Моцарт - Андрей Белянин

До встречи со смертью оставалось ещё много свободного времени. Будь я человеком, потратил бы его с пользой, в заботе о своей душе — помолился бы, поставил свечи, попросил прощения у всех, кого вольно или невольно обидел, надел чистую рубашку, очистил сердце от пустых страстей, а голову от глупых мыслей. Но я не человек, я — боевой ангел Девятого Легиона, поэтому…

— Ми треба црно вино!

— Добро, господарь!

Через пару минут передо мной поставили стеклянный кувшинчик местного вина. Я хотел выпить ровно столько, чтоб не чувствовать боли, когда начнётся драка, но не терять реакцию и не делать лишних движений. Никаких финтов, нырков, уходов от кулака противника, тактических отступлений — ничего. Врагов будет слишком много, мне придётся быть скупым — никакой защиты, только нападение, один удар — один труп, возможности добить просто никто не предоставит.

Из-за угла появился Вик, его плечи были опущены, а в глазах играла непонятная злость…

— Ты не рано? Солнце ещё на закате…

— Но силы у него уже не те, — даже не глядя на опускающееся светило, бросил он. — Где Рита?

— Уехала в Котор.

— Зачем?

— Переждёт эту ночь под защитой святого Трифона.

— А если кто-нибудь найдёт её там?

— Этому кому-то можно только посочувствовать. — Я вспомнил, как бдительно Мичун со своим «войском» охраняет все подходы, а тот, кто, прорвавшись сквозь их ряды, рискнёт шагнуть на порог — лицом к лицу встретится с сержантом. Но вот этого я уж точно никому не пожелаю…

— Твою подружку я запер в номере, ключи у меня. Согласись, что ей тоже нечего делать на сегодняшнем сейшене. Даже я не приглашён.

— Но ты пойдёшь?

— Естесстно! — намеренно коверкая язык, передразнил он. — Ты большой, в тебе крови много, глядишь, и мне перепадёт причаститься!

Я протянул руку к кувшину, и Вик невольно отпрыгнул. Я без улыбки налил себе ещё вина и откинулся с бокалом в плетёном кресле. Волгоградский вампир скрипнул зубами:

— Ну ты… не очень-то… Никто тебя тут больше не боится. Думал, я забуду те твои слова? «Мы не друзья, не зарывайся, вампир, я тебя всё равно достану, не сейчас, но помни — кто ты, а кто я!» Я запомнил их, ангел, хорошо запомнил.

— На тебя никто не выходил. Ты сам расспросил того, кто продаёт, о других покупателях. Мы думали, ты спишь днём, а ты созванивался, налаживал контакты, искал своих, пока не нашёл Папочку. А уж он замолвил за тебя словечко…

— Да-а, — сиплым шёпотом прошипел Викентий, брызгая слюной. — Да, потому что я хочу жить! И в отличие от тебя, бывшего небожителя, мои цели куда как скромнее… Жить! Просто жить, раз так случилось, пусть даже вампиром, но это не моя вина. А тебе лишь бы убивать! Если таковы все создания и слуги Бога, то каков же сам Бог?!

— Я не видел Его. Ни разу. Можно сказать, был рождён Его дыханием, жил на Его ладони, но никогда не видел Господа.

— А тебе и не надо! Ты лишь Его оружие! Он использует тебя как спичку, а когда ты догоришь, бросит под ноги и растопчет каблуком.

— Ты ждёшь от меня извинений? — недопонял я.

— О нет! — Вик стёр с лица улыбку. — Я буду умнее, я дождусь… твоей крови.

— Все добро, господа? — не выдержав, подошёл обеспокоенный официант.

— Хвала. Всё в порядке, — успокоил я.

Вампир демонстративно сплюнул себе под ноги и, резко развернувшись, ушёл к берегу. Туда, где шумела музыка, засыпало солнце и на приморский город опускались серебряные сумерки.

— Редкостная скотина, — грозно раздалось за моей спиной. — Я слышала только конец разговора, уже собралась сбегать за пистолетом, но этот гад ушёл!

— Сильвия?! — изумлённо обернулся я. — А… что ты тут делаешь? Тебя же заперли в номере, ты спала, пьяная как… как не знаю кто!

— Мужчины так глупы порою… Запер дверь на ключ и не подумал, что окно открывается изнутри, а не снаружи. Естественно, я выбралась, когда захотела! Чего мне одной в номере сидеть… А теперь делись вином и подробностями!

— Что ты хочешь услышать? — попытался уклониться я, но рыжую непоседу было непросто провести.

— Я хочу услышать всё! Врать ты не умеешь, а будешь увиливать, задолбаю наводящими вопросами, понял? Так что лучше исповедуйся сам, милый…

Мне пришлось рассказать ей всё. Честно говоря, я не знаю, есть ли на земле человек, из которого она бы не вытянула всё, что ей интересно. Святая инквизиция много потеряла, в нужный момент не предложив ей работу. Нежная черногорка даже пыток не применяла бы, она и мёртвого достала бы так, что тот ожил бы, выговорился и, счастливый, закопался поглубже в надежде, что двукратная смерть — это хоть какая-то гарантия покоя… По крайней мере, до того момента, как об его череп снова не стукнет лопата и радостный девичий голос не оповестит: «Подъём, дружок, пора на очную ставку!»

