Первое российское плавание вокруг света - Иван Крузенштерн

Крайне жалко, что просвещенная европейская нация, обязанная политическим бытием своим одной любви к свободе и ознаменовавшаяся славными деяниями, унижается до такой степени из единого стремления к корысти и рабски покоряется жестоким повелениям. Невозможно смотреть без негодования на повержение почтенных людей к стопам японских чиновников, не имеющих иногда никакого просвещения, и которые не отвечают на сие уничижительное изъявление почтения ни малейшим даже мановением головы.

По сообщении посланнику позволения иметь на берегу свое временное пребывание отвели ему жилище довольно приличное. Но едва ли укреплен столько в Константинополе семибашенный замок, сколько Мегасаки. Так называлось место пребывания нашего посланника. Сей дом находился на мысу столь близко к морю, что во время прилива подходила вода с восточной и южной стороны оного к самым окнам, ежели можно назвать окном квадратное в один фут отверстие, переплетенное двойною железною решеткою, сквозь которую проходил слабый свет солнца. Высокий забор из морского тростника окружал строение не только с береговой, но и с морской стороны. Сверх сего сделаны были от ворот два забора, простиравшиеся в море столь далеко, как вода отходила во время отлива. Они составляли закрытый путь для гребных судов наших, приходивших с корабля к посланнику.

Предосторожность, едва ли совсем не излишняя[72]. Большие ворота с морской стороны запирали всегда двумя замками: ключ от наружного замка хранил караульный офицер, находившийся на судне вблизи корабля, от внутреннего же другой офицер, живший в Мегасаки. Итак, если шла шлюпка с корабля в Мегасаки, то хранитель наружного ключа должен был ехать вместе, дабы отпереть внешний замок, после чего отпирали уже и внутренний. Подобное сему происходило и тогда, когда надобно было ехать кому на корабль из Мегасаки. Ворота не оставались никогда незапертыми, ниже на самое малейшее время. Если и знали, что по прошествии пяти минут надлежало ехать обратно, то и тогда запирали неупустительно.

Береговая сторона Мегасаки охраняема была с такою же предосторожностью. Крепко запертые ворота составляли предел малого двора, принадлежавшего к дому посланника. Отведенные нам магазины находились вне сего двора. Частые наши в оных надобности утомили, наконец, караульных офицеров, и ворота оставались незапертыми; однако другой двор перед магазинами окружен был множеством караулов. Двенадцать офицеров, каждый со своими солдатами, занимали сии караулы и сменялись ежедневно. Сверх того, построены были три новые дома, в коих жили другие офицеры, долженствовавшие бдительно примечать за нами.

На дороге к городу были многие ворота в недальнем одни от других расстоянии, которые не только что запирались, но и при каждых находился всегдашний караул. В последнее время нашего пребывания двое первых ворот оставляли незапертыми, но часовые никогда не отходили от оных. Приезжавших с корабля на берег пересчитывали каждый раз, и шлюпка не могла возвращаться с берега, пока не было на ней опять числа людей, равного прежнему. Если кто из офицеров корабля хотел ночевать в Мегасаки, то один из живших на берегу должен был вместо него ехать на корабль: равномерно, когда офицер, принадлежавший к свите посланника, оставался ночевать на корабле, тогда надобно было вместо него послать на берег одного из матросов. Число живших в Мегасаки не могло ни увеличиться, ни уменьшиться. При сем не смотрели на чин, но наблюдали строго одно только число людей.

Все гребные суда наши требовали починки. Мне хотелось сделать на баркасе своем палубу и обшить ее медью. Почему и просил я о месте на берегу для произведения сей работы. Японцы в том не отказали, но отведенное ими место было так близко к морю, что во время полных вод работа останавливалась. Они огородили его так же, как и Кибач, забором. Две лодки стояли всегда перед оным на карауле, когда находились там наши плотники. Ни одному из них не позволяли выходить ни vна шаг из ограды. В месте для обсерватории отказали, и сим образом не допустили нас с точностью наблюдать небесные светила, хотя заборы до них и не досязали[73]. В Кибаче не позволяли никогда оставаться ночью, следовательно, и нельзя было установить там никакого астрономического инструмента, и потому мы должны были довольствоваться одними наблюдениями лунных расстояний и соответствующих высот.

Окончив все мои жалобы на поступки недоверчивых к нам японцев, справедливость обязывает меня не умолчать и о том, что все мои требования, в рассуждении материалов, нужных для починки корабля, исполняемы были с точностью. Провизию доставляли не только с чрезвычайною поспешностью, но и всегда самую лучшую и притом каждый раз точно требуемое мною количество. Перед отходом нашим, кроме императорского служителям нашим подарка, о коем сказано будет ниже, дали нам 200 пудов сухарей и всякой другой провизии на два месяца, но купить за деньги ничего не позволили.

Теперь обращаюсь я к происшествиям, случившимся с нами со времени прибытия до нашего отхода.

В конце предыдущей главы мною упомянуто, что мы, быв сопровождаемы японским судном, пошли к заливу Нагасаки 8 октября в 4 часа пополудни. В половине шестого стали на якорь при входе в оный. Сего же еще вечера в 10 часов прибыли к нам из Нагасаки многие чиновники от японцев, баниосами называемые. Не дождавшись приглашения, тотчас пошли они в каюту и сели на диване. Слуги их поставили перед каждым по фонарю, по ящику с трубками и небольшую жаровню, которая нужна по причине беспрестанного их курения и столь малых трубок, что не более четырех или пяти раз только курнуть можно. Сопровождавшие сих знатных господ составляли около 20 человек, между коими находилось несколько толмачей. Сии расспрашивали нас с великою точностью о плавании нашем от Кронштадта, наипаче же любопытствовали узнать, каким путем мы плыли к ним, проливом ли Корейским, или по восточную сторону японских берегов? Услышав, что мы пришли к ним путем последним, казались быть довольными, потому что они весьма беспокоятся, чтобы европейцы не ходили Корейским проливом, как то мы узнали при отходе нашем из Японии.

Главный толмач Скейзима показал при сем случае некоторые географические познания, по крайней мере таковые, каковых мы не ожидали, например, он знал очень хорошо, что остров Тенериф принадлежит к островам Канарским, а остров Св. Екатерины к Бразилии. Впрочем, как он, так и его сотоварищи изъявили после крайнее невежество в географии своего государства, но, может быть, сие с их стороны было притворно, дабы не сообщить нам о том сведений. Более всего показалось им странным и невероятным то, что плавание наше из Камчатки продолжалось только один месяц. Баниосы привезли с собою обергофта или директора Голландской фактории, господина Дуфа; но слишком час прошло времени, пока позволили ему на корабль взойти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});