Путем неизбежности - Богдан Дорошин

Почему Фома отсутствует на своем посту, Горчин старался не думать. Но он знал, что выдаст очень суровое наказание проштрафившемуся матросу. Покидать свой пост никого не предупредив нельзя даже по самой острой нужде. Или быть может он внутри? Но тогда что? Заснул?

Но все оказалось гораздо хуже. Когда матросы выбили замок, и Горчин ворвался внутрь, он увидел Фому лежащим в луже алхимического реагента, что растекся по полу. Судя по тому как щипало глаза от испарений, Фома был мертв. Сам Горчин не смог провести в ходовой и трех минут: ему не хватало воздуха, а грудь начинала гореть огнем. По тому, что увидели глаза старпома, он понял, что дело дрянь. Один из конденсаторов поврежден, а значит «Бочке меда» не долго еще ровно плыть в небе.

Выйдя обратно, где в беспокойстве ожидали матросы, старпом распорядился:

— Воды сюда и немедленно. Смыть всю гадость с пола. Ты! — он ткнул пальцем в ближайшего подчиненного. — Дуй к рулевому, скажи, чтобы срочно снижал высоту. У нас чэ-пэ.

Что именно произошло в ходовой сейчас не имело значения. Виноват был сам Фома, несчастный случай или ему кто-то помог, в этом они разберутся позже. Сейчас же было важно объявить всеобщую тревогу, и отправить вооруженную группу на нижнюю палубу, сторожить вход в трюм, где содержались арестанты. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы они вырвались.

Ситуация выглядела паршиво. «Бочка меда» падала, очень медленно, но от этого не менее верно. По расчетам Горчина кораблю требовалось несколько часов, чтобы опуститься в океанскую гладь без стороннего вмешательства. Но рисковать было нельзя, никак нет. Вдруг за эти часы выйдет из строя еще один конденсатор? Уж лучше, чтобы судно занурило нос в воду по своему желанию, а не по прихоти силы тяготения.

Воздушные корабли по сути отличались от морских лишь тем, что имели ходовую часть, а на их корпусах располагались закрылки, помогающие маневрировать в воздухе. Во всем остальном это были все те же суда, и плавать по морям-океанам они могли не хуже.

Было бы намного сквернее, подумалось старпому, если бы «Бочка» сейчас летела не над океаном, а, скажем, над скалами или густым лесом. Тогда о мягкой посадке мечтать бы не приходилось. А так, можно сказать, легко отделались.

Горчин отправился в рубку, где наблюдался форменный переполох. Капитана нигде не было видно, а Бимс не обладал достаточным авторитетом, чтобы успокоить людей. За него это сделал Горчин, чьи зычные приказы привели матросов в чувство. Он загрузил их распоряжениями, а сам поплелся к штурману. Стараясь не выдать своего волнения, офицер заговорил:

— До Ваймара дотянем?

— Думаю да, — кивнул Бимс серьезно. — Но лучше это сделать на плаву, чем в воздухе.

— Полностью согласен. Я уже дал распоряжение снижаться. Каков расчет по времени?

— Киль коснется воды через двадцать минут.

— Хорошо.

Горчин чувствовал на своих плечах громадную ответственность, так как знал, что в случае неудачи или какой-то беды, собак повесят на него. И всем плевать будет, что капитан, в чьи обязанности входит следить за благополучием команды и корабля, в эти минуты дрых пьяным сном. Виноват будет лишь он один, Горчин, поэтому следовало делать все максимально четко и правильно, как гласил корабельный устав.

Ну а после, когда беда казалось бы миновала, и корабль благополучно приземлился в океанскую пучину, ситуация заметно обострилась. В карцере нашли Уома, мычавшего сквозь кляп что-то невнятное, и Горчину пришлось по новому взглянуть на происшествие в ходовой. По всему выходило, что на его судне произошла не техническая неприятность (всякое бывает), а диверсия, устроенная одним из заключенных, который каким-то образом освободился из клетки.

— Кто сбежал? — сухо спросил Горчин, а скулы его сводило от ярости.

— Джек Хайди. Осужденный за убийство.

— Тот о котором предупреждали Ловцы?! — ужаснулся старпом. — Хаос! Найдите его, живо!

Но было поздно. Как экипаж не старался, а отыскать преступника не удалось. Они облазили все закутки, где мог бы прятаться беглец, но все было тщетно. А потом боцман Орудж обнаружил, что с родстеров пропала одна спасательная шлюпка. Когда именно ее отвязали и спустили с борта, сказать было нельзя, но, по всей видимости, до всеобщего переполоха. Ведь после на верхней палубе находилось слишком много людей, и сделать это незаметно было невозможно.

Лицо Горчина превратилось в маску гнева. Сжимая кулаки до синих вен, он приказным тоном рявкнул:

— Меняем курс! Этот ублюдок не уйдет от нас! Шлюпка не быстроходный корвет, на ней даже парусов нет, а заряда камня левитации хватит максимум часа на три. К утру догоним.

* * *

Правительственный флейт «Бочка меда» прибыл к южным берегам с большим опозданием. Около недели кораблю пришлось стоять в порту города-государства Ваймар, где местные специалисты ремонтировали вышедший из строя конденсатор. Тело матроса Фомы, мужественно погибшего при исполнении своего долга, со всеми почестями спустили в океанскую пучину, зашив в холщевый мешок. С ним прощалась вся команда, которая после погребения дружным строем отравилась на берег, и спустила месячное жалование на увеселительные программы. Проститутки и вино в Ваймаре считались одними из самых дорогих.

Матрос Уом, которого посчитали виновным в побеге заключенного, просидел весь путь до юга в карцере, а после схождения на берег предстал перед трибуналом. Ему присудили три месяца общей тюрьмы и увольнение с государственной службы, с сохранением званий и наград. Свою вину он отрицал, и не раз писал прошения о помиловании, но за столь короткий срок апелляционные инстанции не успели рассмотреть их. Матрос отсидел присужденный срок, после чего затерялся в миру. О его дальнейшей судьбе ничего не известно.

Капитан Родстер так же был уволен со службы, хоть в его заслугах никто не сомневался. Поспособствовал этому старший помощник Горчин, который успел написать несколько доносов куда следует, в том числе и в Цитадель, уведомив Ловцов, что преступник смог сбежать исключительно из-за халатности капитана. Впрочем, старпом не получил долгожданного повышения, на которое претендовал. На «Бочку» назначили нового капитана, а спустя два года на судне случился бунт заключенных, при котором доблестно отбиваясь от неприятеля, погиб старпом Горчин.

Джека Хайди, сбежавшего каторжанина, так и не нашли. Официальная версия гласила, что этот человек погиб при попытке к бегству, а его тело поглотили волны.

Глава XI

3705 годот Великой Войны за Равновесие

Океанская вода была соленой и не самой теплой, но больше всего мне досаждали волны, что накатывали на меня, норовя погрести под собой. Плавал я, как оказалось, хорошо, а восстановившееся после побоев тело (я даже сам удивился, что так скоро) дышало энергией. Мне казалось, что я с легкостью сумел бы догнать удаляющуюся корму «Бочки меда», успешно севшую в океанскую гладь около сорока минут назад. Но зачем мне это нужно? Радоваться стоило уже оттого, что удалось безболезненно покинуть борт этого тюремного транспортника.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});