Проклятие семьи Грин - Стивен Ван Дайн

– Именно так. Сама она приняла морфия ровно столько, чтобы потерять сознание – вероятно, около двух гранов. И гарантировала себе немедленную помощь, придумав несложный трюк с собакой, которая якобы подняла тревогу. Кстати, этот трюк бросал подозрение на Сибеллу. Проглотив морфий, Ада просто подождала, пока не начнет засыпать, потянула за шнур звонка, запутала кисточку в зубах собаки и легла. Она симулировала значительную часть болезни. Драмм не заметил бы притворства, даже будь он на самом деле великим специалистом, ибо симптомы орального отравления морфием при любой дозе в первые полчаса практически одинаковы. А как только она снова была на ногах, оставалось только ждать случая, чтобы дать стрихнин миссис Грин…

– Не могу поверить. Чересчур хладнокровно, – пробормотал Маркхэм.

– Тем не менее предшественников у Ады сколько угодно. Помните массовые убийства мадам Жегадо, фрау Цванцигер и фрау ван дер Линден? А была еще и миссис Белль Ганнес, Синяя Борода в юбке, и Амелия Элизабет Дайер, детская медсестра из Рединга, и миссис Пирси. Хладнокровно? Да! Но в случае Ады была и страсть. Требуется особенно жаркое пламя – раскаленное добела, собственно говоря, – чтобы провести сердце человека через такую Гефсиманию. Так или иначе, Ада выжидала случая отравить миссис Грин, и он в ту ночь представился. Сиделка ушла к себе переодеться ко сну между одиннадцатью и половиной двенадцатого, и в эти полчаса Ада наведалась в комнату матери. Она ли предложила содовую, или миссис Грин сама попросила, мы никогда не узнаем. Скорее, первое, поскольку Ада всегда давала содовую ей на ночь. Когда сиделка спустилась, Ада уже была в постели, притворяясь спящей, а миссис Грин – на пороге своей первой и, будем надеяться, единственной судороги.

– Отчет Доремуса о вскрытии, наверное, страшно ее напугал, – заметил Маркхэм.

– Действительно. Он расстроил все планы. Представьте ее чувства, когда мы сообщили, что миссис Грин не могла ходить! Надо сказать, Ада мастерски вывернулась из опасной ситуации. Правда, восточная шаль едва ее не погубила. И даже эту деталь она обратила себе на пользу, бросив с ее помощью подозрение на Сибеллу.

– Как вы объясняете поведение миссис Маннхайм? – спросил Маркхэм. – Помните, она сказала, что Ада могла видеть в передней ее?

На лицо Вэнса легла тень.

– Я думаю, – печально произнес он, – что в этот момент фрау Маннхайм начала подозревать свою Адочку. Она знала об ужасном прошлом ее отца и, вероятно, жила в страхе, что ребенок тоже проявит преступные наклонности.

Несколько секунд царило молчание. Каждый из нас был занят своими мыслями. Затем Вэнс продолжил:

– После смерти миссис Грин между Адой и манящей ее целью стояла только Сибелла. И она сама подала идею надежного способа последнего убийства. Несколько недель назад, когда мы с Ваном катались на машине вместе с обеими девушками и Вонблоном, Сибелла в ядовитом раздражении сделала глупое замечание про то, как можно столкнуть машину с жертвой с обрыва. Аде, несомненно, пришлось по вкусу, что Сибелла таким образом сама предложила способ своей кончины. Наверняка Ада намеревалась заявить, что Сибелла хотела ее убить, но она ее раскусила и вовремя выпрыгнула из машины, а Сибелла не рассчитала скорость и вылетела в пропасть. То, что Вонблон, Ван и я слышали рассуждения Сибеллы, придало бы этой истории вес. И какой ловкий был бы конец: преступница мертва, расследование закрыто; Ада наследует миллионы Гринов и делает, что пожелает! И – честное слово, Маркхэм! – ей это почти удалось.

Вэнс вздохнул и потянулся к графину. Наполнив вновь наши бокалы, он откинулся назад и задумчиво закурил.

– Любопытно, сколько времени вынашивался ужасный замысел. Годы? Приготовления не были поспешными. Ада все тщательно продумала и распланировала. Когда она получила револьвер, оставалось только дожидаться подходящей погоды, чтобы можно было оставить следы и чтобы револьвер утонул в сугробе на балконных ступенях. Да, главным условием ее схемы был снег! Поразительно!

