Сумеречное королевство (СИ) - Огнева Евгения

— Достаточно, Наставник. Твое дело — обучать солдат, а не короля. — Прервал его Кейн. — Когда мои глаза и уши, лучший из полководцев, слепнет, — он становится угрозой для всего королевства. С каких пор верийцы считают нормой ставить свои интересы выше моих?

Лино помог князю встать на ноги, решительно преградил дорогу Кейну.

— Видимо, с того момента, как стало допустимым заключать союз с третьесортными существами. — Дерзко возразил Лино. — Фауст нашел для тебя второй Ключ, а это было не просто! — С вызовом продолжил герцог. — А теперь от полукровки можно ожидать чего угодно: ты садишь ее на свой трон, делишь с ней свою силу. Таких проблем не было бы, оставь ты девчонку в Волчьем замке! Теперь ты даже убить ее не можешь!

— Как ты смеешь перечить мне? — Глаза короля вспыхнули, тело напряглось.

— Об этом говорит весь Маледиктус. — Бесстрастно произнес Лино. — Ты хочешь дать власть над своим миром чужеземке? Так кто из вас предатель?

Кейн промолчал. Лино был прав. Разумеется, король этого не признает, но кое-какие меры принять не помешает.

— Я оставлю тебе жизнь. — Процедил Кейн, глядя на залитого кровью князя. — Но за свою дерзость ты дорого заплатишь. Смотри.

Кейн вытянул из ночной тьмы тонкую голубую Нить.

— Жанна — одна из нас. Ее жизнь в моих руках. — Кейн намотал Нить на палец. — Помни об этом, Советник. И впредь будь исполнителен в своей службе. — Кейн отпустит Нить и растворился в ночи.

Кейну вообще было наплевать на интересы древних Домов и всех окружающих. Его манила великая цель: объединить все миры, добраться даже до самой Колыбели. Еще он сгорал от желания узнать, кто или что уничтожало богов без боя?

Лилит была удобна ему и нужна, когда на пути стоял Ми-Сойличте. Однако, после победы, Кейн убедился, что способности волшебницы весьма уступают ему самому. Она начала стареть и терять силы. Изменить ее было нельзя: хитрый Верес создавал магов Ми-Сойличте так, чтобы верийская кровь не могла отравить их, не разрушив умение колдовать.

Лино помог Кейну свергнуть Ольгарда, верийского короля. Безумный герцог заманил монарха в свои земли большой охотой. В отдалении от войск, Ольгард пал от удара в сердце прямо за праздничным столом. Его бурая кровь смешалась с кровью смертных, что погибали на этом пиру. Лино был одним из немногих, кто не раздражал Кейна. Сам герцог получал огромное удовольствие от своих обязанностей и без зазрения совести пользовался привилегиями, дарованными Кейном.

Фауст был полезен своей осведомленностью и красноречием. Когда взбунтовавшиеся дома Истинных пытались защитить своего Бога и Ольгарда, род Гевальт умело перевел на сторону Кейна многих. Волчий род был слишком загадочен: они чувствовали глубже, чем другие верийцы, терзались эмоциями и часто сходили с ума. Многие Гевальты не возвращались из своих звериных шкур, скитались по княжеским лесам, проживали свои бесконечные жизни в волчьей стае.

И только Мариус внушал Кейну уважение. Казалось, у Священника были ответы на все его вопросы. Но такой друг, — опаснее лютого врага. А потому, Кейн старательно избегал долгих бесед с ординатом Гайосом. Слишком проницательный ум, слишком сильный телепат.

Что же было говорить о смертной, чьим назначением теперь будет лишь хранить в себе силу Маледиктуса, всего Сумеречного Королевства, да передавать ее своему супругу, пока Кейн будет идти к своей цели.

Король наблюдал, как бегают и суетятся слуги в Маледиктусе. Предстоящее торжество удивило смертных, возмутило Истинных и доставило удовольствие полукровкам.

Кейн шагал по многочисленным комнатам и коридорам своей крепости, вслушиваясь в перемены, что творились в нем самом.

Сила. Огромная. Он мог менять свой мир. Но надолго ли?

Зал был полон гостей. Тишину изредка нарушал шорох одежды, верийцы общались мыслями, никто не снисходил до людских слов.

