Самозванец 2. Медальон Великого Воина (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич

Шен убрал плакат, Терр перестал улюлюкать и выть, хоть Руби ещё продолжала хлопать, Агата едва заметно, но искренне улыбалась уголками сомкнутых губ. Я попытался найти Линн, но та уже испарилась, хотя оператор продолжал снимать.

Мне тоже пора было уходить. Ребята захотят отпраздновать, но единственным моим желанием было желание залезть под одеяло и не вылезать до завтра. Минуя персонал и студентов, которые начали рассасываться по территории, свернул к аллее, ведущей к общежитиям в обход, по длинному пути. Хотелось насладиться одиночеством, тишиной и взвесить произошедшее.

И пусть в моих руках медальон не засветился, не просиял, не «запел» и никак не откликнулся, но он был моим. По крайней мере, на время.

И пусть я не был преемником Великого Воина, сегодня я был первым из Героев и выгрыз себе место в совете. Доказал, что могу добиться чего угодно, если очень сильно пожелаю и приложу достаточно усилий.

И всё потому, что я, мать вашу, Канто Алан Рэй.

Я Герой. Член студсовета. Студент из десятки лучших в рейтинге школы.

И мне абсолютно плевать, что я самозванец.

Эпилог

Простое короткое испытание на контакт с медальоном измотало сильнее, чем мог подумать. Мысли роились и опутывали навязчивыми идеями. Медальон был у меня в руках несколько секунд и это был незабываемый опыт даже при учёте, что от него не исходило никакой реакции, когда я попытался взаимодействовать.

Но всё-таки я добыл его, вырвав победу и право за столом в школьном совете. Однако что-то внутри царапало сомнением и кололо зачатками надежды. А что, если я «тот самый»?

Но внутренний голос отвечал: «Хотелось бы верить, но верится с трудом».

Внутри всё бунтовало.

Я добыл медальон!

Я прорвал реальность, на несколько недолгих мгновений попав к тренеру сквозь пространство. Если, конечно, это всё мне не приснилось. Может быть, на самом деле в тот раз охранник открыл дверь, а кто-то из студентов с Печатью Разума по приказу ректора подправил мне воспоминания, нагнав иллюзий. Хотя это глупо, если бы стирали, то стирали всё, а так выходит, что самое важно я как раз помнил. Так что версия выглядела сырой и надуманной, хотя всё равно, как показывал опыт, ничего нельзя исключать.

Может, я просто недооценил свою Печать Потока и действительно прорвался домой. А может, этот мир начал меня отторгать, как инородный элемент, задержавшийся на чужбине. Можно ли вообще поселиться в новом мире и в новом теле и остаться навсегда?

Впервые я задумался о том, что хочу остаться здесь навсегда… Я уже принял этот мир как новый дом, но ещё не задумывался серьёзно о том, что теперь этот мир — мой навеки.

И как бы я ни скучал по тренеру и улочками Питера, жизнь среди Героев и каждодневные приключения — то, чего мне так не хватало.

И всё же при всех аргументах, которые находил, пытаясь охладить… фантазию, робкая колючая надежда, что Печать Хаоса живёт именно во мне, всё равно прорастала.

В конце концов, я пришёл в этот мир из другого. Хоть и не сам, а по призыву чьей-то воли. Но разве одно это не делаем меня достойным принять Хаос и раскрыться в нём?

Нужно уже, наконец, разобраться и выяснить, кто и зачем призвал меня в этот мир. Или выяснить, зачем в мой мир отправили того, кто раньше жил в этом теле.

Может быть, это он владеет Печатью Хаоса, а не Джонни, ни Руби, ни я, ни кто-либо другой. И может быть, сейчас Печать Хаоса пробуждается в другом мире в моём теле.

В этих размышлениях провёл всю дорогу до общежития, и только в лифте заметил, что на браслет пришло несколько сообщений с вопросами, где я, куда пропал и не хочу ли отметить победу в столовой или у Ляси.

Я не хотел, слишком устал. Открыл дверь, ввалился внутрь. Не включая свет и не раздеваясь, протопал в ванную комнату. Там же скинул с себя всю одежду, врубил горячий душ и стоял, пока не стал красным как рак. Шум воды гипнотизировал, создавая ощущение водопада. Будто я ученик какого-нибудь древнего боевого монаха из Шаолиня, стою под водами источников, нагреваемых в жерле вулкана, и пытаюсь раствориться в окружении деревьев и скал.

