Капкан со всеми удобствами - Валентина Андреева

Я вжалась в кресло. Совершенно очевидно, что Ольга звонила Солодову… Прошло меньше тридцати секунд, которые показались мне часом ожидания в очереди у стоматолога с острой зубной болью. Судьба оказалась милостива ко мне.

– Странно, – пробормотала Ольга. – Отключен.

– Вот то-то и оно, – почти прошептала я, не в силах оторваться руками от подлокотников. – И так постоянно. Повторяю, мне не нужна ваша семейная история. Со своей бы разобраться. Если можно, скажите, кто заслуживает доверия в «Купаве»? Мне… мне нужен надежный… дизайнер.

– Попробуйте обратиться к Валере, – пожала плечами опять порозовевшая «Мальвина» и перевела взгляд на лестницу. – Солнышко, побудь пока с Антониной Петровной. Я скоро поднимусь к тебе, только провожу тетю.

Я посмотрела на «солнышко» и разулыбалась, забыв о том, что пора смываться. И чем скорее, тем лучше. Девочка лет шести была чудо как хороша. Уходить ей явно не хотелось, и она скорчила капризную, но милую гримаску. Ольга тихонько засмеялась и погрозила ей пальцем. Дитя неохотно полезло наверх.

– Муж дочь терпеть не мог, – с горечью сказала она, и я недоверчиво взглянула на нее. – Я была на Бали, когда он спьяну свалился в бассейн. Дело было ночью, свет туда еще не подвели. Перелом шейных позвонков – дно бассейна за два дня до этого зацементировали. В девять утра его нашли рабочие «Купавы». – Она смотрела мне прямо в глаза, и я нашла силы благодарно кивнуть в ответ… – Извините! – Голос ее обрел интонацию громкоговорителя. – У меня сегодня очень напряженный день, и я вынуждена вас покинуть. Мама! Проводи, пожалуйста, гостей…

Громко поблагодарив хозяйку, я кинулась за Наташкой. Присутствие собаки было забыто. Честно говоря, не давал покоя сосредоточенный взгляд, которым Ольга смотрела на свой мобильник.

«Леокадии» мое резкое вторжение не понравилось. Она не успела допить не знаю какую по счету чашку капучино.

– О! Прямо хан Батый без войска!

Старательно улыбаясь и всячески препятствуя намерениям угостить меня божественным напитком, я бесполезно крутилась вокруг подруги, стараясь оттащить ее от стола. Улучив момент, когда Фаина отвернулась, я сильно ущипнула Наталью за тело сбоку – там, где доступнее. Подруга перевела на меня осоловелый взгляд и по моим глазам поняла все, что я хотела сказать.

– Извините, – бодро вскочила она. – Мы опаздываем на электричку.

– А разве здесь ходят электрички? – искренне удивилась Фаина.

– Да нет, – успокоила я ее. – Просто нам еще в Москву, на Савеловский вокзал надо… На электричку. Мы там живем…

Одевались мы, как на пожар. В душе нарастала тревога. Провожавшая нас Фаина, спотыкаясь, неслась за нами по участку. Цезарь не провожал. Оказавшись за воротами коттеджа, я хода не убавила, зато его прибавила «Леокадия». До проходной мы долетели задыхаясь, но все-таки нашли силы вежливо попрощаться и степенно миновать охранников. До машины добирались короткими перебежками – совсем выдохлись. Напуганная неизвестностью, подруга не стала степенно прогревать мотор. Под ее нервный клич: «Но-о-о, родимая!» – мы рванули с места в карьер… и «родимая» заглохла. Наташка лихорадочно завела машину снова, обещая ей лично покрасить номера и научиться разбираться в куче железяк, именуемой двигателем. Не иначе как от удивления «Ставрида» завелась и плавно тронулась с места. В считанные минуты мы докатили до главной дороги, и Наталья включила поворотник на Москву, но я резко скомандовала:

– Направо! – Она четко выполнила команду. – Теперь едем до Симферопольского шоссе, оттуда на бетонку, доедем до Каширского шоссе – и домой!

– Ошалела, блин! Это ж какой крюк! Ненормальная…

– Не ори! У нас усеченный вариант сказки – налево поедешь убиту быть. Направо – в крайнем случае бензина подкупим. А если поднажмем, может, и вообще сухими из воды вылезем.

– Мама! – гаркнула Наташка. – Я не могу… не имею права бросать семью на произвол судьбы. И за квартиру заплатить не успела! – Машина птицей полетела по дороге, значительно суженной снежными заносами.

Я решила немного успокоить подругу. Не хватало еще аварии на дороге.

– Ты мудрейшая из женщин! У тебя просто дар ясновидицы!

– Чего?! – недоверчиво спросила Наташка, гася предельную скорость.

– «Чего-чего…» Хорошо, что не стала обновлять краску на номерах машины: не поймешь – то ли тройка, то ли восьмерка, то ли девятка, то ли не знаю что. И еще – правильно сделала, что оставила ее не под носом у охранников. И совсем замечательно придумала с липовыми именами. Осталась малость: бросить машину где-нибудь у соседнего дома, и пусть Татьянин муж загонит ее туда, откуда и взял, – обратно в «ракушку».

