Плетеная экскурсия (СИ) - "Cyberdawn"

— Да посмотреть хотелось, — признал я. — Дружба — это магия! Но нет так нет, — вздохнул я. — Ладно, спасибо…

— Тебе. Сон переслала Елене пакет информации, вроде — рассчитались, — подытожил Хонсюдзин. — Погостишь, или прощаемся?

— Да… вот же морока! — возмутился я. — Так, у тебя проблемы с: нечистью, нежитью, метазверьём есть?! — чуть ли не взвыл я.

— Это чего это ты? — опешил собеседник. — Погоди, — прищурился он. — Ну ты дебииииил, — протянул он.

— Сам дурак! — возмутился я. — Но вроде не так страшно…

— Вроде — не так, — скептично поднял бровь Хонсюдзин. — Ты поосторожнее, а то Имя без носителя останется, как бы ко мне не вернулось, — передёрнуло его. — Хватит Нош! — отрезал он.

— Хватит, — не стал спорить я. — Есть?

— Не могу соврать, — развёл руками он. — Есть.

— Шопля?!!! — немножко удивился я.

— Топля, — ехидствовала эта сволочь. — Этот придурок, бывший Ван. Спросил — вот тебе ответ! И тебе он тоже вроде нагадил, — почти извинялся Хонсюдзин. — Поможешь — отблагодарю, — тяжёлыми цепями упали слова. — В долгу не останусь, — добавил он.

— И этот меня дебилом обзывал, — посетовал я потолку. — Сам не убейся, легенда, по своей дури.

— Уж как-нибудь, — задрал отсутствие носа этот тип.

— А чего ты сам не справишься, кстати? — заинтересовался я по делу.

— Договоры, — хмыкнул Хонсюдзин. — Часть я разорвал, по правде, но все — никак. А там и важная для острова нечисть, врагами мне и людям станут, против воли, по договору.

— А мне? — параноисто уточнил я.

— Ну ты же Ваном Рюкю становится не собираешься?

— Нефиг нафиг!

— Значит, не станут. Связь титула и крови, прямой агрессии. Много условий. Думаешь за этого придурка кто-то по своей воле бьётся?

— Ну придурок-самурай был.

— Скорее всего — по приказу. Он себе посмертие так изгадил… не пойдёт на это даже самурай.

— Ладно, убедил, — вздохнул я. — А где он?

— А я откуда знаю? Морская дева скрывает. Или Юкииона.

— Снежная?

— Почему — “снежная”? Снежный дух, мужчина, — озадачился Хонсюдзин.

— Так Юкии Она, дева! — удивилась Зелёнка.

— Имя — да. А так снежный дух, вроде нашего Карачуна, — пожал плечами он.

— Знаком, — буркнул я. — Азияты-с, дикари-с, — припечатал я их в очередной раз. — Ладно, с червяка начну. Тырил-то он.

— Хидзирю? Хороший выбор, разумный.

— Сам знаю, что разумный. Ладно, дело так дело, — пожал плечами я. — Этого казла и вправду прибить не помешает, а то как бы тоже в какую блудню не втравил. Или мстить не стал, потому что “не по его”, — заключил я.

И пошли мы с Ленкой из стального дворца. Забрались в Трак, сели в обнимку.

— Офигеть, — через десять минут выдала супруга.

— Вот да, — поддакнул я.

Посидели ещё десять минут, я встряхнулся.

— Так, Лен, цель, в общем-то, не изменилась, — начал вслух рассуждать я. — Мы ищем скота, направившего червяка на наших партнёров. И пидараса какого! — припомнил я описания художеств этого придурка.

— А зовут его…

— Похрен. Я его прибью, Лен. И имя лучше не вспоминать.

— Хорошо, — согласно махнула ушами Зелёнка. — Там и вправду та ещё скотина.

В итоге, поехали мы к реке Хидзи, точнее, к её водопаду. Там, согласно показаний сети, бултыхался полувоплощённый дух, который Рю. Или червяк, замещающий должность водяного, да.

Приехали, ну и был призрачный червяк на месте, обвивался вокруг призрачной жемчужины, и призрачными усищами шевелил. Кстати, место было охренительно красивое. Водопадик небольшой, но каскадный такой, с радугами. И зелень вокруг, цветы и вообще — красиво.

— Что привело Бессмертного ко мне? — прошелестел глубокий, но бесплотный голос.

— Ты у меня партёров спёр, червяк такой, — припечатал я рептилия.

