Поиск-89: Приключения. Фантастика - Владимир Блинов

— Святой отец, простите, но вас ожидают представители строительных фирм. Если мне будет дозволено, осмелюсь рекомендовать «Воздушные замки».

— Сколько они вам дали, дитя мое? На лапу, а?

— Пять тысяч, святой отец! — Голубой взгляд секретарши выражает готовность, готовность и еще раз готовность.

— Прекрасно, тысячу оставьте себе, а девять положите вот в этот ящик.

Она прикладывается к руке пророка горячими устами и удаляется, точнее, выпархивает. Отец Джон задумчиво смотрит на помадные отпечатки, взор его затуманивается.

— Свинья, — констатирует кибер. — Никому нельзя доверять.

— Ну-ну, не так строго. Человек божьим соизволением греховен от природы. Иначе как жить?

Пророк долго возится с гантелями, делает сотню приседаний. Потом, отдышавшись, говорит:

— Вообще мысль неплохая. Воскресную встречу мы с этого и начнем, с ругани. Это будет неожиданно, поскольку мы всегда вначале говорим о наших достижениях, а о грехах в конце. — Он подходит к пульту и нажимает сразу десяток кнопок. Долго разговаривает по визофону с руководителями отделов, с каждым по очереди и со всеми вместе.

Через полчаса взвод молодцов из сектора психологической обработки, щурясь от хитрости, трудится в поте лица.

Отец Джон, пророк и основатель движения агнцев божьих, каждое публичное выступление готовит со всей возможной тщательностью, памятуя, что в деле воздействия на души людские обряд, как показывает многовековой опыт церкви, обеспечивает девяносто процентов успеха. Второстепенных деталей нет. Явление пророка, темп, текст, интонация, настроение, музыка, тембр, свет, запах, уход — из этих элементов пророк лепит сценарий каждого выступления. Не повторяться в деталях, не стать привычным — это самое трудное. И потому исследовательский центр шумит круглые сутки, перерабатывая огромное количество информации. Это подслушанные в домах, на заводах, конторах, улицах, рудниках, плантациях разговоры, это съемки скрытой камерой и в темноте, таблицы опросов анонимных и на ту же тематику у тех же людей опросов именных, статистические данные в таблицах и графиках, вырезки из газет, выборки из речей общественных и политических деятелей и — главное, главное — сводки о действиях язычников, их идеологических и боевых групп. Сведения, сведения! Они закладываются в логические машины, анализируются и пересчитываются в исследовательском центре пророка, который ведет битву за душу обывателя.

О, эта душа! За нее сражаются президенты и министры, к ней обращаются газеты, видео, книги и радио, ее изучают социологи, статистики и психологи, на нее работает реклама…

Исследовательский центр пророка со своей могучей вычислительной техникой сумел синтезировать душу обывателя. Была получена ее математическая модель. Она оказалась неожиданно сложной. Более сотни независимых переменных, входящих в коренное уравнение, исключали решение в детерминированной форме, и, как показал анализ, именно в этом крылась причина политической гибели большинства крупных деятелей. Они пытались объять необъятное, разменивались на многотемье и, измельчавшие, уходили в забвение.

— Я это предполагал, — говорил тогда, в самом начале кампании, репрезентант Суинли, еще не охладевший к отцу Джону. — Уравнение и должно быть нелинейным. Ну и что? Если нет решения в общем виде, то всегда можно получить частное решение. Это знали отцы церкви еще в незапамятные времена, хотя плохо разбирались в математике. Что обещает церковь? Одно: райское блаженство! Заметьте, только одно блаженство, да и то не всем — праведникам, коих раз-два и обчелся. И больше ничего! И в этом суть частного решения.

Пророк, правда, усомнился: к чему тогда затеяно столь громоздкое и дорогостоящее исследование? Ведь, по словам репрезентанта, результат заранее известен.

— Мы ищем пути утешить страждущее человечество, — репрезентант выговаривал каждое слово с присущей ему несокрушимой серьезностью. — Прежние методы воздействия на массы устарели, и подтверждение тому разгул язычества явного и еще более тайного. Надо искать новые формы. Для того и создан исследовательский центр, и да благословит вас господь, Джон.

— И ради этого финансирует нас господин Харисидис и иже с ним?

— Перед господом все равны, — непонятно ответил репрезентант и добавил, что господин Харисидис из тех хозяек, что не кладут все яйца в одну корзину: известны его греховные контакты как с Джольфом-4, так и с посланцами армии Авроры.

В конце концов, неважно, кто финансирует, важен результат. И потому пророк, научившийся ныне прекрасно обходиться без репрезентанта, дает своим парням алгоритм сценария и требует лишь одного ответа: какова будет реакция того математически обобщенного обывателя, идеального обывателя, полученного в машине, в ее электронном воображении?

Да, много, очень много обязанностей несет пророк на своих широких плечах.

Несет с удовольствием.

К воскресенью фирма «Воздушные замки» закончила строительство. Надувная пластиковая полусфера перекрыла гектар асфальтированной площади. В середине — решетчатое сооружение, увенчанное небольшой площадкой. Низкие перила огораживают ее. После захода солнца огромная толпа заполнила гигантский шатер. В сером колышущемся сиянии загремел хор, и могучий бас, перекрывая его, запел о наступающем конце света, о том, что Земля, как и прежде, будет стоять, и не разверзнутся небеса, и не явит лик свой Господь, а железный кибер, порождение человека, застит солнце, и будет мрак как возмездие за грехи, язычество, крамолу и неприятие сущего. И не уцелеет никто.

А когда стихает реквием, возникают они.

Они — это кибер Ферро и затянутый в отливающее медью трико пророк. Они стоят, взявшись за руки на медленно вращающейся площадке. Пророк в темных очках, ибо сотни прожекторов скрестили на них свои лучи. Снова музыка, теперь это гремящий марш, сочиненный в вычислительном центре пророка совместными усилиями трех вычислительных машин. Темп марша нарастает, потом музыка обрывается всхлипом. Пауза. И многотысячная толпа вздрагивает, когда молчание нарушает смех кибера.

Монотонный без модуляций хохот мечется над толпой нескончаемую минуту и вторую. Робот перегибается через перила, протягивает вниз четырехпалые руки. Фигура его расплывается в лучах прожекторов, растет, теряя очертания, и уже одни гигантские манипуляторы тянутся сверху к запрокинутым лицам. И трудно отвести взор от шевелящихся клешней. Смех обрывается неожиданно, и свистящий шепот ударяет в толпу.

— Скоты! Погрязшие в грехах, рожденные в грехе, неспособные предвидеть результаты дел своих. Живете в суете и мраке душевном и задыхаетесь от собственной пакости, кайтесь! — Робот кричал и бесновался возле неподвижного пророка, знающего тайну утешения. — О чем думать вам, несчастные, на что надеяться? Кайтесь! Но нет вам прощения. Ищите! Но что искать и не обрящете вы! Смиритесь, говорю вам. Я говорю, порожденный вами, неизбежный и вездесущий. Стяжатели, вы погибнете от меня, ибо я — бич божий. Воистину бич, я развратил вас доступностью благ, и нет возврата к прошлому…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});