Постепенно напряжение спало. У Натальи проявилась способность соображать дальше, а у меня – возможность толково объяснить, чего я испугалась. После нашего разговора Ольге наверняка пришла в голову мысль проверить, откуда произошла утечка информации в отношении ее мужа. По-видимому, она просчитала, что Тимофеев не мог привести ее вариант в качестве примера для клиентов, подобных мне. Договоры с клиентами – табу. На разглашение способен только недалекий человек, ставший случайным свидетелем переговоров… Не зря она так задумчиво посмотрела на телефон и поторопилась уйти. Наверняка уже связалась с Валерой, и парочка машин лихо несутся в сторону коттеджного поселка, намереваясь перехватить нас по дороге…

Наталья опять прибавила газу, переорав без микрофона «Авторадио» и группу «Тату»:

– «Нас не догонят! Нас не догонят! Нас не догоня-я-ят!»

– Догонят! – вздохнула я. – И оштрафуют, если будешь гнать. Не надо попадаться гаишникам. Забыла, что я говорила о возможностях Солодова? Он уверял, что мгновенно узнает о моем обращении в официальные органы… Остается надеяться, что со своими номерами мы мышками проскочим посты. И… кажется, снег начинается!

– Повезло, – с облегчением произнесла Наталья. – Ну и нечего гнать. Коммунальные платежи подождут… Между прочим, я тоже кое-что интересное узнала. Фаина Ильинична хоть и уверена в случайности гибели зятя, но считает это карой небесной. Он у нее владельцем казино был. Двух жен сменил. Маловато что-то! Хотя, если считать еще неофициальные браки… Заткнул им рот хорошим материальным обеспечением, и они его не дергали. Дети выросли и время от времени наезжали к папочке, не забывая напевать гадости друг на друга, а заодно – и на Ольгу. Так родилась версия, что Ольгина дочь рождена не от него. Павел Андреич неоднократно грозил проведением генетической экспертизы. Ольга относилась к этому спокойно, и он на время утихал. Самое страшное – много пил и в таком состоянии орал, что Ольга обязана ему по гроб жизни пятки вылизывать, не хуже собаки, за то, что он ее из рядовой манекенщицы королевой сделал. Мог запросто нахлестать ей по щекам. Тем не менее трезвый выполнял любое ее желание. Так произошло и с участком. Ольге не понравилось то, что уже было сделано фирмой, которую нашел Павел Андреич. И жена уговорила его воспользоваться услугами «Купавы» – кто-то из знакомых, мол, рекомендовал. Фаина Ильинична помнит, как он досадливо махнул рукой и сказал: «Делай что хочешь». – Наталья засмеялась: – Все-таки эта Фаина – просто находка для сыщика. Я осторожненько, за третьей чашкой капучино, сочувствую, как же и на что же теперь бедненькой Оленьке жить вместе с ребенком? А она так заговорщицки подмигнула мне и шепнула: у Павла Андреича в какой-то заграничной страховой компании жизнь застрахована на баснословную сумму. Завещание на Ольгу оформлено. Да и сама Оля там же застрахована… Я все это выслушала, только не поняла – разве такое законно?

– Вполне, – вздохнула я. – Этот способ применяют, чтобы перекачать деньги за границу. Страхуются на крупные суммы, вносят их разом. А через определенный срок получают назад вместе с процентами. А потом – хочешь в Россию возвращай, хочешь – куда хочешь… Если, конечно, жив останешься.

– Знала бы, куда вляпались, застраховалась. Слушай, ты давай быстрее соображай с разрешением нашей ситуации. Не переноси ее на следующий год. Он – високосный. Господи! Ну что за название? И что за необходимость его вводить? Вместо милостей ждешь гадостей от природы… – Наташка переключила скорость на вторую и медленно поползла за «мусоркой». Снегопад усиливался.

Я почувствовала себя сидячей энциклопедией и на второй же скорости перелистала свои знания по поводу високосного года:

– Скажи спасибо великому Цезарю.

– За то, что не тяпнул на прощание?

– Я про Гая Юлия Цезаря!

– А ему-то за что? Ротвейлер ведь не от него родился.

– Да я в переносном смысле. С легкой руки, а может, и не очень легкой, Цезаря был введен високосный год. Правда, до него это попытался сделать египетский царь Птолемей лет эдак за двести с гаком до Рождества Христова. Уж очень ему хотелось подогнать время под разливы Нила – не сложилось. А вот у Юлия Цезаря получилось. Вернулся как-то он из длительной загранкомандировки и обнаружил полнейший бардак в делах Римской империи. Священники творили что хотели, чтобы привести год в соответствие с солнечным. Например, вводили дополнительные месяцы в году, в том числе и за взятки от чиновников, желавших сохранить свой пост подольше. Потому весна катастрофически грозила начаться сразу после осени. Все дело в том, что обычный год составляет триста шестьдесят пять дней, а солнечный – триста шестьдесят пять целых и двадцать пять сотых. Вот эти сотые, путаясь под ногами, и были помехой. Ну некуда их деть! Для начала Цезарь повелел к каждому четвертому году добавлять один день, а также нагнать время, увеличив сорок шестой год – опять же до Рождества Христова аж на три месяца. Представляешь?! Самый длинный год в мировой истории! Четыреста сорок пять денечков! Но что интересно, двадцать девятого февраля еще не было, зато имелось два двадцать третьих февраля.