Наваждение Саида. Хочу невесту брата - Амира Ангелос

близким, реальным.

– Мы не балуем друг друга откровениями? – усмехается Саид.

– Да… Наверное.

– Я чертовски голоден. Давай уже оденемся и поищем еду.

– Хорошо, – киваю с облегчением, что он перевел тему. Немного ослабил остроту момента. Наверное, все равно нам предстоит обсудить будущее. Джамаля. Он – главное препятствие. Всегда будет в моем сознании как нечто ужасное. Не могу это контролировать.

– Марго приглашает нас на завтрак, – сообщает Саид.

Мы выходим из дома. День солнечный, чудесный. Упиваюсь свежим воздухом и красотой этого замечательного места. Очень хочется взять Саида за руку, но не решаюсь. Это, пожалуй, будет совсем по-детски. Ему не подходят такие простые нежности, он не мой однокурсник с универа. Иду впереди.

– О, вот и наша сладкая парочка, – радушно встречает нас Марго. – Добро пожаловать, садитесь. Далхан сейчас придет.

Ко мне подбегает Адам, первенец Марго и Далхана. Очень красивый мальчуган, такой сладкий.

– Привет, котенок. Как дела?

Вместо ответа малыш залезает ко мне на колени, обнимает за шею. Саид смотрит на нас, у меня перехватывает горло от этой сцены.

– Ты такой милый! – обнимаю ребенка.

– Он очень полюбил тебя. Вы вчера классно играли.

– Я тоже полюбила его. Как можно иначе?

– Поиграешь со мной? – заглядывает мне в глаза Адам.

– Извини, парень. Сегодня она весь день со мной, – вмешивается Саид.

Адам надувает губы, а Марго заливисто смеется.

– Сынок, разве ты забыл, после завтрака мы едем в город? Тебе нужно купить новую одежду. Ты уже из всего вырос.

– Не хочу! – восклицает обиженно ребенок, буквально кубарем скатывается с моих колен, напугав при этом, аж сердце захолонуло. Вдруг бы упал?

Марго наблюдала за всем этим с каменным спокойствием.

– Выдохни, Дарин. Я привыкла. Он же как ниндзя бесстрашный. Если я буду каждый раз падать в обморок, что от меня останется.

– Понимаю. Зачем ты так с малышом? – укоряю Саида.

– Потому что не люблю делиться своим, – пожимает плечами.

– Ничего, дорогая, – улыбается Марго. – Все правильно, Адам должен знать что такое мужская конкуренция. Далхан растит его так же. Не сюсюкает, всегда на равных.

На кухню влетает Нурпат, бросается ко мне с визгом. Я обнимаю ее в ответ.

– Я так скучала! Сразу примчалась как узнала о твоем возвращении!

Следом заходит Хаза. Бросает на меня неприязненный взгляд. Сразу портится настроение, хотя вида не подаю.

Хаза начинает болтать как ни в чем не бывало, выставляя напоказ дружелюбие. Сияюще улыбается Саиду, заигрывает с Адамом, который в ответ строит гримасу, отчего меня охватывает легкое злорадство. Молодец, малыш! Детей не обмануть, они чувствую фальшь!

– Ну дай же я тебя поцелую? Такую сладкую пухлую щечку, – сюсюкает Хаза.

Но Адам вырывается из ее цепких объятий, бежит к выходу из столовой, врезаясь в заходящего Далхана.

– Папа!

Далхан подхватывает сына, легко поднимает над головой.

– Снова безобразничаешь?

– Нет!

Далхан здоровается, устраивается за столом, усадив сына на колени. Они о чем-то негромко переговариваются с Саидом.

– Какие у нас планы на сегодня? – спрашивает меня Нурпат.

Марго выходит из кухни, получается Хаза – единственная кто остался без общения. И это ей явно не нравится. Она тоже собирается уйти, чему я только рада.

– Хаза. Задержись, – металлический голос Саида пронизывает пространство.

Оборачивается, снова нацепив на лицо широкую улыбку. В лице надежда.

Невольно морщусь.

Саид встает, направляется к ней.

– Сейчас мне скинули отвратительное видео. Хочу, чтобы ты объяснила свое поведение. Это дело прежде всего Далхана, как главного в этой деревне. Но он позволил мне спросить с тебя. Итак, я тебя слушаю. Что помутило твой разум, Хаза? Как ты посмела напасть на гостью в этой деревне? Нарушить все традиции гостеприимства? Опозорить хозяев?

Хаза бледнеет, я тоже внутренне сжимаюсь. Совсем не хотелось, чтобы грязная сцена стала достоянием всех! Пусть я ни в чем не виновата, но все равно такое ощущение что тот инцидент испачкал меня.

– Саид, я не понимаю, что тебе наговорили…

– Оказывается, ты еще и непроходимая дура. Дарина не сказала мне ни слова, – бросает на меня мрачный взгляд и снова концентрируется на девушке. – Камера наблюдения. Ты ее не заметила? Или не подумала об этом?

– Прости меня… Не знаю что это было.

– Тогда тебя надо лечить. Потому что здоровый человек должен отвечать за свои поступки. Прощения проси не у меня.

Хаза поворачивается ко мне и что-то униженно лепечет.

Я не слушаю. У меня шумит в ушах. Девушка уже рыдает, Саид страшен в гневе. Кто бы мог подумать, что такой замечательный завтрак закончится столь гнетущей сценой.

Мне стыдно за это перед хозяевами. Вернувшаяся Марго замирает в дверях, даже Адам притихший.

Я не знаю что на меня нашло. Прости пожалуйста, Дарина.

– Ничего страшного там не произошло, – произношу торопливо. – Все в порядке.

Невольно сочувствую своей обидчице. Стоит понурив плечи, вся трясется. Срывается с места, Марго отходит в сторону, тоже посмотрев с крайним осуждением. Хаза убегает.

– Так, проехали, – произносит Далхан. – У нас мало времени, – обращается к Саиду.

– Ты же почти ничего не съел, – недовольно говорит Марго.

– Я хочу с вами, – встревает Адам.

– В другой раз, сын, – отрезает мужчина. – Так едем.

Саид обнимает меня. Целует в макушку.

– Поговорим позже, хорошо? Появилось важное дело.

– Да, конечно.

– Нурпат не даст тебе скучать.

– Не сомневаюсь.

Мужчины уходят, мы с Нурпат помогаем убрать со стола. Снова дурачусь с Адамом, пока его не забирает одна из тетушек.

– Пойдем прогуляемся? – предлагает Нурпат.

– Хорошо, – киваю.

– Не жалей эту мымру! – говорит Нурпат, когда выходим на улицу. – Просто непостижимо, как она могла тебя толкнуть? Совсем у нее крыша съехала. Помешалась на Саиде.

– Мне все равно не по себе. Не стоило так унижать. Мне даже жаль ее…

– Ты слишком добрая, – укоризненно качает головой девочка. – Я считаю, Хаза это полностью заслужила. Правильно с ней поговорил Саид. Поставил на место. А потом еще Рита сказала ей, чтобы она больше не появлялась у нас в доме! Хаза оскорбила наше гостеприимство.

– Мне совсем не хочется, чтобы к ней применяли столь жёсткие меры.

– Дело же не только в