Серая стена - Ренат Вишняков

- Твое решение, Владимир?

- Ты, наверное, никогда не сможешь этого понять, но я не перестану тебе объяснять - это не только и не столько мои решения и моя воля. Это воля Мармарона.

- И какова же она?

- Мы согласны уступить вашим требованиям. Наши войска и специальные коллегии наблюдающих будут отозваны из всех спорных миров Соцветия. Но те миры, что уже нами полностью захвачены, мы вернуть просто не можем. Их уже никак не сделать прежними.

- Прекрасно, значит, договорённость достигнута! Люблю переговоры с умными личностями, они почти всегда хорошо заканчиваются!

- Хорошенькие переговоры.... Обменялись угрозами, поругались и разошлись! Ни тебе заумных разговоров, ни вежливых расшаркиваний друг перед другом, ни долгого обсуждения деталей и торга относительно территорий. Скука!

- Зато всё было по существу! На этой планете ведь говорят, что краткость - сестра таланта! Ну, всего наилучшего!

Уже поворачиваясь к порталу, Асмородон бросил через плечо.

- И пожалуйста, Владимир, готовь к таким встречам своих учеников! А то этот милый мальчик выглядит так, будто его морская болезнь мучает в самой тяжёлой форме! Даже как-то неприлично.

- Самое неприличное здесь это твоя уродливая гнилая морда!

Прохрипел Саша.

- Я, как ты верно заметил, ученик, и многое уже изучил. То, что физическое уродство демонов отражает их уродство моральное - тоже. Не тебе говорить о приличиях! Не знаю, как надо жить, чтобы так изгадить свою внешность, но уж точно такой образ жизни за гранью всякого приличия!

- Интересное замечание. Ты так мил и вежлив, что мне хочется поощрить тебя ещё одной улыбкой, а то и поцелуем. Проверить ещё разок крепость твоего желудка и нервов, раз уж они первой проверки не вынесли... Мой грех лишь в том, что я беру чужое - с точки зрения планки Праха, разумеется. Но даже тех сил, что принадлежат мне по праву, хватит, чтобы сразиться с Владимиром, твоим учителем, на равных. А ты таким похвастаться не можешь. И моими заслугами тоже - поверь мне, до них тебе очень далеко!

- И что, я должен считать тебя обворожительным только потому, что ты сильнее?

- Нет, но вежливость со старшими и более авторитетными - норма для всего живого. Думаю, небольшой урок этой самой вежливости тебе не повредит.

С этими словами Асмородон поднял так и не убранный им в ножны в течение разговора меч. Александр не без некоторой доли ужаса подумал, что сейчас его порубят на фарш и переговоры перейдут в бойню. Он ошибся, причём дважды. Во-первых, свита послов, конечно, сразу приняли стойку. Демоны с булькающим рычанием подняли свои гигантские топоры и стволы. Стражи в ответном порыве подались вперёд и начали снимать с поясов, запястий и шей магические цепи, не рвущиеся и растягивающиеся на добрый километр - главное своё оружие. Но Архибиблиотекарь и Падший одновременно рявкнули "стоять!" и вся эта братия аж присела. Оружие тут же убрали и попытались принять по возможности мирный вид - слово старших было законом. Во-вторых, ангел достал меч не для того, чтобы рубить. Он воткнул его в крышу небоскрёба для большей устойчивости, а затем расправил крылья на полную ширину, составлявшую добрых 8 метров и со всей дури взмахнул ими. Из раскрытых крыльев в сторону Саши ударил порыв ветра невероятной мощи и скорости. Асмородон не врал на счет своих возможностей. Ученик Архибиблиотекаря уже научился блокировать заемную силу демона почти любого ранга. Но даже собственная сила ангела была столь велика, что все щиты, поставленные Сашей, развеяло. Мальчишку снесло с крыши, причём ветер, порождённый гнилыми белыми перьями, сменил направление и подул вниз, ускоряя свидание бренного тела Александра Сиричкина с асфальтом. Все попытки левитировать или замедлить падение провалились. У мальчика было лишь несколько секунд до падения на землю. Всё, что он успел - сосредоточить максимум сил в резерве для восстановления размазанного в лепешку тела. Ещё в его голове успела промелькнуть успокаивающая мысль, что Владимир вряд ли даст ему умереть окончательно. Потом был удар. И агония. Не дав телу умереть даже на миг, он испытывал боль каждую секунду, пока его останки сползались обратно в форму, приемлемую для полноценного поддержания жизни. А ещё это было очень тяжело. На тренировках по самовосстановлению им, конечно, наносили травмы и порой тяжёлые. Но одно дело - изломанная рука или вспоротый живот, а другое - когда череп расколот на 7 частей, а мозги растеклись по асфальту. Когда тело более-менее пришло в норму, Саша встал и ждал, пока Владимир явится, стоя. Никогда ему ещё не было так больно, никогда он так остро не чувствовал, что его жизнь весит на волоске. Из не до конца закрытых ран текла кровь, на глаза от боли наворачивались слёзы, но мальчик стоял. Нельзя сказать, что в этот момент его помыслы были исполнены благородства и отваги. Ему было очень страшно и жалко себя, ему не хотелось умирать. Он ждал Архибиблиотекаря всего 8 минут, но когда из последних сил борешься со смертью, и 8 минут - вечность. Он успел уже отчаяться и решить, что его бросили на смерть, но инстинкт самосохранения заставлял упорно выторговывать у загробного мира секунду за секундой. В голову лезли неприятные размышления. Он остался один, сломался под давлением обстоятельств. Согласился стать частью этого жестокого и безумного мира, где ангелы заживо гниют, а простонародье постоянно рвёт друг другу глотки. Он лишил себя шанса любить и быть любимым, лишил счастья, дружбы, даже банального секса ему теперь, скорее всего, не видать - такова плата за сопричастность Праху.... Теперь он - меньше, чем человек и у него нет права ни на что человеческое! Многие мысли посетили измученный разум Саши, но, как бы то ни было, он помнил законы Праха и законы чести Библиотекаря. Помнил, что учитель вернётся при любых обстоятельствах. Поэтому, собрав всю силу воли в кулак, он стоял и ждал. И когда Владимир, проводив Асмородона, спустился с небоскрёба, его сил ещё хватило на то, чтобы доложить об успешном выполнении своей задачи. Оскорбить посла Эгеста, и выжить после этого было его неофициальной миссией и единственной реальной причиной, по которой его взяли на эти переговоры. Только дождавшись кивка своего учителя, Саша, наконец, упал на землю. Ему было чем гордиться - на этот раз его жизнь так и не прервалась.

