Живая планета - Дэвид Эттенборо

Теперь на середине своего течения река уже не прыгает, не мчится, не меняет прихотливо путь, как в юности. Больше она не крушит и не перетирает камни. Наступила пора степенности. Ее замедлившие бег, шире разлившиеся воды еще мутны, но она уже начинает откладывать осадки. По берегам тянутся леса или луга, и смываемая в нее почва много плодороднее. Неторопливое течение ласково колышет длинные стебли водных растений, вдоль берегов поднимаются заросли осоки и камыша, образуя застойные заводи, и к реке спускаются всевозможные животные, чтобы напиться, а то и поохотиться на ее обитателей.

В семействе куньих, свирепых и искусных охотников, имеется специалист-рыболов с перепончатыми лапами, замыкающимися ушами и водонепроницаемым мехом. Это выдра, преследующая рыб под водой с такой быстротой, грациозной ловкостью и настойчивостью, что редкой удается ускользнуть. Иногда выдра бьет хвостом по воде, загоняя стайки рыб на отмели, где ловить их совсем уже просто.

По берегам на ветках сидят зимородки. Некоторые из них не хуже ястребов умеют повисать неподвижно на машущих крыльях. Стоит неосторожной рыбе подняться к поверхности, как зимородок пикирует на нее, схватывает острым клювом и возвращается с добычей на свою ветку. Там он несколько раз ударяет ее о ближний сук, оглушая или убивая, поворачивает поудобнее и подбрасывает так, чтобы проглотить ее головой вперед. При таком положении колючки плавников прижимаются к туловищу и не ранят горло птицы.

По ночам в Африке и в Юго-Восточной Азии к рекам ловить рыбу прилетают совы. Их ноги лишены перьев, которые тормозили бы в воде и намокали, а нижняя поверхность пальцев усажена колючими чешуйками с острыми краями, чтобы крепче ухватывать скользкую добычу. Их полет кажется нежданно шумным тем, кто наблюдал лесных сов, у которых маховые перья на крыльях снабжены опушкой, глушащей звуки. Но сове-рыболову подобные приспособления не требуются, так как рыбы в отличие от мышей и полевок мало замечают звуки, разносимые воздухом.

В обеих Америках совы-рыболовы не водятся. Когти, вспарывающие речную поверхность, принадлежат летучим мышам. Видимо, двум разным существам слишком тесно заниматься этим видом рыболовства, и в Новом Свете летучие мыши, раньше всех его освоившие, так и сохранили за собой исключительные права на ночную рыбную ловлю.

Другие животные приходят к реке кормиться водными растениями. В Европе водяные полёвки (их часто и неверно называют водяными крысами) с пухлыми мордочками и длинными, покрытыми шерстью хвостами хлопотливо обгрызают травы по берегам и валят рогоз и осоку. Хотя они прекрасные пловцы и ныряльщики, никаких особых физических приспособлений для водного образа жизни у них нет. А вот бобр, некогда в изобилии водившийся в Европе, да и теперь многочисленный кое-где в Северной Америке, — пловец, на редкость хорошо экипированный. Задние лапы у него снабжены перепонками, мех густой, водоотталкивающий, уши и ноздри имеют замыкающие устройства, а плоский, широкий, голый хвост служит превосходным веслом. Бобры выкапывают корневища кувшинок и грызут рогоз, но главный свой корм они находят не в речке, а по ее берегам, где сдирают кору и поедают веточки и листья осины, березы, ивы и еще некоторых деревьев. Кроме того, они обгрызают и валят стволы до полуметра в диаметре. Их они оттаскивают к месту, где речка неглубока, и наваливают на них глину, камни, сучья и тому подобное, пока не перегораживают речку надежной плотиной, перед которой образуется обширная заводь. На ее берегу эти неутомимые четвероногие труженики строят свою хатку — внушительное куполообразное сооружение с одним или более подводным входом, где поселяется все их семейство. Запруда, созданная ценой таких усилий, служит кладовой. Бобры нарезают ветки деревьев и кустов, а потом складывают их под водой, так что зимой, когда берега заметены снегом и заводь скована ледяным панцирем, они по-прежнему едят зеленую кору, мало-помалу перетаскивая запасы в хатку. Даже если заводь покрывает очень толстый лед, подводный лаз открыт. Заводь же обеспечивает бобрам безопасность: до тех пор пока они поддерживают плотину в порядке и уровень воды не понижается, доступ в их жилище надежно огражден от всего внешнего мира, в том числе и от хищников.

Самый крупный речной житель, африканский бегемот, тоже пользуется рекой для защиты, а кормится на берегу. Днем бегемоты стадами нежатся в воде, похрюкивают, разевают пасти, а иногда ссорятся. Но вода поддерживает их грузные неуклюжие туши, и передвигаются они в ней легко, еле ступая по дну ногами-тумбами. Поскольку люди обычно видят их днем и в воде, у нас и возникло подсознательное убеждение, что бегемоты — речные животные, однако наиболее активны они по ночам и на суше. Поздно вечером они тяжело взбираются на берег, обычно по тропам, которыми пользовались уже многие поколения бегемотов, и начинают пастись, поедая за ночь до двадцати килограммов. Перед рассветом они возвращаются в реку, где никто не в силах их одолеть, включая самых крупных крокодилов. Их передвижения из воды на берег и обратно имеют большую важность для многих обитателей рек: бегемоты обычно испражняются в воде и таким образом ежедневно доставляют в реку питательные вещества, синтезированные растениями на суше, а потому у их задних ног всегда плавают косячки рыб в ожидании новых порций.

На своем дальнейшем пути к морю река может наткнуться на гряду твердых пород, против которых ее режущие инструменты, песок и галька, оказываются бессильны. Река разливается, пока не достигнет дальнего конца твердых слоев и не перельется через него, чтобы продолжить внизу свою разрушительную работу. Таково происхождение большинства величайших водопадов мира: Виктории — на реке Замбези в Африке, Игуасу — на притоке Параны в Южной Америке и Ниагарского — на реке, соединяющей два из Великих озер в Северной Америке.

Ни один из них не может соперничать с головокружительной высотой водопада Анхель, но по ширине и объему воды все они несравненно его больше. Если создавшие их барьеры не поддались им сверху, они подбираются к ним снизу. Рушащаяся вода долбит более мягкие подлежащие породы, подмывая верхний твердый слой, пока от него не начинают отваливаться большие куски. Таким образом мощные водопады непрерывно продвигаются вверх по течению реки, оставляя позади себя глубокие ущелья. Ниагара в настоящее время движется со скоростью свыше одного метра в год.

Эти гигантские каскады создают собственный микроклимат. Летящая вниз масса воды смещает воздух, и по стенам ущелья вверх дует сильный ветер, непрерывно обдавая их водяной пылью. У водопада Виктория в результате возник миниатюрный влажный тропический лес, резко контрастирующий со спаленной солнцем саванной вокруг. Там благоденствуют орхидеи, пальмы и папоротники, а в неумолчный рев водопада вплетается кваканье лягушек и жужжание насекомых.