В небывальщине… да уделал бы я его и полностью в материи, будем честны. Речка не слишком большая, да и вояка из червяка (этого или вообще — чёрт знает) был не ахти. Но была надежда на договороспособность.

— Я исполнял древний договор с ваном Рюкю, Бессмертный, — прошелестел чурвяк. — И заплатил за это жизнью.

— Угу, и сейчас воскресаешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Истинно.

— Передо мной у тебя должок! — погрозил я пальцем призрачному червяку.

— Признаю и готов к смерти, — тяжело вздохнул червяк.

— На кой хрен мне твоя смерть?! — возмутился я. — У тебя с этим ваном договоры остались?

— Смерть списывает…

— Вот и зашибись, — не стал я выслушивать философию. — Вира — место где этот паразит нычется.

— Ты вправе…

— Вот спасибо, без тебя не знал, — хмыкнул я. — Где он, говори!

— Могу провести, Бессмертный.

— А мне за тобой скакать, — хмыкнул я. — Ну веди, чего уж.

— Нет, провести тебя в место, где он. Или тебе нужно название? Я не могу его назвать, потому что не ведаю. Это владения морской девы…

— Понял-принял. Там охраны много? — задумался я.

— Не ведаю.

— Ну и хрен с ней. Так, Лен, я один пойду, — прикинул я. — Я там резню устрою, не самое приятное зрелище. И место нехорошее, под водой. Мне-то пофиг, а тебе рисковать не стоит.

— Вот как всегда, — развредничалась вредина. — Ладно, иди уж, папа Кащей, — чмокнула она меня.

Как-то… подгоняло что-то. Ощущение в небывальщине, ещё что-то. Причём не только меня — видно было, что и Ленка чует, интуиция, женская, шаманская — ну понятно.

Червяк взмахнул усами и хвостом, в чаше под водопадом появился водоворот. Я вчувствовался во всё очень пристрастно — вариант лжеца, который помер сознательно был буквально “на руках”. Но червяк не врал, ему на этого хиккана было и вправду пофиг. Договор — да, важен, но договор закрыт. А вира была, и червяк её сознательно выплачивал. Для своей пользы, в том числе.

Так что сиганул я в водоворот, и чуть не навернулся, выскочив на камень какой-то подводной пещеры. Червячье колдунство изящно надругалось над законами физики, и падая в водоворот я оказался выкинут на пол пещеры.

Вчувствовался в небывальщину — снаружи, в смысле, в воде, был сильный нечистик. Дернулся было ко мне — и отплыл, не приближаясь. То ли боится, то ли и этой морской деве похрен на хиккана, а буква договора воевать не требует.

И тут на меня выскочил змей-металюдь, размахивая четырьмя самурайскими ножами в четырёх руках. Огрёб в лобешник, вырубился… и понеслось. Лезли, сволочи! Ножами тыкались, причём больно иногда!

Дело в том, что нечисть я переправлял в небывальщину, а людей и металюдей старался вырубать. Ну… не самое разумное, наверное. Но как-то так было более по мне. А у этих сволочей, блин, были какие-то лютые пыряла, подчас накаченый небывальщиной до предела, причём гадкой и даже меня пробирающей! Ну не совсем, но наполшишечки — точно. И, блин, через четверть часа, на второй сотне защитничков и потеряв пару кило плоти, заменившейся тросами, моё Бессмертие разгневалось.

И развеселилось, плюнув на свинотрахов и дебилов, просто превратившись в клубок тросов и идя вглубь пещеры без излишнего гуманизма. Впрочем, защитники и так и так почти кончились, так что через пять минут я ввалился в отгороженную комнатушку. И… даже противно, блин. В окружении нескольких женских тел — и людей, и металюдей, и нечистиков, храпел толстый вьюнош, не старше двадцати. Тут, блин, народ умирает, ради него, а он дрыхнет, блин!

И девки не спят, зыркают испуганно, но даже пошевелиться боятся, чтоб этого не разбудить.

Быстро прикинул я, да и захлестнул толстое горло удавкой из тросов. Хиккан зарипел-засипел, а я озвучил девкам:

— Мне чихать, что у вас за обязательства. Если этот — я помотал тушкой, — вам не важен — уходите. Если важен — уходите тоже, потому что через минуту, если в комнате будет кто-то, кроме нас двоих, я его удавлю.

Как ветром сдуло, секунды не прошло. А я призадумался. Дело в том, что убить-то жирдяя я мог и сразу, но хотел… да понять. И, при необходимости, осудить. А если нет — то прибить, осознавая всё. Так что ослабил я удавку, потыкал жирдяя остриём троса, да и стал вопросы спрашивать.