После долго и счастливо (ЛП) - Лиезе Хлоя

Всё это делается инстинктивно, мои мышцы обращаются к разуму и тому, что я уже выучил, потому что я из числа тех, кто реально научился падать безопасно. Никогда не знаешь, когда придётся спрыгнуть с многоэтажного здания и постараться не умереть. Я знаю, как согнуть ноги и держать их вместе перед столкновением, чтобы не повредить позвоночник и не расколоть череп. Даже не сомневайтесь, что я подготовился как следует.

Пусть выступ и приближается, он узкий, и есть вероятность, что я соскользну с него и упаду… ну, вероятно, навстречу своей смерти. Мне нужно замедлиться, снизить инерцию, так что я протягиваю руку, хватаюсь за всё подряд и нахожу какую-то молодую веточку, за которую цепляется моя рука.

Фрейя снова кричит. Я слышу это вдалеке, но в то же время как будто вблизи. Я хочу прокричать в ответ, что я в порядке, и не надо беспокоиться, но когда я другой рукой хватаюсь за веточку, и она начинает сгибаться, а потом ломаться, я осознаю, что не надо давать обещаний, которые я не могу сдержать.

Тут моя хватка соскальзывает, и я падаю на протяжении одной ужасной секунды, затем группируюсь, чтобы упасть ногами вперёд. Так я и падаю с тошнотворным хрустом, от которой обжигающая боль пронзает мою левую руку.

Вигго орёт что-то вверху, но я не могу это разобрать. Я знаю лишь то, что я приземлился, и я в безопасности. Пока что.

Голоса сливаются в бешеную смесь торопливой речи, которую я до сих пор не могу разобрать. Моё тело переполнено адреналином, в ушах звенит. Я не могу перевести дыхание, то ли от паники, то ли от приземления, то ли от всего вместе.

— Я тут, Эйден! — кричит Райдер, приземлившись рядом со мной. Сложное переплетение верёвок закреплено на его талии и в его ладони. — Эй. Ноги и руки можешь чувствовать?

— К сожалению, да, — со свистом выдавливаю я. — Моя левая рука. Не трогай её.

Райдер хрипло выдыхает.

— Ладно. Я рискну тебя поднять. Держись правой рукой, обхвати меня.

Сверху доносится голос Вигго.

— Только не спешите.

Каким-то образом нам удаётся выпрямиться параллельно утёсу. Райдер крепко держит мою невредимую руку на своём плече и объясняет мне, как переступать ногами по поверхности утёса, а сам он удерживает нас на верёвке. Наконец, бесчисленное множество рук помогает мне забраться обратно на тропу.

— Эйден! — бормочет Фрейя. Её голос звучит тоненько и хрупко, как стекло, которое вот-вот разобьётся.

— Н-норм, — бормочу я неразборчиво. Мои глаза крепко зажмурены, сердце готово вырваться из груди. Я не до конца уверен, что не погиб. Моя голова болит. Моя спина болит. Моя рука очень сильно болит. Здоровой рукой я шарю по земле, пока не нахожу её. — Ты в порядке? — спрашиваю я.

У Фрейи вырывается рыдание.

— Эйден, я в норме. Т-ты едва не разбился.

— Ты или я, — бормочу я. — Лёгкий выбор, — моя ладонь бродит по моему телу, пока я пытаюсь сориентироваться. И тогда-то я чувствую, чего не хватает на шее. — Моя цепочка! — хрипло ору я. Мои глаза распахиваются, и я осматриваю землю вокруг.

— Эйден, полегче, — Фрейя кладёт ладонь на мою грудь, успокаивая меня. — Она пропала.

— Нет, — моё сердце бешено стучит. Та цепочка… я не могу её потерять.

Она всматривается в мои глаза.

— Она так много значит для тебя?

Я смотрю на неё, и раненая ярость окрашивает моё лицо.

— Конечно, Фрейя. Я же сказал тебе, что никогда её не снимаю. Я дотрагиваюсь до неё каждый день. Она значит для меня пи**ец как много.

— О чём он говорит? — спрашивает Райдер.

Фрейя качает головой.

— Это был… это был мой свадебный подарок ему. Просто подвеска с небольшой гравировкой.

— Это не просто подвеска, — говорю я Райдеру. — Ты можешь поискать её? Посмотреть, нет ли её там?

Райдер встаёт.

— Я попробую, Эйден.

Моя голова падает обратно на землю, болезненно пульсируя.

— Я её потерял, — шепчу я.

— Что нам делать? — раздаётся тихий и дрожащий голос Зигги. — Мне позвонить папе?

