Времена негодяев - Эдуард Геворкян

— Ну-ка, минуточку, — сказал вдруг Месроп.

Виктор подошел к столу и встал за спиной Широкоплечего. Тот недовольно дернул плечом, но промолчал.

Это был круглый зал, Виктор вспомнил, что камеру прилепили на балкончике. Сверху почти невозможно разглядеть лица, но Виктор готов был поклясться, что фигура в центре — Петро. А когда Широкоплечий тронул сенсоры и дал наплыв, тот на миг поднял голову, и Виктор вздрогнул, увидев его абсолютно трезвые злые глаза.

К стене прижались пятеро людей, и Виктор догадался, что именно они и именно сейчас отдадут ему части целого. Во что превратится парень, стоящий в центре, после того, как станет носителем целого? Виктор почувствовал, как вспотела спина. Он хотел снять куртку, даже взялся за лацкан и потянул его, но тяжелый пестик ткнулся в бок, и он передумал.

Сверху было видно, как пятеро медленно пошли по кругу, один за другим, раскачиваясь из стороны в сторону. Один время от времени всплескивал руками, другой держал руки за спиной, остальные просто шли, переваливаясь, как утки.

Тот, кто всплескивал руками, начал сужать круги и, наконец, подошел к Петру. Они соприкоснулись ладонями и, хотя Широкоплечий усилил звук до предела, ничего, кроме тяжелого дыхания, услышать не удалось. На секунду или две экран покрылся кляксами-вспышками помех. Потом подошел второй, третий… И каждый раз возникали краткие помехи. Виктор обратил внимание на пульсирующий гул. Вначале еле слышный, он нарастал, давил на уши. Адам и Месроп переглянулись.

Последний носитель оказался женщиной. Гул стал невыносимым, и Широкоплечий убавил звук. Но скачущий ритм все равно болезненно отзывался в голове.

Пятеро разбежались в стороны и, раскинув руки, прижались к стене. Петро стоял, нелепо задрав локти и слабо шевелил опущенными вниз пальцами. Потом медленно закружился на месте, оседая. Когда он распластался на полу, Широкоплечий дал крупный план.

Виктор облегченно выдохнул — гул исчез. Вглядевшись в глаза лежащего на полу человека с искаженным в гримасе ртом, он понял, что тот мертв. В следующий миг вспомнил, что на полу лежит Петро. Целое убило его.

— Теперь он ничего не скажет, — прошептал Адам.

Один из пятерых произнес что-то, женщина кивнула и быстро вышла из зала.

— Вот оно как… — пробормотал Месроп.

— Что? Что? Я не расслышал! — вскинулся Адам.

— Они послали за хокеаром, — неохотно пояснил Месроп.

— Это меняет дело, — Адам потер подбородок, — если хокеар опытный и волчок у него хорошо откалиброван, то, может, что-нибудь и выщупает у покойника. Мы услышим, как звучит заклятие, убившее этого парня. Вопрос, не убьет ли оно и нас?

— Очень скверная ситуация, — неожиданно вмешался в разговор Широкоплечий и причмокнул.

Виктор похолодел. Знакомое чмоканье не сулило ничего хорошего. Он вскинул пестик, однако Широкоплечий уже выхватил пистолет, и Виктор понял, что сейчас Месроп будет убит.

Тяжелый медный цилиндр пошел вниз, к затылку Широкоплечего. Хлопнул выстрел, и Адам с простреленной головой упал лицом на стол. Но в тот миг, когда во лбу Адама возникла аккуратная дырка, пестик врезался в затылочную кость Широкоплечего.

Секунду или две Месроп оцепенело смотрел, как наливается кровью скатерть под головой Адама и как Широкоплечий медленно падает вместе со стулом на пол. Потом он вздрогнул, вскочил, но Виктор, приложив палец к губам, молча указал на дверь. Месроп кивнул и скрылся в коридоре. Виктор на всякий случай глянул в окно. Никого. Взял со стола экранчик и сунул его в ручник, прихватил сумку с вещами и вышел за Месропом. Тот уже стоял у выходной двери и растерянно тер лоб. Виктор похлопал по его плечу и открыл дверь. Спускаясь по лестнице, он молил всех существующих и несуществующих богов, чтобы подручные покойников не встретились им по пути.

Внизу никого не было.

— Куда теперь? — сипло спросил Месроп.

Виктор кивнул в сторону киоска.

Платформа была на месте. Пока он открывал кузов, подошел Месроп. Молча забрался внутрь, сел рядом, и только когда они взмыли над домами, не то спросил, не то сказал сам себе:

— Странно, почему не в меня?..

Виктор ничего странного не видел. Раз уж Широкоплечему пришла блажь убрать всех, то начать, конечно, нужно со своего. Это ввергает остальных в легкое замешательство, а расправиться с ними тогда значительно проще. Вторая пуля предназначалась Виктору, но Широкоплечий не знал про пестик.

Через пару минут, когда машина поднялась на сотню метров, Виктор подтянул к себе ручник и достал экран. Месроп оживился, пристроил его к приборной доске и включил.

Виктор вел невысоко. Пару раз садился на крыши, смотрел по сторонам. Погони вроде не было, с десяток машин крутилось над императорским замком, грузовые же линии далеко за окраинами. Две большие платформы вынырнули со стороны вокзала и ушли за реку.

Ничего подозрительного. Но лучше выждать. Если в их квартире обнаружили тела Адама и Широкоплечего, то кинутся по всем направлениям. Если нет… Все равно, суетиться не надо. Отдохнем немного, потом хороший прыжок к Ужгороду, а оттуда ни одна собака не возьмет их след. Виктор слабо улыбнулся, вспомнив, как по дороге в Будапешт их несколько раз проверяли. Лети они на платформе — вынудили бы сесть, иначе собьют. А отсюда на восток — вали на здоровье, если приспичило.

Он опустил машину около стадиона и загнал ее под деревья. Выключил двигатель и откинулся в кресле.

Месроп, не отрываясь, смотрел на экранчик. В круглом зале ничего не происходило. Петро лежал на полу, а вокруг молча стояли четверо.

— Чего они ждут? — спросил Виктор.

— Хокеара.

— Что это такое?

— Это… безумие… — Месроп тер ладонями щеки, а глаза у него были шальные. — Они хотят… Нет, форменное безумие. Не понимаю, почему он застрелил Адама?

— Потом он застрелил бы нас, — терпеливо сказал Виктор. — Так кого они позвали и для чего?

— А, да! Понимаешь, тоже своего рода секта. Посредники, так сказать, устанавливают связь между живыми и мертвыми.

Виктор кашлянул. Что-то многовато становится сект, подумал он.

— Лет тридцать назад, — продолжал Месроп, — или сорок, обнаружили такие частицы, аксионы. Я не физик, плохо разбираюсь. В общем, каждый предмет, одушевленный или наоборот, оставляет квантовый след. Не помню, сверхпроводимость там или сверхтекучесть, но след держится долго. Митя, светлая ему память, рассказывал. Кто-то в темноте свинцовый волчок крутил и зафиксировал аксионные кольца. Остановил волчок — а кольца неделю еще держались. Ну и пошло-поехало. Митя красиво излагал, про разницу темпов жизни и сна, и будто эти кольца есть у каждого существа, а после смерти они еще долго пребывают как бы во сне. Понимаешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});