Сестра мертвых - Барб Хенди

Желая обезопасить себя, она решила прибегнуть к определенному ритуалу, потому что не обладала достаточным опытом, чтобы удержать в памяти все нужные символы или заклинания. Ритуал к тому же пробудит наибольшие силы и обеспечит их стабильность. Винн вывела на земле знак Духа, затем очертила вокруг него большой круг и, ступив в этот круг, опустилась на колени. Еще один круг, поменьше, она очертила вокруг себя и в промежутке между этими двумя кругами наскоро дописала нужные символы.

Затем Винн замерла и, отогнав неуверенность, мысленно прочла начертанные на земле знаки, затем, закрыв глаза, прижала к ним ладони и сосредоточилась, стараясь, чтобы окружающий мир вошел в нее, наполнил ее своим присутствием, своей сутью.

Она представляла себе, как вдыхает эту суть, как потоки сути проходят сквозь ее ладони, втекают в глаза. В темноте, царящей под ее сомкнутыми веками, вдруг возникли начертанные между кругами символы, надвинулись на нее, проникли в нее, и сознание Винн превратилось в головокружительный вихрь. Время растянулось, замерло, и Винн уже не знала, давно ли она стоит так на коленях в темноте, терпеливо повторяя ритуал до тех пор, пока не ощутила жжение под своими ладонями на лице, в глазах.

– Винн?…

– Тсс, Лисил… оставь ее в покое.

– Очень уж долго, – пробормотал Лисил.

Винн обмякла, ссутулилась, и руки бессильно упали вдоль тела, ладони уперлись в землю. И тогда она открыла глаза.

Поверх привычной ночной темноты ослепительно белым, отливающим голубизной светом сиял прозрачный туман. Его сияние проникало, просачивалось повсюду, накладываясь на обычную картину мира. Там, где стояли сложенные из бревен дома, сияние это тускнело, и глубокие тени, как пустоты, пролегали в очертаниях хижин, домишек, торговых лавок. У самой земли сияние вновь становилось ярче, а уж ладони Винн, упиравшиеся в землю, и вовсе ослепительно сверкали. Она поглядела на лес – и сияющий призрачный туман превратился в паутину, сочившуюся меж ветвей, листьев и хвои.

Но даже тогда Винн могла различить в сложенных из мертвых бревен строениях гаснущий свет жизненной сути.

Росшее поблизости дерево, нагое, безлистое, уже лишилось своего сияния и чернело в призрачном тумане, словно причудливый скелет. Это дерево было почти мертво. Винн с трудом сглотнула и сделала глубокий вдох, стараясь подавить позывы к рвоте.

– Винн, ну как? – нетерпеливо спросил Лисил. – Сработало? Ты что-нибудь видишь?

Винн повернулась к нему – и то, как он выглядел, потрясло ее до глубины души. Полуэльф сиял и мерцал, точно призрак, подсвеченный изнутри. На лице и открытых руках сияние было сильнее, там, где тело прикрывали одежда и доспех, – слабее. Янтарные глаза Лисила сверкали, точно драгоценные камни в лучах жаркого полуденного солнца, и смотреть на них было больно, нестерпимо, до рези в глазах.

– Да… – с трудом проговорила она охрипшим голосом. – Я вижу… вижу.

По сиянию, которое излучал Лисил, пробежала едва видная рябь.

Винн выпрямилась, хотя это движение вызвало новый приступ тошноты. Она окинула взглядом лес и лежавший впереди город – ничто не изменилось.

И тут она вновь уловила ту же легкую, почти мгновенную рябь, явственно различимую в слепящем мерцании тумана. Оно двигалось.

– Оно… он приближается, – прохрипела Винн.

– Где он? – быстро спросила за ее спиной Магьер.

Винн поглядела на город, затем на лес, стараясь различить между деревьев течение завитков тумана. Да, она не ошиблась – туман явно двигался, и его сияющие потоки вытянулись в одном направлении.

– На востоке, – сказала она и услышала, как Малец тихо зарычал в ответ. – В лесу по ту сторону города.

– Лисил, беги через город и постарайся проскользнуть мимо него, – велела Магьер. – Мы с Мальцом выманим его назад к дороге и постараемся перехватить с этой стороны моста. Попробуем не подпускать близко, пока ты не нагонишь его и не окажешься у него за спиной. Винн, держись позади нас с Мальцом и старайся не попадаться ему на глаза.

Винн безмолвно потянулась к своему арбалету, который черной тенью лежал на сияющей земле.

Потоки тумана вдруг изменились. Они по-прежнему были направлены на восток, но теперь уже тянулись вдоль дороги, насквозь прорезавшей город.

– Нет… погодите… – пролепетала она. – Мне кажется… кажется, он вышел на дорогу.

– Валхачкасейя! – прошипел сквозь зубы Лисил. – Да ведь он направляется прямиком в город! Ладно, план тот же, но я побегу через лес на восток и двинусь вслед за ним. Постарайтесь как можно дольше отвлекать его.

Винн смотрела, как Лисил загасил свой факел и нырнул в лес. Его собственное сияние смешалось с мерцающей паутиной сути леса… а затем он и вовсе исчез.

– Ну, довольно, Винн, – сказала Магьер. – Мы уже знаем, где он. Выходи.

Винн поднялась на ноги и вышла из круга.

Мир все так же источал призрачное, нематериальное сияние, которое перекрывало и искажало привычную картину. Все это должно было исчезнуть, едва Винн вышла из круга… но не исчезло.

Голова закружилась сильнее. Винн опять упала на колени, и ее наконец стошнило.

Сильные руки сзади схватили ее за плечи, рывком подняли на ноги.

– В чем дело? – резко спросила Магьер.

– Оно должно было уйти… – выдавила, кашляя, Винн. – Я не могу… не могу прекратить…

– Закрой глаза, – велела Магьер. – Не смотри ни на что. Но только идем, сейчас же!

С этими словами она развернула к себе Винн раньше, чем та успела зажмуриться.

Магьер тоже излучала сияние, только не такое слепящее, как у Лисила.

И в этом сиянии жизненной сути Магьер протянулись длинные черные полосы, похожие чем-то на призрачный скелет гибнущего дерева. Черными лентами сплетались они с бело-голубым свечением и… шевелились.

Винн взглянула на собственные руки, которые вцепились в плечи Магьер, и увидела, как ее собственная суть, ее жизненная сила тянется, ослепительно сияя, к плоти Магьер. Тогда она подняла взгляд, но не увидела янтарного солнечного жара, который ослепил ее в глазах Лисила.

Глаза Магьер были как бездонные провалы во тьму.

* * *

Этим вечером Вельстил проснулся и сел, твердо сознавая, где находится. В кои-то веки он не видел снов, а значит, не было и той минутной растерянности, когда он пытался вспомнить, как и где засыпал.

Чейн добыл большой кусок плотного холста и с приближением рассвета отыскал густую рощу. Он натянул полотнище, прикрыл его сверху ветвями и лапником так, что импровизированный навес почти слился с окружающим подлеском.

– Этому меня научил отец, – пояснил он. – Когда мы отправлялись на охоту, нам частенько доводилось ночевать под открытым небом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});