Розы для богатых - Джонелл Лоусон

Бывали минуты, когда Отэм просто тошнило от того, что вытворяли люди во имя бизнеса. Тогда ей хотелось бежать прочь от всего этого, но воспоминания о Лонни и Дугласе Осборне заставляли ее делать то, что нужно было сделать.

В представительских целях она постоянно пополняла свой гардероб, покупая только самые лучшие вещи, но неизменно носила бижутерию – до одного случая, который произошел на приеме. Ллойд вдруг заметил поддельные бриллианты, сверкавшие на ее пальцах, и уставился на них, сощурив глаза. Он ничего не сказал, пока они не сели в машину, чтобы ехать домой. Тогда он, схватив Отэм за руку, сорвал у нее с пальцев кольца и вышвырнул их в окно. Когда она отказалась тратить огромные деньги на побрякушки, он обозвал ее «нищетой», но на той же неделе ей в офис были доставлены несколько украшений.

Однако после того, как в женском журнале появилась статья, где об Отэм писали как о красивой, но эксцентричной миллионерше, живущей над баром, иногда являющейся в офис в джинсах и разъезжающей в побитом «форде» модели 1970 года, Ллойд поуспокоился и даже стал культивировать этот ее имидж. Отэм позволила себе расточительность только однажды. Она построила новый дом для Молли в Тэтл-Ридже на берегу речки – сельский домик в швейцарском стиле, окруженный балконами и нависающими карнизами. Мебель была новая и шикарная, ковры такие толстые, что ноги утопали в них по щиколотку. У одной стены был выложен камин. Большие окна выходили на реку. Участок вокруг дома был распланирован, вымощенная каменными плитами дорожка вела от дверей к поляне на берегу реки. Поляну оставили такой, какой она была всегда. Упавшее дерево, на котором сидел Лонни, подгнило, но лежало точно там, где Отэм впервые его увидела.

Отэм оставила на старом месте их ветхий домик, поселив туда Такера, чтобы он за ним присматривал. Швейцарский домик содержался в состоянии готовности и мог принять их с Молли в любое время. Молли нужно было лишь упаковать свое вязанье и еще кое-какие сокровища, которые она неизменно перевозила с места на место. Тетя Молли все время занималась уборкой дома, в котором и без того не было ни пылинки. Когда Отэм поддразнивала ее, Молли только усмехалась. «Убираться в таком шикарном доме, как этот, – не работа, а забава». И все-таки, когда пришла пора уезжать, Молли была такой уставшей, что, забравшись в самолет, повалилась на свое место и проспала всю дорогу до Сан-Франциско.

Ллойд стал дедушкой, что, впрочем, ничуть его не изменило. Разве что немного прибавилось седины, которая поблескивала в его песочных волосах, да появилось несколько морщинок вокруг глаз. Довольно часто его имя связывали с именами других женщин, однако он и Отэм оставались излюбленной темой в узком кругу его друзей. На протяжении последних пяти лет сплетни поместили их в знойный любовный треугольник.

Ллойд хотел, чтобы Отэм встречалась с нужными людьми, поэтому в течение нескольких лет постоянно сопровождал ее на бесчисленное количество разнообразных встреч. Она общалась с «новыми деньгами», «старыми деньгами», банкирами, политиками, промышленниками и даже с нефтяными магнатами из Техаса. Она сидела за столом с некоторыми из лучших, приходилось сидеть и кое с кем из худших. Отэм воспринимала это как необходимую часть игры; во всяком случае, ей так казалось. После выходных, проведенных вместе с некоторыми партнерами Ллойда из других городов, она в очередной раз ощутила в себе потребность бежать куда глаза глядят.

Наконец наступило воскресенье. Погода выдалась неожиданно теплой, поэтому они решили поплавать на яхте Ллойда. Она шла рядом с ним к машине и ворчала, усаживаясь на заднее сиденье лимузина:

– Интересно, в какой куче навоза ты откопал этого Клеймора?

Ллойд сел рядом.

– Ты с ним помягче. Он имеет весьма большой вес на Восточном побережье. Когда мы начнем продвижение туда, он очень понадобится.

Она кивнула:

– Я думаю, что упакую Молли и съезжу на несколько дней в Тэтл-Ридж. Зацеловали кретины до полусмерти.

– Тебя – зацеловали? Вот бы посмотреть! Своим ртом ты выроешь себе яму. Я ведь слышал, что ты сказала Клеймору. «Ползучий ублюдок» не станет тебе помогать.

Отэм злобно посмотрела на него:

– Он схватил меня за грудь!

Ллойд хмыкнул, но глянул на нее с опаской.

– Отэм, с годами ты стала настоящей красавицей. Иногда, когда ты поворачиваешь голову определенным образом или смотришь на меня с каким-то особенным выражением, я сам поражаюсь. Тогда я начинаю рассматривать каждую твою черту лица в отдельности, чтобы понять, в чем тут дело. – Он пожал плечами. – Это не какая-нибудь одна определенная вещь. Это все вместе, некая особенность, которая заставляет мужчин хотеть прикоснуться к тебе. Клеймор не является исключением.

Она посмотрела на него, недовольно нахмурившись:

– Почему это мужчины всегда заступаются друг за друга? Поганец схватил меня за сиську!… Это мое тело. Я имею право выбирать, кому меня трогать, а кому – нет.

– Отэм, я же не об этом говорю. Я всего лишь пытался объяснить.

– Ты попросту говоришь, что у него есть право щупать меня. Раз я как-то по-особенному выгляжу, мужчины могут запросто трогать меня, где им вздумается. Разве ты не это сказал?

– Нет… Черт, почему бы тебе не перестать быть такой дьявольски женственной?

– Потому что я женщина, Ллойд. Или ты забыл?

– Забудешь, пожалуй!

– Что это должно значить?

– Это значит, что я прекрасно осведомлен, что ты женщина. Кажется, это ты об этом забываешь. – Он насупился. – Когда на тебя накатывает вот такое капризное настроение, я просто не знаю, что надо бы сделать – повалить тебя на пол и оттрахать как следует, чтобы из тебя вся дурь вылетела, или положить тебя через колено и отшлепать по заднице.

Отэм быстро отвернулась и стала смотреть в окошко в сгущающиеся сумерки, сама как следует не понимая, что вызвало в ней такую вспышку враждебности. Может быть, он прав? Все дело в том, что она просто женщина? Или существует еще некий скрытый мотив?

С годами она привыкла запрещать себе думать о Ллойде иначе как о деловом партнере и руководителе. Но в последние месяцы она ощущала какое-то раздражение, воспринимала его как мужчину острее, чем когда-либо раньше. Даже мысли об Эверетте не могли отогнать это чувство. Один раз, поздно ночью, ее влечение оказалось настолько сильным, что она чуть было не выскочила из постели, чтобы помчаться к Мэрфи. Вместо этого она пошла в офис и с головой погрузилась в работу.

Отэм повернулась и посмотрела на Ллойда, зная о своеобразном напряженном ожидании, которое повисло между ними. Или, может, оно было с самого начала – едва заметное, вышедшее на поверхность только теперь, когда ее жизнь немного замедлилась.