрел на Рехора, ткнул ему в грудь пальцем, затем положил палец на плечо. Рехор кивнул. Они выбежали из кухни, одновременно открыв огнь из пистолетов: Рехор сразу застрелил эсэсовца, а Пуковец — гражданского, после чего они вдвоем изрешетили третьего эсэсовца, успевшего только расстегнуть кобуру. Не прошло и десяти секунд, как все было кончено.

— Посмотри во дворе, все ли тихо, — велел Пуковец. Рехор вышел во двор и вернулся минут через пять.

— В сарае стоит машина. Отличная машина! «Адлер Автобан», 1939 года, не то, что наш старичок. На ней и уедем. Погоди, зачем тебе этот хлам?

И Рехор указал на радиопередатчики, которые Пуковец вытащил из подвала.

— А что еще брать? — возразил Пуковец. — А у меня есть знакомый, который торгует радиодеталями на черном рынке. А прогонят немцев, — знаешь, какой спрос начнется на радиоприемники?

— Ладно, — согласился Рехор. — Пошли, возьмем «Адлер» и поедем.

— Нет, мы поедем на «Гранде», — заупрямился Пуковец. Рехор не стал спорить. Они дотащили радиостанции до машины.

— Мундир тебе зачем? — спросил Рехор. — Ты же в него не влезешь.

— Зато ты влезешь, — отозвался Пуковец. — Мундир и гестаповский жетон позволят нам без проблем добраться до Праги.

— Тише, — насторожился Рехор. — Смотри!

На дороге снова появился Кралик. Он, не торопясь, подъехал к дому, огляделся, поставил велосипед у ворот и вошел в дом. Минут через пять он выскочил из дверей как угорелый, забежал в сарай, пробыл там минуты три, затем вскочил на велосипед и понесся в город.

— Да, — повернулся Пуковец к Рехору, — ты прав, надо брать «Адлер». Видал? Он проверил, не забрали ли мы его машину. А теперь поехал в гестапо, чтобы дать наше описание. Ну, кто мог подумать, что Кралик работает на гестапо? Давай столкнем машину в воду, а сами поедем на «Адлере».

Они так и сделали.

— Какая классная штука! — восхищался сидящий за рулем Рехор. — На ровной прямой дороге легко 150 км даст! А наша «Прага» едва 100 выжимала.

— За дорогой следи, — посоветовал Пуковец. — И не гони так. Вон, поворот крутой.

— Черт возьми! — заорал Рехор, вдавливая педаль тормоза до упора в пол. «Адлер» никак не реагировал на его усилия: Кралик надрезал тормозные шланги. На скорости 120 километров в час машина вошла в поворот, снесла бетонные столбики и улетела почти на середину реки. Некоторое время пузыри воздуха и плывущее по течению нефтяное пятно напоминали о катастрофе. Потом пятно уплыло, пузыри перестали появляться, и ничто больше не напоминало о печальной судьбе двух пражских воров и трех радиостанций, упокоившихся в дорогом автомобиле на дне реки.

Когда Кралик ворвался в кабинет Швальбе, тот, как обычно, изучал макет города, предаваясь мечтам о том, как он сожжет это еврейское колдовское логово.

— Вас что, ограбили? — спросил он у Кралика.

Тот подивился нечаянной проницательности гестаповца, но не подал вида и сказал:

— Хуже! Город захвачен десантом противника. Только что вражеские парашютисты вот в этом доме убили моего человека и двух офицеров СС.

И Кралик ткнул пальцем в макет. Швальбе чуть не потерял сознание, округлившимися глазами уставившись на макет рокового дома.

— Что же делать? — спросил он, едва шевеля побелевшими от ужаса губами.

— Как что?! — удивился Кралик. — Ехать в Будвайз и сообщить там обо всем начальству. Это же ваша прямая обязанность! Возьмите мой велосипед и поезжайте в этот дом. Парашютисты ушли к форту, так что не бойтесь. Там, в сарае, стоит мой автомобиль. У него полный бак, ключи в замке. Поезжайте! Ради Бога, быстрее! Вы хотите, чтобы нас обоих расстреляли?

Швальбе, бормоча слова благодарности, взгромоздился на велосипед и, вихляя с непривычки из стороны в сторону, помчался переулками к указанному Краликом дому. Благодаря непрерывному созерцанию макета Швальбе мог любой дом найти с закрытыми глазами. Кралик посмотрел ему вслед и пробормотал:

— Упокой Господь твою душу… если она у тебя есть.

Когда Швальбе увидел, что в сарае автомобиля нет, он разрыдался. По дороге он умудрился пару раз упасть вместе с велосипедом и теперь категорически не доверял этому средству передвижения. Что ему оставалось делать? Швальбе вышел на дорогу и, утирая слезы и сопли отчаяния обшлагом мундира, побежал в сторону Будейовиц. Раньше он неплохо бегал, хотя в последнее время и потерял форму. Ну, вот и настало время потренироваться!