Жанна, облаченная в темное красное платье, отороченное золотыми узорами, стояла напротив Кейна в алом военном мундире. Она знала: ее сейчас обсуждают, рассматривают с ног до головы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Несколько незнакомых вериек накануне церемонии пытались убить ее в галерее Маледиктуса. Горничная сгорела от заклинания, когда перестилала ее постель. И было еще несколько неприятных встреч и покушений. От плевков в лицо до чудом промазавших стрел. От разодранных в клочья платьев Жанны до повешенной в ее комнате служанки.

Но Жанне в каком-то смысле везло: всегда ей на выручку поспевала стража. Словно сами стены защищали свою будущую хозяйку.

Между королем и его невестой стоял худой священник, хранитель обрядов и ритуалов расы верийцев. Все происходившее казалось сном. Совершенно опустошенная, она безразлично следовала указаниям, которые ей дала Лилит. Смирение все-таки пришло.

На алтаре из массивного черного камня лежал маленький кинжал, стояла чаша из золота, украшенная драгоценными камнями.

Словно в том ужасном сне, где Кейн приносил Жанну в жертву. От страха девушка не смела, вымолвить ни слова. Хотелось плюнуть в это бледное и надменное лицо, вцепиться зубами и ногтями, кричать и драться до последнего вздоха, но уничтожить короля верийцев!

При полной тишине священник произнес слова ритуала, в его костлявой руке сверкнуло лезвие, он по очереди надрезал вены на запястье Жанны и Кейна, свел их руки над чашей, заставляя кровь обоих смешаться в сосуде.

Затем они оба выпили из этой чаши, произнося слова… Жанна механически повторяла заученную клятву. А потом крики ликования разорвали тишину огромного зала…

Все остальное вспоминалось плохо: какие-то подарки, принесенные именитыми гостями, даже что-то вроде бала. Да, не чужды верийцам были даже танцы. Нескончаемая вереница благородных домов, слова, половину которых она не понимала, обрывки чужих мыслей…

Оказалось, что жизнь этих хладнокровных существ была напичкана этикетом не меньше, чем жизнь дворян Оринберга. Был какой-то особый порядок среди поздравляющих, в череде танцев и жестоких убийствах пленных, которым несказанно радовались гости.

И лица, лица, лица… Бледные, смеющиеся, злые и не человеческие. Горящие глаза гостей давно плясали хороводом огоньков, голова шла кругом. Пестрые одежды мелькали в танцах, так похожих на те, что были у людей.

За большим столом смеялись и пировали чудовища. Взгляд невесты машинально ощупывал не тронутые блюда и полный кубок, а в голове был только родной дом. Луга и леса, усадьба де Стрейн, ее слаженный быт, семейные праздники и путешествия…

На мгновение мелькнул Фауст, окруженный своей малочисленной свитой из остатков рода Гевальт. Девушка с удивлением узнала Шарлотту. Верийка гордо шла рядом с Фаустом и на ее голове красовалась диадема, — знак старшей рода.

Рада Гевальт сверкнула золотыми глазами, полными огня, преклонила колени перед королем, Шарлотта последовала ее примеру.

Выглядел князь больным, сухо поздравил Кейна и его жену, даже не взглянув на нее, скрылся и больше не появлялся, как и его спутники.

Жанна не знала о происшествии на крепостной стене. Но обида затаилась внутри.

«Я вернусь» — пообещал князь. И теперь смотрел сквозь нее, точно через стекло.

«Лжец! Лжец! Лжец!» — Зло пульсировало в голове Жанны.

Такого предательства она не простит ему никогда!

Не знала лоринка, что Лино ди Герра помог Фаусту добраться до Волчьего замка: тот едва стоял на ногах. Сутки вериец лежал не в силах пошевелиться. Да и не хотел Советник ничего видеть и слышать! Опустошённость сменилась яростью: князь разгромил половину комнат в своем замке, насмерть перепугав слуг, а потом заперся в бывшей спальне своей возлюбленной…

Все здесь напоминало князю о его гостье: гребень возле зеркала, которым Герда расчёсывала ее чудесные жемчужные волосы, простыни, что до сих пор хранили запах кожи Жанны де Стрейн. Тоскливо висели в гардеробной платья. Это были просто изукрашенные драгоценными камнями и кружевом куски ткани, именно Жанна всегда делала их красивыми. Ее тонкая фигурка, легкая поступь, звонкий смех.