Было приятно думать о том, что вырвал победу у Джонни в самый последний момент. Хоть я не видел его лица, подозреваю, оно было искажено гримасой зависти и негодования.

Так, стоя под горячими потоками воды и расслабившись, я не отгородился от мира, а наоборот, казалось, стал его частью. Пусть кругом не было водопадов и горных лесов, апартаменты бронзового сектора стали пространством, в котором хотелось растворяться. Поэтому услышать звук открывшейся двери оказалось несложно, даже при учёте, что вошедший старался не шуметь, а вода перекрывала большую часть звуков.

Возможно, это был Шен или кто-то из ребят, но почему-то уверенности в этом не было. Скорее наоборот, подозрительно ощущалось, что вошёл кто-то посторонний. Тихо прокрался по коридору, проник в основную комнату.

«Так, так, так… — подумалось мне. — Не успел получить место в совете, как уже подослали шпиона».

Не выключая воду, осторожно вылез и наспех обтёрся. Натянул чистые трусы, вытащенные из шкафчика, накинул брошенную на батарею ещё вчера футболку, которую стало лень убирать на место. Дальше мешкать не стал, чтобы не позволить незнакомцу рыться в вещах без моего ведома.

Дверь распахнул стремительно, резко ворвался в комнату, готовый вывалить на любого надзирателя тираду о частной жизни, границах и нормах приличия. В конце концов, я душ принимаю, а не гостей. Но тут же замер, когда увидел, кто решил посетить меня в этот радостный непростой день.

Линн стояла у окна, задумчиво глядя вдаль, сомкнув руки за спиной. На ней уже не было верхней одежды, лишь тёмно-синие брюки с высокой талией и шелковая голубая блузка, подхваченная широким ремнём.

— Хороший вид. А с серебряного сектора будет ещё лучше. И думаю, ты на этом не остановишься. Пойдёшь вперёд, всё выше и выше.

В её словах читались не то тоска, не то угроза. Она произносила их слишком задумчиво и безучастно, констатируя неизбежное. Будто я не просто боролся за рейтинг, как всё вокруг, а шёл по головам, невзирая на последствия, непреклонный как цунами.

— Не исключено… — Встал рядом, не смущаясь своего «вечернего костюма». — Как ты зашла?

Девушка похлопала себя по карману и произнесла.

— Мастер-ключ. Добыла не совсем законно, если тебе интересно.

— А камеры?

— Не все ответы за раз, — рассмеялась она. — Должны же у девушки оставаться какие-то секреты.

Она вскользь глянула на меня, усмехнулась и произнесла уже совсем мягко:

— Прости, что вломилась. Но сегодня произошло то, на что я очень рассчитывала и почти ни на секунду не сомневалась.

— Ты так веришь в меня? — теперь усмехнулся я, не понимая, откуда в ней столько уверенности и лояльности.

Мы не доверяли друг другу до конца, хоть и стали союзниками по ряду вопросов.

Репортёрша вдруг повернулась, положила руки мне на бёдра, заглянула в глаза.

— А ты ведь и сам себя не знаешь… — прошептала на выдохе и наклонилась ближе, утыкаясь лицом в мою всё ещё мокрую от воды шею, не боясь намочиться сама.

Я не понимал, что происходит, но сопротивляться не возникло и малейшего желания. От неё приятно пахло, чем-то похожим на смесь цитрусов с древесными нотками. Аромат был освежающим, но не резким, ровно таким, как и она сама.

Пряди её не особенно длинных волос приятно пощекотали кожу, когда Линн шевелилась. Она провела кончиком носа по коже вверх до самого уха будто обнюхивая.

— Что ты… творишь? — сорвалось с языка, и я испугался собственного голоса, который расколол странную магию, творящуюся в этот момент в комнате. — Что… — «происходит» хотел уточнить, но она прикрыла мои губы пальчиком.

— Ты сейчас всё поймёшь, Канто Алан Рэй. Всё поймёшь…

Она отстранилась, позволяя выдохнуть, но всё ещё не преподнося ответов.

— Я всегда знала, что это ты. Была уверена. Не на сто процентов, но на девяносто пять точно. Не было других вариантов.