Добавить к этому отчету почти нечего. Правду скрыли, а дело положили на полку. На следующий год завещание Тобиаса, точнее, положение об обязательном проживании в особняке в течение четверти века было, ввиду всего случившегося, аннулировано Верховным судом по праву справедливости. Сибелла стала обладательницей состояния Гринов. Насколько причастен к данному решению был Маркхэм и повлиял ли он на рассматривавшего дело судью по административному праву, я не знаю и, естественно, никогда не спрашивал. Но старый особняк Гринов, как вы помните, в скором времени снесли, а усадьбу продали.

Миссис Маннхайм, которой смерть Ады разбила сердце, заявила о правах на наследство – щедро удвоенное Сибеллой – и уехала в Германию искать утешения среди племянниц и племянников, с которыми, по словам Честера, постоянно переписывалась. Спроут вернулся в Англию. На прощание он сказал Вэнсу, что давно уже хотел приобрести домик в Суррее, куда он, праздный бродяга, мог бы позвать свою душу[108]. Представляю сейчас, как старик сидит на увитом плющом крыльце с видом на ботанические сады в Кью и читает своего любимого Марциала.

Доктор и миссис Вонблон сразу после решения суда относительно завещания отбыли на Ривьеру и провели там запоздавший на год медовый месяц. Теперь они обосновались в Вене, где доктор стал доцентом университета, альма-матер его отца. Насколько я понимаю, он делает себе имя в области неврологии.

Добавлю еще один факт касательно данной семьи. Несколько месяцев назад мой приятель, вернувшись из Австрии, принес весть о том, что Сибелла родила сына и наследника. Это, признаться, показалось мне несколько несообразным. Трудно представить Сибеллу в роли матери. Но, как недавно заверил ведущий социолог, под черствостью и чрезвычайной искушенностью современной женщины скрывается извечный и необоримый материнский инстинкт. «На самом деле, – добавил сей ученый муж, – из нынешних девушек получаются отличные матери». Будем от души надеяться, что Сибелла оправдает его неуемный оптимизм.

Примечания

1

Само собой разумеется, я получил на это официальное разрешение. – Примеч. авт.

2

Консультант, советник (лат.). – Здесь и далее примеч. пер., кроме особо оговоренных случаев.

3

«Дело Бенсона». – Примеч. авт.

4

«Смерть Канарейки». – Примеч. авт.

5

Сэмюэл Пипс (1633–1703) – английский чиновник и автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев.

6

Знаменитый лондонский разбойник XVIII века, герой песен и баллад.

7

Следовательно (лат.).

8

Вэнс оказался прав. Почти год спустя Малеппо арестовали в Детройте, экстрадировали в Нью-Йорк и признали виновным в убийстве. Два его подельника были благополучно осуждены за ограбление и отбывают длительные сроки в тюрьме «Синг-Синг». – Примеч. авт.

9

Амос Федерджилл занимал должность заместителя окружного прокурора. Впоследствии он успешно баллотировался в Ассамблею от демократической партии. – Примеч. авт.

10

В кругу семьи (фр.).

11

Здесь: обманчивая надежда (лат.).

12

Сержант Эрнест Хис из отдела по расследованию убийств занимался делом Бенсона и делом Канарейки. В первом из них он откровенно противостоял Вэнсу, но со временем между ними возникла своего рода дружба. Вэнса восхищала неутомимость и прямота сержанта, а Хис, с некоторыми оговорками, отдавал должное интеллекту Вэнса. – Примеч. авт.

13

Прочитав рукопись, Вэнс попросил непременно упомянуть, что Национальное общество любителей терракоты недавно выпустило в Нью-Йорке прекрасный томик под названием «Терракота времен итальянского Возрождения». – Примеч. авт.

14

Доктор Эмануэл Доремус – главный судебно-медицинский эксперт. – Примеч. авт.

15

Свет (нем.). Имеются в виду последние, согласно легенде, слова Иоганна Вольфганга Гёте: «Mehr Licht!» Букв. «Больше света!».

16

Букв. «пламенеющий за́мок» (фр.). Имеется в виду так называемый пламенеющий стиль поздней готической архитектуры.