Свидание по заданию - Галина Куликова

Марьяна подошла к сейфу и испробовала шифр. Издав несколько характерных щелчков, замок открылся, явив всему миру свое содержимое – папку с авторскими договорами, пачку наличных и замшевый мешочек. Никакого письма. В мешочке лежали женские ювелирные украшения и записка: «Если я умру, вернуть малышке, она отдавала на сохранение». Телефон малышки прилагался.

Именно в этот момент Марьяне нужно было вспомнить одну из самых важных поговорок всех времен и народов – добрыми намерениями вымощена дорога в ад. А мысль о том, чтобы вернуть неведомой «малышке» украшения, отогнать как нехорошую и неправильную. Однако Марьяна, как обычно, поддалась порыву. Как же так! Отец умер, и какая-то женщина, доверившая ему ценности, с тех самых пор думает, что с ней поступили нечестно.

Одержимая идеей восстановления справедливости, Марьяна не села и не пораскинула мозгами, а отыскала городской телефон, убедилась, что тот работает, и набрала номер, сверяясь со злосчастной бумажкой.

* * *

– Зоя?! Пожалуйста, скажи, что ты ищешь работу.

Финогоров стремительно поднялся со своего места, едва не уронив широкую лавку.

– Не надейся.

Зоя Васильевна прошла между столиками пивного ресторана, до отказа набитого компаниями и парочками, скинула пальто, стянула косынку и без приглашения уселась за столик.

– Ты что, вот прямо ко мне?! – радостно изумился Финогоров, разведя руки в стороны.

Складывалось впечатление, что именно он хозяин всей этой массивной деревянной мебели, добротной немецкой посуды и даже запаха жареных сарделек, который витал в воздухе, сводя с ума случайно залетевших сюда анорексичных девиц.

– Вот прямо к тебе, – ответила гостья и посмотрела на своего поддатого визави вприщур.

– А как ты меня нашла? – Зоя Васильевна усмехнулась, и Финагоров замахал руками: – Ах да, я и забыл, с кем имею дело. Но ты знаешь, сейчас придет Васька Казаков…

– Васька немного задержится. – Зоя Васильевна сложила руки под подбородком.

Финогоров нахмурился и посмотрел в стоявшую перед ним на столе кружку. Бессмысленно дунул внутрь, потому что пена давно уже осела.

– Ну? – спросил он, помрачнев. – Что я такого сделал, что ты на меня ополчилась?

– Я не то чтобы ополчилась… – Зоя Васильевна щелкнула в воздухе пальцами, подзывая официанта.

– Да ладно, а то я тебя не знаю.

Пока Зоя Васильевна выбирала для себя пиво и закуски, Финогоров ерзал на своем месте и даже вздыхал, как слабый ученик, который точно знает, что не ответит ни на один вопрос контрольной. Ожидая заказа, они болтали о ерунде и общих знакомых. Но когда наконец Зоя Васильевна положила в рот первую вилочку тушеной капусты, Финогоров не выдержал:

– Зоя, ты меня уже практически поджарила.

– На медленном огне любопытства? – усмехнулась та.

– Скажи, чего тебе надо? – Финогоров посмотрел на нее пытливо, но и не без опасения. – Тебя Кайсаров прислал?

– Нет, ты нужен лично мне. – Зоя Васильевна отхлебнула пива и одобрительно причмокнула.

Вокруг звенело стекло, гремели голоса, вилки и ножи бряцали, как оружие на поле брани.

– Зой, ну что? – Финогоров наконец стал серьезным, сложил руки перед собой и посмотрел на Зою Васильевну с печальной обреченностью.

– Расскажи мне историю про Марьяну Туманову, – ответила та, смерив его своим знаменитым взглядом поверх очков.

В ответ Финогоров промычал что-то нечленораздельное. Вздохнул, потер загривок, посмотрел на люстру, потом уставился на свои руки.