Глава 15

Ночь опустилась над городком Чески Градец. Жители затаились в своих домах, так и не веря еще в свое освобождение. Свободные от караула десантники спали мертвым сном. Осознавшие, что война для них уже закончилась, пленные немцы тихо сидели в казарме: кто-то спал, кто-то — нет, но все предпочитали молчать. Да и о чем говорить? Война давно высосала из них все: силы, чувства, мысли и слова. Оставалось только молчать.

Лишь Шонеберг бодрствовал в своем скальном убежище. Он обозрел окрестности при помощи системы выдвижных перископов и не поверил своим глазам, когда обнаружил, что город захвачен противником. В растерянности он наблюдал процесс разоружения гарнизона и недоумевал: откуда вдруг взялись одетые в советскую и британскую форму солдаты, да еще под командованием американского офицера?! Он собрался было связаться с гарнизоном в Будвайзе и сообщить о захвате Фридрихсбрюка противником, как вдруг очень простая мысль пришла ему в голову: если в Берлине узнают, что Фридрихсбрюк в руках врага, то «Деген» сюда никто не пришлет. И в таком случае он, Шонеберг, останется в этой каменной мышеловке до конца своих дней… или до конца запасов коньяка. Такой вариант развития событий его категорически не устраивал.

Опустошив с горя полбутылки «Мартеля», Шонеберг принял решение: пусть «Деген» совершит посадку, а там будет видно. Приемная полоса находится с противоположной стороны горы в безлюдном районе, она не просматривается ни со стороны Фридрихсбрюка, ни со стороны Адлерштайна, поэтому вряд ли кто-либо окажется невольным свидетелем ночной посадки «Дегена». После посадки «Деген» разместится в скальном ангаре и, вполне возможно, ему и экипажу самолета удастся отсидеться до того момента, как город очистит от противника боевая группа Цольмера. Даже если Шольц и проговорится об объекте «Гарц-2», проникнуть в него противнику будет нелегко: для Шольца охраняемый секретный объект — это всего лишь расположенный глубоко под землей бункер, к которому ведет подземный коридор. А при попытке пройти тем же путем, каким попал сюда Шонеберг, заминированный проход взлетит на воздух. Так что вроде опасаться нечего, успокоил себя Шонеберг.

И Шонеберг стал ждать. В назначенное время он включил радиомаяк, на сигналы которого должен ориентироваться радиополукомпас «Дегена», и стал прослушивать эфир на оговоренной частоте.

В час пятьдесят две в наушники ворвался голос:

— Август! Август! Юрген вызывает Августа!

— Здесь Август! — встрепенулся Шонеберг. — Как слышите, Юрген? Как сигнал маяка?

— Отлично! Мы на подходе, сейчас сориентируемся. Да где же оно, это чертово озеро?! Ага, вон оно… Август! Будем ориентировочно через двадцать минут. Сейчас час пятьдесят шесть, в два ноль пять включи «дорожку». Как понял?

— Понял вас. В два ноль пять включаю «дорожку».

— Тогда до встречи. Конец связи.

Ровно в два ноль пять Шонеберг повернул рубильник с надписью "Bahn"[19]. Ночь скрыла внезапное преображение недостроенного куска автострады: тросы стянули с бетонного покрытия камуфляж, вспыхнули ряды разноцветных лампочек, — почти незаметных с земли, но отлично видных с воздуха экипажу «Дегена». Через 15 минут самолет вкатился в распахнутые ворота вырубленного в скале ангара. Ворота закрылись, лампочки погасли, тросы закрыли бетонную полосу камуфляжем. Сквозь прозрачную стену командного пункта Шонеберг наблюдал, как в ярко освещенном ангаре из самолета выходят члены экипажа. Их было пятеро.

Шонеберг включил громкую связь и сказал:

— Поднимайтесь ко мне! Лестница слева.

Через минуту экипаж появился в командном пункте. Командир в мундире штурмбаннфюрера небрежно приветствовал Шонеберга:

— Привет, дружище! Я — Реттберг, командир этого чуда техники. А это мой экипаж. Груз уже здесь, или нам можно будет слегка отдохнуть?

Шонеберга такое обращение покоробило. Во-первых, где обязательное «Хайль Гитлер»? Во-вторых, с каких это пор майор обращается к полковнику «дружище»?! Шонеберг хотел одернуть наглеца. Но затем он посмотрел на мундиры экипажа: все были награждены Железными крестами 2-й степени, а Реттберг — 1-й. Кроме того, Шонеберг вспомнил о текущей политической обстановке, о чертовых вражеских десантниках в нескольких сотнях метров отсюда, и счел наведение дисциплины несвоевременным.