Масонская карта Поволжья - Юрий Николаевич Москаленко

возможность.

- Ну, что ж, - подытожил я. – Пожалуй, на сегодня хватит. Ефрем, не откажи в любезности, подкинь до дома.

- Довезти что ли? – догадался тот.

- Ага!

- Погоди! – степенно так выставив руку вперёд, остановил нас Макарыч.

- Что такое? – насторожился я.

- Ты ещё про порт какой-то говорил, для железа…

Я задумался. А! Ну, да, конечно!

- Суппорт что ли?

- Верно, про него.

- Слушай, Михаил Макарович, давай, про суппорт завтра потолкуем. Я как раз обдумаю всё потщательнее.

Старый мастер не обрадовался такому ответу, но и протестовать сильно не стал:

- Когда тебя ждать завтра? С утра? Или как нынче, опосля обеда?

А, правда, когда?

- А вот как Ефрем за мной заедет, так и ждать.

Ефрем к такому повороту событий явно не готовился и в некоторой растерянности посмотрел на родственника. Тот пожал плечами, мол, решай сам.

- После обеда, - твёрдо сказал он. – Утром дела имеются.

На том и порешили. Люди они, я смотрю, неплохие, но видеозапись устного договора мне вряд ли помешает. Тем более что никто из них так и не спросил, что за штука торчит у меня из кармана.

Глава 18

Глава восемнадцатая

Приятное расположение духа, в котором я пребывал после более чем удачной сделки, продлилось аккуратненько до встречи с отцом-командиром. Или он не командир мне больше, раз деньги не платит? Короче, начиналась форменная херня. Полковник Ватулин – командир местного гарнизона и уездный голова, по совместительству, в распоряжение, которого, оказывается, был направлен поручик Старинов со своими людьми, ни в какую Казань нас не отпускал, а как опытных геодезистов командировал в строящийся Бахметьевский острог, другими словами в Тольятти, в помощь местным фортификаторам. Зашибись!

Перспектива припасть к истокам, не просто посмотреть, как начиналось строительство родного города, но и самому принять в этом участие, так сильно расходилась с моими планами, что я твёрдо решил отказаться от предоставленной чести. Только я, значит, нашёл человека, который, может быть, сможет выстругать пусть и кривой, но автоматический пистолет Стечкина, как, бах вам нате, нужно уехать от цивилизации в глушь. Это у нас там я встречал людей, живших в Тольятти, а работавших в Самаре, и каждый день мотавшихся взад вперёд, но тут-то на минуточку это дорога в три дня пути! Хорошо, не в три, а в два с половиной, и что это меняет? Что это меняет, я вас спрашиваю?

Нет, нельзя мне туда ехать, здесь уже какой-никакой бизнес затевается, а мне как раз и нужен постоянный источник дохода. Нет-нет-нет, ни о каком Бахметьевском остроге и речи быть не может.

Поручик, который, похоже, меня уже включил в список своей группы, огорчился несказанно. Он бегал по комнате, размахивал руками, взывал к моей совести, напоминал о данной мною присяге, апеллировал к любви к Родине, грозил гневом полковника и даже самого князя Семихватова, обещал составить протекцию мне у них обоих, в общем, всячески пытался заставить меня передумать. Нет, Рома, нет. Для того, чтобы прогрессорство принесло максимальные плоды, нужен социальный лифт, а Бахметьевский острог – это… это не он.

- Да это ненадолго, - заверял меня господин поручик. – Полковник отправляет в Нурлатынский острог отряд. Они там порядок наведут и всё.

- Что всё, Рома?

- Можно возвращаться, съёмку делать! – с какой-то не понятной мне радостью провозгласил Старинов.

Я смотрел на него как на дурака: чему радуется он, и так понятно, но чему радоваться в этой ситуации мне?

- Рома, ты помнишь, зачем я попёрся с тобой на эту съёмку?

- Денег заработать, - непонимающе произнёс он.

- Нет, Рома, нет. Мне нужны были документы, которые ты посулил выправить, и которых у меня до сих пор нет.

- Всего-то?! – как бы удивился Рома. – Вот фортификаторам поможем, я и попрошу полковника сделать тебе документы.

Он произнёс это так… короче, было полное ощущение, что ни про какие документы он никакого полковника просить не будет, а если и будет, то никакой уверенности в успехе этого предприятия у него у самого не было изначально. Ну, и на хрена попу такая гармошка? У него есть проверенное и очень надёжное кадило.

Рома напомнил мне, что на меня были потрачены казённые деньги, аж девяносто три копейки. Я не стал ему напоминать, что однажды в ходе его дурацкой экспедиции практически спас ему жизнь, и отдал целковый, сообщив, что сдачу сдавать необязательно.

Расстались мы жутко недовольные друг другом, я выпросил у хозяина постоялого двора отдельную комнату, туда же и ужин себе заказал. Очень хотелось выпить, но один я не пью, а Лёху не позовёшь.

Вечер обещал быть прескверным. Когда затеваешь с человеком какие-то дела, а он оказывается таким вот беспантовым, как Рома, радости это не приносит. С другой стороны, если бы мы, к примеру, завтра, стартанули бы в Казань, то как бы я тогда с Макарыча свои пятаки получал? Всё-таки привыкли мы к прелестям цивилизации типа «скинуть деньги на карту». А теперь…

А теперь надо к Макарычу устроиться каким-нибудь консультантом, а ещё лучше младшим партнёром в бизнес пролезть, правда, для этого потребуется доказать свою безусловную полезность, ну, за этим, я думаю, дело не станет. Нужно только навспоминать побольше всяких приспособ из «будущего». На завтра токарного суппорта ему должно хватить, а там посмотрим.

За ночь я смог вспомнить только про делительную головку. Вещь, однозначно полезная, правда, есть два НО: во-первых, она предназначена в основном для фрезерного станка, которого тут быть ещё просто не может, а во-вторых, я тупо не помню, как она устроена. Ну, и ладно, изобрету ему ещё и фрезерный станок, всё равно понадобится.

Сразу после завтрака группа военных геодезистов собралась и отправилась к новому месту службы. Раков зашел попрощаться, Старинов – нет. Обиделся. А что, разве я должен его карьеру спасать? Я спас его, когда он рвался в бандитскую западню, я спас его из лап самого настоящего чёрта, я даже готов был спасти его от долгих и трудных расчётов. По-моему, хватит спасать разгильдяев, пора о себе любимом позаботиться. Я ведь у себя один.

В каждой профессии есть свои герои. У лётчиков – это Чкалов, у десантников – Маргелов, у пограничников – Карацупа, у печатников