– Виктор, мне действительно надо. – Зоя Васильевна добавила в свой тон одну каплю ласковости.

– Нехорошая это история, – буркнул Финогоров. – Знаешь Олега Туманова, фотографа? Не так давно умер.

– Не знаю.

– Отец Марьяны. Звезда в своей области, смолоду выбился, попал в тусовку. Международные конкурсы, то-сё. Талантливый был… И еще один талант имел – по части женщин. В какой-то компании мы с ним познакомились. Потом встречались иногда, выпивали, сама понимаешь… Ну и вот. Звонит однажды Туманов, просит дочку младшую на работу устроить.

Зоя Васильевна отложила вилку и теперь смотрела на рассказчика не отрываясь.

– Ну а ты?

– Чего я? Взял ее к себе в журнал, не вопрос. Если б знал, чем дело кончится, сразу бы послал. В общем, как позже выяснилось, приходил господин Туманов свою Марьяну навещать, после работы иногда встречал. Кстати, сама-то она не знала, что благодаря папочке работу получила. Думала, это ее заслуга. В общем, где-то как-то пересекся однажды великий Туманов с моей Татьяной. И главное ведь, он знал, что это моя жена! Но включил, подлец, свое обаяние. Ну у них и понеслось. Такой роман закрутили, что даже до меня слухи дошли.

Финогоров замолчал, исступленно барабаня пальцами по столу.

– А дальше не знаю как и рассказать-то.

– Я сама расскажу, – печально проговорила Зоя Васильевна. – Ты решил отомстить. Соблазнил Марьяну, унизил ее и с позором вышвырнул из редакции.

– Ну, в общем, где-то так.

– А как твоя жена согласилась в этом участвовать? Говорят, это она застала вас в редакции тет-а-тет.

– Да нет, я подругу попросил исполнить роль жены. Марьяна не знает Татьяну в лицо. Так что это был спектакль.

– И не жалко тебе было девочку? – Зоя Васильевна не смогла скрыть отвращения, и на ее лице появилась легкая брезгливость.

– Зоя, да мне на эту девочку… Во мне такая ревность кипела, такая злость! Для меня эта девочка была тумановским отродьем, неужели ты не понимаешь?!

– А потом Туманов умер. А Марьяна так и не узнала, что пострадала из-за неблаговидных поступков отца.

– Я даже не собираюсь каяться. – Финогоров по-волчьи сверкнул глазами.

– Зря. Мертвых врагов лучше прощать. Иначе они могут встретить тебя по ту сторону.

– Ты лучше за своим любимым боссом присматривай. Я когда за Тумановым следил, видел этого самого Туманова с кайсаровской женой.

– С Мариной? – нахмурилась Зоя Васильевна. – Не поняла.

– С женушкой его, чего ж тут непонятного? Туманов по всем тусовкам шарил – и Дом кино, и Домжур, ну ты в курсе. Если встретил такую красотку, не смог упустить. Для него был важен чемпионский список.

– Ладно, Виктор, я пойду. – Зоя Васильевна быстро встала, схватила свое пальто.

Лицо Финогорова неожиданно просветлело.

– Но Бог меня простил, Зоя!

– Кто это тебе сказал? – повела бровью та.

– Я вот тут чувствую. – Он постучал себя кулаком по левой половине груди.

– Было бы чем чувствовать, – бросила Зоя Васильевна уже на пути к выходу.

* * *

К трем часам дня Кайсаров абсолютно выдохся. Он только и делал, что срывал зло на людях, которые были совершенно ни в чем не виноваты. Все дело в том, что его сердце разрывалось от ярости и боли. Он думал только о Марьяне, о том, как искусно она врала, и ему хотелось убить ее. Он потерял способность рассуждать, сгорая от ненависти и гнева. Да, он ненавидел ее. Лживую обманщицу с туманными глазами. Он то и дело перебирал в уме самые яркие, самые нежные моменты их романа и стонал так, будто все его зубы заболели разом.