Охота на Хищника - Аля Миронова

кто их сделал. Я когда был там, понял, насколько облажался в детстве. Даже, если бы результаты теста оказались отрицательными, я бы остался в жизни Корнеевой. Но… В тот день я случайно узнал, что возможно стану дядькой! Как мне надо было реагировать?!

Вот так компот! Это что же получается?

– Так… ребенок мой?

– Ну ты и тля тупорылая!

Мой. Глупая улыбка сама растягивает побитую рожу. Но тут же пропадает. Кретин! Имбицил! Обидел, не поверил, унизил! Нет-нет. Она простит. Должна простить! Отцом, мать твою, я буду отцом!

– А… – не успеваю задать мучающий вопрос.

– Да, она моя единокровная сестра. И нет, не знает. Пусть родит сначала. После… Может быть, Эля сумеет меня простить. Да и обещала мне роль крестного, а там уже и не денется никуда от кума.

– Охренеть! Я же думал, что ты… Звездануться просто!

– Ты, и думал? Очень сомневаюсь! Если бы думал, не было всего этого! Как ты не понимаешь?!

Я-то понимаю. Теперь уж точно. Вопрос – как все исправить. Должно быть, что-то такое отражается на моем лице, потому что Серый мгновенно мрачнеет и добавляет:

– Пока змеиное гнездо полностью не разворошишь, к моей сестре даже не приближайся. Не хочу, чтобы им с малышом навредили. И да, любовник Касатки – Эмиль.

Пздц.

Глава 18

Рус

Лишь теперь, когда я отчетливо слышу скрип собственных шестеренок в голове, которые натужно пытаются разогнаться, дабы запустить мыслительный процесс, понимаю, что до этого момента не думал вообще.

Твою мать! Малой! Брат… Алиев, чтоб тебя черви в гробу жрали, ну как ты мог?! Видимо, деньги важнее. Выкормил тварину неблагодарную! И обидно, что ему все мало! Брата старшего не просто предал, – под удар подставил… Холдинг – это интересы большого количества влиятельных людей. И если вся эта история станет достоянием общественности, то… Охотник прав, Эли рядом быть не должно.

Можно было бы послать Гаврилова с его информацией ко всем обитателям подземного царства, но какой его резон врать? Месть? Сомневаюсь. Тем более, что только сейчас я припоминаю, как один-единственный раз, по пьяни, мой названый брательник трепался про разрушенные судьбы, про Аню. Такое нарочно не придумаешь. Кто ж знал, что моя малышка его сестра?

Элечка, милая моя девочка, прости меня за все, родная моя. Когда все закончится, я буду на коленях ползать перед тобой. Весь мир к твоим красивым ножкам положу, лишь бы ты дала мне шанс все исправить. Но сейчас…

– Охотник, – обращаюсь к Серому. – Кажется, сезон охоты на хищников объявляется открытым, – невесело усмехаюсь.

Касатка, Эмиль… Сколько еще выкормышей мне предстоит разоблачить и раздавить? Дохрениллион, вероятно. Твари зубастые! Ничего, я вас всех переведу на растительную пищу, и это будет отнюдь не зелень.

Гаврилов терпеливо ждет, когда я продолжу. Очевидно, он полностью со мной согласен.

– Я понимаю, что у тебя дофигища поводов дать мне в рожу, но… – язык не хочет слушаться, потому что мне особенно тяжело даются следующие слова: – Как друга прошу. Защити ее.

Создается впечатление, словно Сергей мгновенно превращается в каменное изваяние – настолько напряженным он становится.

– Ты решил оставить с Элей все, как есть? – спрашивает, нахмурив брови.

Тяжело выдыхаю. Нет, дружище, не решил. Но и выбор-то не велик.

– Охотник, просто защити.

– Слыш, Хищник, – оскалившись, начинает Серый. – А ты не боишься, что и тебя пуля поймает?!

– Боюсь, – перебиваю его. – Только не за себя, а за Элю. Ты же понимаешь, ЧТО сейчас начнется?!

– Не смей прикрываться проблемами! – стиснув зубы до скрежета, рычит Гаврилов. – Ты не видел ее! На Элю смотреть страшно! Моя… сестра не заслужила этого! Ты должен молить ее о прощении!

– Должен, – согласно киваю в ответ. – Но она вынашивает моего наследника! А если об этом узнает Касатка?

– Ну и что? С каких пор тебя стали парить давнишние любовницы?

– Серый, вот ты сейчас прикалываешься или реально не догоняешь? – срываюсь на крик.

– Это ты не догоняешь! Если ты не встряхнешься, не станешь снова мужиком, я тебя к сестре и на пушечный выстрел не подпущу!

– Да нельзя мне сейчас к ней! Мудака ты кусок!

– Ты прав! – с отвращением выплевывает Серый. – Тебе теперь пожизненно нельзя!

– Уймись, мля! Если мы с Элей возобновим отношения, я ее под удар поставлю! И малыша нашего! Ты этого добиваешься?!

Гаврилов затихает. Очевидно, умный и здравомыслящий дружище дал сбой, раз не подумал о таком варианте, хотя сам же и намекал на это.

– Ты думаешь, что…

– Да, – перебиваю Охотника. – Если я начну лезть в это змеиное гнездо, меня непременно укусят. Слишком многое уже на кону. Нельзя допустить, чтобы Эля в этот момент оказалась рядом.

Несколько минут мы просто молчим. Я думаю о том, как бы передать весточку малышке, но так, чтобы она все еще продолжала меня ненавидеть. Наверняка ведь, ненавидит. Я потом все обязательно исправлю. Но вот сейчас… Никогда не думал, что снова окажусь в центре минного поля. Боюсь лишь одного: чтобы моих маленьких не зацепило.

– Помощь нужна? – тихо спрашивает Серый.

– Спрячь их, – охрипшим голосом повторяю просьбу, а потом, пожевав губы, тихо добавляю: – Ты не знаешь, кого мы ждем?

Охотник внезапно начинает громко ржать, словно я пошутил на тему доллара и рубля. Идиот.

– Гы, а кто-то влюбился! – с дурацкой лыбой на лице выдает этот дебил.

– Тише, ты! – шикаю, толкая ушлепка в плечо и оглядываясь.

– А что такое? – фыркает Гаврилов. – Уверен, Макс твой кабинет так “закрыл”, что ни одна спецслужба не подслушает, не то, что кучка наглых ушлепков.

Серый продолжает выжидающе смотреть на меня. Догадываюсь, чего он ждет.

– Когда все закончится, – нехотя выдавливаю из себя слова, тяжело вздохнув, – я, так понимаю, мне следует прийти к тебе просить руки твоей сестры?

– А ты как думал?! – во все тридцать два скалится Охотник, но моментально сникает. – Если она