— Нет, пока не надо, — говорит Фрейя. — Дай мне секундочку подумать и разобраться с его травмами, — её тёплые ладони прикасаются к моему лицу, и я вздыхаю. Она наклоняется надо мной, подвигаясь ближе. — Мишка, я знаю, ты расстроен из-за цепочки, но сейчас тебе нужно сказать мне, где болит.

— Эм, — я хрипло сглатываю и облизываю губы. Мой рот будто ватой набили. — Рёбра болят. Левая рука болит сильнее всего.

— И всё?

— Сильно болит.

— О, Эйден, это хорошо, — я чувствую, как дрожат руки Фрейи. — Слава Богу.

Я чувствую молчание «щенков».

Пока одному из них не хватает идиотизма открыть рот.

Оливер сдёргивает свой красный клоунский нос и говорит:

— Фрейя…

— Не говорите ничего! — рявкает она, пока её ладони ощупывают мою левую руку. — Просто закройте рты и радуйтесь, что вы не убили моего мужа.

Абсолютная тишина.

Я вздрагиваю, когда она задевает болезненное место, затем постепенно начинает его сгибать.

— Бл*дь, — я вырываю руку. Мой живот скручивает тошнота от боли.

— Перелом, — бормочет она.

— Плохой перелом? — спрашивает Райдер.

Фрейя ничего не отвечает. Значит, да.

— Я в порядке, Фрейя, — я поднимаю взгляд и вижу её, по-настоящему вижу её. Прекрасная Фрейя, её почти платиновые волосы нимбом окружают голову, отражая солнце позднего утра. Светлые серо-голубые глаза блестят от непролитых слёз.

Она снова наклоняется надо мной, целует и целует. Я чувствую влагу слёз на её щеках.

— Эйден.

— Шшш, — я здоровой рукой прижимаю её к себе. — Всё хорошо.

Она в порядке. Это самое главное. Меня всего лишь до конца жизни будет преследовать кошмарное видение того, как она пошатывается на краю утёса.

— Я в порядке, — я медленно сажусь, чтобы доказать всем (включая себя самого), что я не совсем разбит. Мои рёбра и левую руку пронзает боль. — Нет, пошутил. Меня может стошнить.

Райдер приседает рядом со мной и кладёт руку на мою спину.

— Дыши медленнее. Уилла сейчас принесёт твою воду.

Фрейя встаёт и показывает пальцем на Вигго и Оливера.

— Вы чем, бл*дь, думали?

Вигго смотрит в землю. Потому что даже если он не надевал костюм и маску клоуна, спорю на пятьдесят баксов, что он помог их упаковать. Наверное, поэтому их рюкзаки были такими большими.

Оливер бухается рядом с нами и сжимает мою здоровую руку. Он смотрит на Фрейю, затем на меня.

— Мне так жаль, так жаль. Я… — его рука трясётся, глаза мокрые от слёз. — Я думал, что Фрейя, а потом ты умрёте из-за меня, и я никогда не хотел…

Фрейя вздыхает.

— Олли, никто не умер.

— Но это могло случиться!

Я мягко похлопываю его по плечу.

— Я в порядке, дружище. И Фрейя тоже.

Вигго стоит возле нас, смотря на Фрейю сквозь ресницы как щенок, которого поймали писающим на ковёр.

— Это была дерьмовая расплата за твой клоунский розыгрыш над нами.

— Оооо, — тянет Уилла, выпучив глаза. — Ты имеешь в виду тот, который она устроила на вашей общей деньрожденской вечеринке? Да, это было круто.

— Вообще-то, это было ужасно, — говорит Вигго.

— Это было год назад! — орёт Фрейя.

— Я знаю, — рявкает Вигго. — Ясно? Это было инфантильно. И мы очень сожалеем.

— Это была моя идея, — выпаливает Оливер, глядя на неё несчастным взглядом. — Сделать что-нибудь, чтобы помочь вам, ребята. И Вигго заметил, что это вдобавок сравняет счёт по клоунам.

Мы оба хмуро смотрим на Оливера.

— Что?

Олли вздыхает.

— Этой весной на курсе человеческой психологии они нас учили, что травма объединяет людей. Вы оба ненавидите клоунов…

— Все ненавидят клоунов, — хором орём мы с Фрейей.

— Справедливо, — признаёт он. — Ну то есть, не все, но сейчас это неважно. Так что я подумал, что хороший испуг поможет вам новь поладить. Я даже готов был получить по морде от Эйдена. А Вигго должен был проследить, что вы вместе идёте по тропе.

Вигго резко всплёскивает руками.

— Я пытался, ясно? Ты не подождал моего свистка.