Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

Ви хотел быть тем, кто спасёт её… так предполагалось, когда он привёл Манелло, но почему он не додумался до большего — и раньше? Почему Джейн ничего не сделала? Они должны были вывести её из комнаты, показать особняк… вместе принимать трапезы, разговаривать с ней.

Показать, что её будущее просто изменилось, а не исчезло вовсе.

Ви потёр лицо, когда гнев придавил его к земле. Чёрт возьми, Джейн… как она могла не знать, что пациенты нуждаются в большем, чем болеутоляющее и обтирание губкой? Его сестра нуждалась в долбаном горизонте… любой сойдёт с ума, застряв в четырёх стенах.

Гребаный ад.

Он опять посмотрел на сестру и человека. Они не отрывали друг от друга глаз, и казалось, что требуется как минимум домкрат, чтобы разделить их.

Ви снова поразмыслил о том, чтобы придушить скотину.

Запустив обёрнутую перчаткой руку в карман за самокруткой, он подумывал громко прокашляться. Либо так, либо достать кинжал и занести над головой человека. Проблема в том, что этот хирург был орудием, которое он использовал по мере надобности… и это затруднение пока не преодолено.

Ви заставил себя отойти от дверного проёма…

— Как у них дела?

Повернувшись кругом, он выронил гребаную сигарету.

Бутч поднял её.

— Огоньку?

— Скорее кинжал. — Приняв сигарету, он достал новый Бик, который на самом деле работал. Затянувшись, он позволил дыму туманом выплыть изо рта. — Сходим за выпивкой?

— Пока нет. Думаю, ты должен поговорить со своей женщиной.

— Поверь мне на слово. Не нужно. Не сейчас.

— Вишес, она собирает вещи.

Связанный мужчина в нём взревел, но, несмотря на это, Ви заставил себя остаться в коридоре и продолжить курить. Спасибо Господу за никотиновую зависимость: он присосался к самокрутке, и лишь поэтому не зашёлся в ругани.

— Ви, дружище, что, чёрт возьми, происходит?

Из-за рёва в голове он едва слышал слова приятеля. И не смог предоставить полное объяснение.

— Моя шеллан и я разошлись во мнениях.

— Ну, так поговорите.

— Не сейчас. — Подошвой ботинка Ви подписал окурку смертный приговор. — Пойдём.

Но… когда дошло до дела, каким-то непонятным образом он не мог преодолеть расстояние до парковки, где стоял Эскалейд с заменённым маслом. Он в буквальном смысле не мог уйти, его ноги сами по себе приросли к полу.

Посмотрев в сторону кабинета, он оплакивал тот факт, что какой-то час назад ему показалось, что всё устроилось. Но нет. Похоже, что дерьмо, случившееся ранее, было лишь разминкой к предстоящим невзгодам.

— Мне нечего сказать ей.

Как всегда.

— Может, ты разберёшься на месте.

Вот уж вряд ли, подумал Ви.

Бутч похлопал его по плечу.

— Послушай меня. У тебя чувство моды как у парковой скамейки, навыки межличностных отношений на уровне мясного топора…

— Это должно приободрить меня?

— Позволь закончить…

— Что дальше? Размер моего члена?

— Ну, даже шариковые ручки, по всей вероятности, на что-то способны… слышал я стоны из вашей комнаты, которые доказывают верность этого утверждения. — Бутч встряхнул его. — Я просто хочу сказать… ты нуждаешься в этой женщине в своей жизни. Не испогань всё. Ни сейчас… никогда, понял?

— Она собиралась помочь Пэйн убить себя. — Когда парень дёрнулся, Ви кивнул. — Ага. Так что это не какой-то спор в стиле «он сказал, она ответила» относительно гребаной зубной пасты.

Спустя минуту, Бутч пробормотал:

— Должна быть охрененно веская причина.

— Никаких причин. Пэйн — единственный родной мне человек, и Джейн собиралась отнять её у меня.

Ситуация сузилась до самых основ, и гудение в голове стало столь сильным и громким, что Ви засомневался, не потеряет ли он контроль… и в этот момент, впервые за всю жизнь, он ужаснулся самому себе и тому, на что был способен. Конечно, он не причинит Джейн боли… не важно, каким бы психованным он ни был, он никогда не тронет её в гневе…

Бутч сделал шаг назад, поднимая руки.

— Хэй, расслабься, напарник.

Ви посмотрел вниз. В руках он держал оба кинжала… и кулаки сжались так сильно, что Ви задумался, а не придётся ли их удалять хирургическим путём.

— Забери их, — оцепенев, сказал Ви, — у меня.

Он в спешке передал всё оружие лучшему другу, полностью разоружаясь. А Бутч проворно, но хмуро принял груз.

— Да… вероятно. Ты прав, — пробормотал парень — Поговори с ней позже.

— Не о ней ты должен беспокоиться, коп. — Потому что, очевидно этой ночью суицидальные импульсы охватили всю семейку.

Бутч поймал его за руку, когда Ви начал отворачиваться.

— Чем я могу помочь?

Молниеносное, шокирующее изображение пронеслось в голове Ви.

— Ничего, с чем бы ты справился. К сожалению.

— Не думай за меня, придурок.

Ви подошёл вплотную, их лица оказались в дюймах друг от друга.

— Ты не хочешь этого. Поверь на слово.

Эти тёмно-карие глаза приковали его, не моргая.

— Ты удивишься тому, на что я пойду, чтобы сохранить тебе жизнь.

Внезапно рот Ви приоткрылся, стало труднее дышать. И пока они стояли грудь к груди, он чувствовал каждый дюйм его тела.

— Что ты имеешь в виду, коп?

— Ты на самом деле считаешь, что лессеры — более предпочтительный вариант? — хрипло пробормотал Бутч. — Я, по крайней мере, буду уверен, что в конце ты не отправишься к праотцам.

Перед внутренним взором Ви промелькнули изображения, ужасающе извращённые, с яркими подробностями. С ним в главной роли.

После мгновения полного молчания, Бутч отступил назад.

— Иди к своей женщине. Жду тебя в Эскалейде.

— Бутч. Ты не серьёзно. Ты не можешь.

Его лучший друг смерил его холодным взглядом.

— Чёрта с два не серьёзно. — Развернувшись, он зашагал по коридору. — Найдёшь меня. Когда будешь готов.

Наблюдая за уходом парня, Ви гадал, шла ли речь о том, чтобы напиться сегодня ночью… или же они прошли через опасную дверь, которую только что открыл коп.

В глубине души, он понимал, что оба варианта верны.

Срань. Господня.

* * *

А в это время в смотровой комнате, взглянув в глаза Пэйн, Мэнни смутно осознал, что поблизости кто-то курил. И, следуя всем законам его удачи, наверняка это был её долбанутый братец. Огромный ублюдок заправлялся никотином, прежде чем зайти сюда и уложить Мэнни на обе лопатки.

А чёрт с ним. Губы Пэйн находились в каких-то дюймах от его, её тёплое тело прижалось к нему, а член трещал по швам. Он был мужчиной с жёсткой силой воли и самоконтролем, но остановить это безобразие было далеко за пределами его возможностей.