Глава 14. Самая последняя дверь во вселенной.

Пришёл в себя Александр в незнакомом ему месте. Стены, пол и потолок, выложенные квадратным белым кафелем. Неяркий свет, похожий на тот, что испускают люминесцентные лампы, но лишённый видимого источника. Такой обстановки не было ни в логовах некромантов, ни в резиденции Владимира. Комната, где он находился, имела круглую форму и довольно низкий потолок. Сам Саша лежал на роскошной двуспальной кровати из морёного дуба. Застеленная дорогим бельем, украшенная резьбой и позолотой, она не должна была гармонировать с "туалетной" отделкой стен, но почему-то гармонировала. Приглядевшись, Саша понял, почему. Плитка, простая на первый взгляд, на самом деле была произведением искусства. Всю её поверхность покрывал сложный рисунок, не повторявшийся ни на одной плитке. Его вид завораживал, им хотелось любоваться как можно дольше. Сам материал плитки тоже был явно не простым кафелем - он больше походил на нечто среднее между мрамором и слоновой костью. Пораскинув мозгами, Саша понял, что за ним могут в любой момент прийти и начал одеваться - благо одежда обнаружилась на спинке кровати. Приятно удивило то, что это было не повседневное облачение, состоявшее обычно из джинсов и кофты, а парадное платье Библиотекаря. Просторный балахон из серого шёлка, украшенный золотой и серебряной нитью, а к нему - сорочка и штаны из той же ткани и гибрид сапог с ботинками. Такая одежда была в ходу там, куда не доставали взгляды обычных людей-технократов и только среди представителей высшего общества. Пока Саша думал, не сотворить ли ему зеркало, чтобы проверить, хорошо ли сидит новый костюм, в комнату без стука вошла девушка. Вернее, разумное существо человеческого типа. У солдат и офицеров Легиона Серых Теней, по сути, пола нет, а ЭТО носило форму Легиона. Из доспехов присутствовал только глухой шлем с несколькими неровными дырками. Они были весьма странными - хаотично расположены на забрале и явно сделаны не для зрения. Сапоги, обшитые стальными пластинами, тоже внушали неприятное ощущение. Остальное обмундирование состояло из серого кафтана до колен и без карманов, подпоясанного широким ремнём из человеческой кожи и плотных серых же брюк, заправленных с сапоги. Из знаков отличия и украшений присутствовали только погоны, сразу заставившие Сашу подобраться. Во-первых, по уставу погоны каждого воина в Легионе делались из человеческих костей. А во-вторых, узор на них говорил о том, что они принадлежат генералу. Не полагаясь, видимо на одну лишь славу своей чудовищной армии, и её офицеров, генерал была при оружии. На левом бедре висели ножны с длинной прямой саблей, на правом - офицерский кортик. Саша поёжился, вспомнив, ИЗ ЧЕГО этот кортик сделан согласно всё тому же уставу. Тем временем офицер нарушила молчание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});