Любовники - Джастин Валенти

– Послушай, мы можем поместить опровержение на целую страницу «Тайме». Если и это не поможет, Джо Ярроу готов подать в суд и разоблачить всю подоплеку этого грязного дела.

– Нет, оставь его в покое. И вообще не вмешивайся. Мне просто придется написать еще одну пьесу и тем самым доказать свое авторство. – Пол посмотрел на отца и на Николь с каким-то доселе неизвестным им выражением. – Говорят, страдания формируют характер, так позвольте же мне по крайней мере укрепить его своей работой.

Николь с тревогой посматривала на Пола и постоянно прикладывалась к стакану с вином, не зная, чем помочь любимому. Да и он очень нервно реагировал на все ее попытки хоть как-то успокоить его. На каждое ее слово отвечал гневной тирадой и вообще считал, что все друзья предали его, кроме, может быть, Фреда Феликса.

– Дорогой, пойдем поужинаем где-нибудь?

– Поужинай без меня. Мне нужно немного поработать. – Он встал с бутылкой вина в руке и направился в свой угол, к любимой флейте.

Николь была в отчаянии. Она съела бутерброд и затаилась в дальнем конце студии, стараясь не мешать Полу. Ее грустные размышления были прерваны телефонным звонком. Сняв трубку, она после некоторой паузы услышала хриплый голос Энн:

– Мне нужно поговорить с Полом.

– Он сейчас работает, Энн. Впервые за последнее время. Не могла бы ты перезвонить позже, когда…

– Перестань мне морочить голову! – грубо прервала ее Энн. – Позови его к телефону. Это очень важно.

Подчиняясь какому-то инстинкту, Николь повесила трубку, а потом сняла ее с рычага, чтобы никто больше не беспокоил Пола. Плевать она хотела на Энн. Сейчас только увлекательная работа, которой он не занимался уже много дней, способна хоть немного отвлечь его от дурных мыслей. Вдохновение – штука странная и в высшей степени необъяснимая. Если его спугнуть, то потом неизвестно, когда дождешься.

Николь и сама принялась за. работу, воодушевленная примером любимого. Доносившиеся с другого конца студии звуки ласкали слух и вселяли надежду на благополучный исход всей этой истории.

Ближе к одиннадцати Пол отложил флейту и многозначительно посмотрел на Николь.

– Тебе лучше, дорогой? – заботливо поинтересовалась она и радостно улыбнулась.

– Да, намного. Прости, я нагнал на тебя тоску за последнее время…

Николь подошла к нему и прервала его страстным поцелуем.

– Ты была прекрасна в этот трудный час, – нежно пробормотал Пол. – Без твоей моральной поддержки я просто не выдержал бы. Знаешь, последнее время я очень боюсь, что ты потеряешь терпение и бросишь меня…

– Я по-прежнему люблю тебя и не боюсь никаких трудностей. Любимый мой, я всегда верила в тебя, а сейчас моя вера только окрепла. Ты талантливый композитор и со временем непременно получишь все то, чего заслужил, а эта несправедливость будет забыта, как дурной сон.

– Еще сегодня я не думал, что способен написать хотя бы одну ноту, а сейчас вновь обрел уверенность в себе и готов работать до изнеможения. Музыка всегда поддерживала меня; когда что-то не получается, вдохновение не исчезает, а просто меняет форму своего воздействия. Всю свою жизнь я мыслю только музыкой и именно таким образом пытаюсь выразить все свои чувства, даже самые отвратительные. У тебя, наверное, тоже так бывает?

– Точно! – обрадовалась Николь, еще сильнее прижимаясь к нему. Как это замечательно, когда люди понимают друг друга и испытывают сходные чувства!

– Слушай, у нас есть что-нибудь съедобное? Я так проголодался, что могу съесть быка.

Оба весело рассмеялись, вспомнив свою встречу в Лондоне, когда Пол использовал именно эту метафору, чтобы заманить ее в ресторан.

– Хорошо, что наконец-то перестал трезвонить этот дурацкий телефон!

– Боже мой! – спохватилась Николь. – Я же сняла трубку, чтобы тебя не отвлекали. Звонила твоя мать, хотела тебе что-то сказать.

Пол тотчас же позвонил матери, которая так обрадовалась, услышав его голос, что даже позабыла выплеснуть на Николь ушат грязи.

– Пол, я страшно переживаю из-за всего этого скандала с Айвором Льюисом и уже написала в редакцию «Тайме», высказав им свое мнение насчет этого мерзкого Лэсситера. Ну нельзя же действительно поливать грязью человека только за то, что он отменил обед?! Тем более что он никогда не слышал твою музыку и вообще не имеет никакого морального права судить о ней.

Пол был несказанно рад, что мать не стала терзать его своими упреками в адрес Николь.

– Разумеется, в этом есть и твоя вина, – продолжала меж тем Энн. – Я бы на твоем месте позаботилась об авторских правах еще до начала репетиций. Как, черт возьми, удалось этому негодяю получить копию твоей оркестровки?

Когда Пол рассказал ей о той памятной репетиции, на которой присутствовал Льюис, она пообещала провести свое расследование и докопаться до истины.

Поздно вечером Пол с Николь с наслаждением предались любви.

Николь наконец-то перестала заговаривать о необходимости поездки в Париж, а Пол решил как можно быстрее закончить пьесу для квинтета с флейтой, чтобы раз и навсегда рассеять сомнения относительно авторства предыдущего произведения.

***

С этих пор Пол и Николь взяли за правило работать в студии с выключенным телефоном и даже стали ближе друг другу за это время. Тем временем Фред Феликс напряженно работал с издателями, пытаясь доказать им несправедливость обвинений в адрес своего подопечного. Так, например, он организовал интервью с Сэмом Райтом, который в принципе неплохо относился к Полу и его музыке. Фред показал ему ранние оркестровки Пола и попросил высказаться всех музыкантов оркестра относительно того, что Лурье часто менял мелодию и что никто другой не мог сочинить эту пьесу. История же неожиданной болезни Джо Ярроу и его замена на репетиции вообще показалась Райту детективной. В конце концов он согласился отстаивать интересы Пола в средствах массовой информации, что само по себе было немалым достижением.

Однажды вечером в студии появилась Энн.

– Твой телефон все время занят – вот я и решила навестить тебя. – Проигнорировав Николь, она направилась к сыну. – Пол, мне нужно с тобой поговорить.

Николь вернулась к своей работе, а точнее, сделала вид, что увлечена скульптурой.

– Я навела кое-какие справки насчет этого Айвора Льюиса, – продолжала меж тем Энн чуть взволнованно. – Я поехала в Рочестер и поговорила с его преподавателями. Они в один голос утверждают, что парень был неплохим гобоистом, но абсолютный бездарь по части музыкальной композиции. А один сокурсник даже намекнул, что Льюис был наркоманом, представляешь? Из этого следует, что парень не в ладах с родителями, которые давно уже в разводе. Его мать вышла замуж за какого-то второстепенного актера Голливуда и строит из себя красавицу. Конечно, ей сейчас не до сына, он только портит ее имидж. Что же касается его отца, то он достаточно богат, но считает, что сын должен сам зарабатывать на жизнь.