— Ну что могу сказать, — Сильвия торжественно подняла бокал и чокнулась со мной, — поздравляю, ты — дурак!

Мы церемонно выпили, одновременным кивком подтверждая — да, вино хорошее, и да, я дурак. После чего герцогиня поманила пальчиком бдительного официанта, заказав козий сыр и сербскую плескавицу — большую круглую котлету с начинкой из зелени и овощей. Я отказался от еды, сегодня ночью мне лучше быть лёгким…

— Какие планы? Как мы будем убивать их всех?

— Честно говоря, не очень задумывался. Наверное, просто придётся войти в толпу, пробиться к старейшине и свернуть ему шею.

— План хорош! — с видом увенчанного лаврами генерала подтвердила наследница древнего рода, набив сыром рот. — Я буду… сзади… у меня пистолет, так что… не стой под выстрелом.

— А мои ножи унёс Вик.

— Предатель, что с него возьмёшь…

— Ну да, и он так громко всех об этом оповестил.

— В смысле?

— Неважно, — не стал углубляться я, поскольку не мог быть полностью уверен. — Тебе незачем идти со мной. Если я буду отвлекаться на твоё спасение, мы опять упустим главу клана.

— Ой, можно подумать, в прошлый раз мы его не поймали из-за меня?! Если б ты не лез под руку и не ловил ртом ворон, этот драный хмырь давно бы трудился на галерах!

Спор грозил затянуться до бесконечности, с взаимными упрёками, домыслами, искажениями фактов, а поэтому мне было проще промолчать, изображая раскаяние и признание собственного поражения. Тем более что время медленно, но неумолимо двигалось к оговорённому часу. Сильвия не спеша отдала должное плескавице и вину, подумав, отказалась от предложенного кофе и, решительно поцеловав меня в щёку, пошла в наш номер.

Она вернулась минут через пять, переменив летний сарафан на более плотное джинсовое платье без рукавов, застёгнутое на одну длинную молнию по диагонали, и поставила на стол обычный пакет из супермаркета.

— Вот, забирай. — Моя собеседница выложила на скатерть оба моих клинка. — Твой вампир просто оставил их на столе, хоть бы под подушку сунуть догадался…

В том же пакете она принесла свой проверенный пистолет, ни от кого не прячась, разложила его прямо на скатерти, почистила, аккуратно зарядила оба ствола, потрясла над ухом рогом, убедилась, что пороха хватит как минимум ещё на один выстрел, и первой встала из-за стола.

— Пора, мой ангел. Пойдём покажем этим гадам, как умеют драться черногорские девушки, когда их любимого мужчину пытаются укусить за горло престарелые инвалиды умственного труда со слюнявыми дёснами!

А я убрал толедские ножи в рукава и вдруг почувствовал, что мне стало легко-легко на сердце. Как, может быть, не было никогда, потому что ангел должен сражаться за людей, но люди не обязаны платить ему той же монетой. Более того, в идеале люди даже не должны знать, что за них кто-то бьётся с осатаневшей нечистью, изо всех сил пытаясь сделать этот мир хоть чуточку лучше. У меня не всегда это получалось, в конце концов, говоря начистоту, я ведь не был рождён для боя.

Меня создавали мальчиком небесного хора. Даже не солистом, а так, слева на краешке, на подпевке. Не моя вина в том, что и это у меня не получилось и маленький ангел, лишённый слуха, был просто выкинут в армию, в суровые ряды громил Девятого Легиона. Ныне распущенного и потерянного. Значит, мне опять некуда идти — ни дома, ни близких, ни службы, ни перспектив, ни надежд. Вот и выходит, что эта рыжая умничка совершенно права: раз всё так вышло, почему бы тогда не пойти и не умереть за хорошее дело? Уж дюжину вампиров мы за собой унесём по-любому…

По дороге мы на минутку решили свернуть к церкви Святого Иоанна. Сильвия резко вспомнила, что она ревностная христианка и хочет теперь немножечко помолиться перед ликом Богоматери. Увы, к нашему удивлению, храм был закрыт и свет внутри не горел. Моя подруга не поленилась сбегать постучать в двери, но никто не ответил.

— Перекреститься можно и на купола, — посоветовал я.

— Тоже верно. — Сильвия опустилась на колени и, нимало не стесняясь припозднившихся прохожих, быстро прочла молитву, перекрестилась, встала и, отряхнув подол, заявила: — Можем идти умирать. Моя душа спокойна, мне есть что сказать Всевышнему, если Он не очень занят и найдёт часок-другой, чтобы выслушать. Хотя нет, в два часа я никак не уложусь…