Наша тайна - Барбара Делински

— Как он себя чувствует?

— Хорошо. Обрадовался, что не оказалось ничего более серьезного. А ты как себя чувствуешь?

— Тоже хорошо. Кровотечение остановилось. Где Грейс?

— В мансарде. Спит.

— Тебе нужно с ней поговорить, Дебора. Она чувствует себя очень виноватой.

— Я пытаюсь, но она не поддается.

— Попробуй еще раз. Она удивительный ребенок. Это она привезла меня в больницу и обратно.

Дебора повернула голову.

— Правда? — Когда сестра кивнула, она не знала, радоваться или огорчаться. — Что ж, спасибо. Для меня она бы этого не сделала.

— У нее был выбор: отвезти меня в больницу или оставить истекать кровью.

— Ты же не умирала от потери крови.

— Тогда мы этого еще не знали. Грейс сделала то, что было необходимо. В этом она похожа на тебя.

Дебора повернулась на бок.

— Я всегда считала, что она во всем похожа на меня.

— Она похожа на тебя в главном.

— Я думала, Грейс хочет стать врачом.

— Разве стать врачом — это главное?

Дебора ответила не задумываясь:

— Нет. Посмотри на меня. Лежу здесь, даже не перезвонив на работу. Джил, мне очень жаль, что так получилось с папой. Ты же знаешь, он не прав.

— Да. Ну, надежда умирает последней.

— Он изменится, — сказала Дебора. — Ему просто нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Ты всегда его защищаешь.

— Только не в последнее время.

Джил нахмурилась.

— Кстати, тебя же ждут пациенты.

— Я устала.

Слова повисли в воздухе. Через минуту Джил рассмеялась:

— Это что-то новенькое.

Дебора поняла, что это на самом деле так.

— Ни разу в жизни я не считала усталость уважительной причиной для того, чтобы не работать. Но я действительно устала.

— Работать?

— Быть правильной. Стараться быть правильной.

— Стараться угодить папе, — добавила Джил.

— И это тоже.

— Что будет, если ты не появишься на работе?

— Не знаю, потому что раньше такого не случалось.

— Твои пациенты все поймут.

— Не все ли равно? — ответила Дебора, затем быстро сказала: — Нет, мне не все равно, но Господи, я же всегда была на работе. Если они не могут понять, что мне хоть раз нужно немного отдохнуть, это их проблемы.

— А папа?

— Папа рассердится. Но он меня прикроет. Он вспомнит о прошлой субботе, когда сам не пришел, или о сегодняшнем утре, когда повел себя как дурак. Он, вероятно, чувствует себя виноватым. Не позвонил мне на мобильный. — Ей пришла в голову мысль. — Может, он собирается вычеркнуть меня из совместной практики? Вот это будет что-то новенькое.

— Дебора, ты этого не хочешь.

Она грустно улыбнулась:

— Нет. Работа очень много значит для меня.

— И для него тоже. Если он не может понять, что у тебя непростой период и что именно сейчас он тебе нужен, пусть ему будет стыдно.

* * *

— Папа? Мы можем поговорить? — спросила Дебора, стоя в дверях его кабинета.

Майкл читал за столом. В одной руке он держал ручку, которой заполнял бланки, в другой — кусок пирога с сыром и ветчиной из соседнего итальянского ресторана. Рядом стояла бутылка диетической колы, наполовину пустая, с жидкостью характерного темного цвета. Если он и пил что-то еще, то никаких улик не было.

Глядя на дочь поверх очков, Майкл довольно спокойно спросил:

— Где ты была? Здесь просто зоопарк какой-то.

— Извини. У Дилана проблема с глазами. Мне пришлось срочно отвезти его в Бостон.

Майкл отложил пирог.

— Какая проблема? — Выслушав объяснения Деборы, он явно расстроился. — Теперь оба глаза?

— Айдан говорит, такое случается.

— Его зрение упадет прежде, чем можно будет сделать операцию?

— Похоже, что так, — ответила Дебора. — Дилан хорошо себя чувствует. Он настоял, чтобы я отвезла его в школу. А я? Я только начала осознавать, что это значит. Если я отказываюсь признавать очевидное, то так тому и быть. Я абсолютно ничего не могу сделать в этой ситуации. Мне просто… нужно поговорить с тобой.

Майкл отложил ручку.

— Если ты хочешь поговорить о своей сестре, то не трать время. Я не знаю, что сказать. Я никогда не знаю, что говорить, когда дело касается Джил.

— Тогда давай поговорим о маме, — предложила Дебора.

Он поджал губы.

— Если ты хочешь сказать, что она была бы рада, то тоже можешь не тратить время. Этого не случилось бы, если бы она была жива.

— Папа, Джил тридцать четыре года. Она сделала бы это независимо от того, одобрила бы мама или нет.

— Нет. Мама знала, как с вами, девочками, обращаться. — Сняв очки, Майкл откинулся на спинку кресла. — Господи, Дебора, как ты могла мне об этом не рассказать?

— Я не знала. — Как приятно было честно ответить на этот вопрос. — Джил хотела сделать это сама.

— Но я ее отец и врач. Кстати, мы знаем врача, который ее наблюдает?

— Буркхарт. Она хороший врач.

Он хмыкнул.

— По крайней мере, твоя сестра все как следует разузнала.

— Она разузнала намного больше, папа. Она хочет создать семью, именно поэтому отыскала единокровных детей. Она хочет, чтобы у ребенка была семья.

Он опять хмыкнул и отвел глаза.

— Это говорит лишь о том, что она не очень хорошего мнения о нас.

— Я не принимаю это на свой счет, — сказала Дебора. — У наших детей будет большая разница в возрасте. Кроме того, эти мамочки станут для нее группой поддержки.

Майкл нахмурился.

— А мы не можем?

— Папа, — напомнила ему Дебора, — нельзя сказать, что ты прыгал от радости.

— А ты что об этом думаешь? — спросил он.

— Теперь, когда прошел первый шок? Думаю, это нормально. Я всегда знала, что Джил любит детей. У нее прекрасные отношения с племянниками. Я всегда знала, что она хочет завести своих. Я позволяла себе думать о кондитерской как о ее ребенке, но это совсем не то.

Майкл опустил глаза и поджал губы.

Дебора знала, о чем он размышляет, но у нее не было сил опять ввязываться в этот спор. К тому же тема кондитерской была не нова.

— Джил всегда все делает по-своему.

— У каждого ребенка должен быть отец.

— В идеальном мире. Но, возможно, наше определение слова «идеальный» нужно пересмотреть. Взгляни на наших пациентов. Мы видим физическое насилие. Мы видим моральное унижение. Плохой папа может быть хуже, чем его отсутствие. К тому же ребенок Джил будет не один такой. Половина семей в городе неполные. А многие жители Лейланда имеют детей от предыдущих браков.

— Именно поэтому, — заявил Майкл, — только такие люди, как я, живут долго и затем умирают. Мир меняется так сильно, что мы отказываемся это принимать. То, во что мы верили десятилетиями, уходит в прошлое. Если бы кто-то сказал мне, что обе мои дочери будут воспитывать детей в неполных семьях, я бы назвал этого человека сумасшедшим. — Он развел руками, словно пытаясь удержать мечту, и уронил их. — Я хотел лучшей жизни для вас обеих. Что же произошло? С тех пор как умерла мама, все разваливается на части.