Башня континуума - Александра Седых

— Вот и чудесно, милый. Ты ведь дашь мне немножко денег? Я собиралась пройтись по магазинам. Через два дня идти на благотворительный прием в столичную Мэрию, а мне совершенно нечего надеть.

3

Семь лет спустя у Кита все же выдалась свободная минутка, чтобы повидаться с братом. Тот обещал явиться к двум, а уже была половина третьего. Чтобы скоротать время в ожидании, Кит изучил отчет на сто сорок листов, касающийся причин гибели своих золотых рыбок. Право, не верилось, что эксперты потратили три месяца, чтобы не узнать ровным счетом ничего. С прудом, водой, освещением и прочим все было в полном порядке, корм свежий и доброкачественный, рыбки здоровы. Осталось непонятным, какая таинственная сила сподвигла их на массовое смертоубийство.

Кит отшвырнул бесполезный доклад и закурил, припоминая, как пережил четыре очень неприятных дня, пока служба безопасности буквально по кирпичику разбирала его кабинет в поисках радиоактивных, отравляющих или токсических веществ иной природы. Их милости осторожно намекнули, что в их практике встречались подобные странноватые инциденты. Кит не решился уточнять — какие. Да и все равно ничего не нашли. Абсолютно ничего.

— Чертовщина…

Почтительно кланяясь, зашел секретарь и доложил о прибытии мистера Ланкастера.

— Прикажете принять?

— Пожалуйста.

По дороге к брату Дэниэлу пришлось миновать блокпосты охраны, легионы секретарей и армады клерков, и он несколько лишился обычной своей самоуверенности. К тому же, на входе в штаб-квартиру его тщательно обыскали, изъяв не только ножи и кастеты, но и пилочку для ногтей, и случайно завалявшуюся в кармане коробку скрепок. А еще он получил подробные инструкции по поводу того, как следует держать себя в присутствии сиятельной особы. Не размахивать руками, не делать резких движений, не повышать голоса. И не хвататься за дверные ручки.

Само собой, первым делом Дэниэл схватился за ручку и несказанно пожалел о том. Ручка была липкой и мокрой — Кит, конечно, щедро полил ее антисептиком.

— Предупреждали ведь — не хвататься, — процедил Кит.

— О? Прости, — ответил Дэниэл не без оторопи. Если в домашних интерьерах Кит еще мог с натяжкой сойти за бедного котеночка, в офисе с него спадала ненужная шелуха. Он был безукоризненно одет, вежлив, бесстрастен и страшен.

— Ты опоздал на сорок минут.

— Эээ… надо было заехать в пару мест по дороге. Да ты сделал в кабинете ремонт, как мило, — прибавил Дэниэл, решив сменить тему.

— Ремонт был печальной необходимостью. Папины кровь и мозги не слишком сочетались с обоями, мебелью и этими прелестными старинными витражами, — сказал Кит, сделав красивый волнообразный жест левой рукой.

— А-а… выглядит вполне неплохо… и ты занимался этим сам или нанял дизайнера?

— Ха-ха. А я-то боялся, ты расплачешься, щенок паршивый.

Дэниэл и сам в глубине души боялся расплакаться, но все обошлось. Кит пошел распорядиться насчет ленча, а пока брат ходил туда-сюда, Дэниэл успел осмотреться и заметить, что их сиятельная милость сохранил отцовский арсенал и винный погреб в целости и сохранности. Неизвестно: из практических или сентиментальных побуждений? Он хотел поинтересоваться о том у брата, но воздержался при виде его траурного лица.

— Что ты на меня вылупился?

— Просто любуюсь достопримечательностями. Твоей придурковатой физиономией, в том числе.

Им подали ленч в личной столовой президента Корпорации: ледяной чай, салат, жульен, фрукты и сыр. Кит окинул презрительным взором утонченный, но явно отдающий чем-то девчачьим ленчик. Тотчас, словно по мановению волшебной палочки, перед ним появился запотевший графинчик и две рюмки. Он вопросительно глянул на брата, но Дэниэл покачал головой.

— Как хочешь. Ты уже пришел в себя?

— Да.

— Как провели время с Ричардом?

— Неплохо, — промычал Дэниэл, жадно вгрызаясь в сыр.

Кит кивнул, проглотил подряд две рюмки, морщась, словно пил бром, зажег сигарету и посмотрел на часы. Бесшумно появился секретарь, вручил боссу кожаную черную папку и краем глаза посмотрел на Дэниэла.

— Вы так выросли, так возмужали, мистер Ланкастер, вас и не узнать.

— Угу, славный получился паренек, — рассеянно отозвался Кит, раскрыв папку и протягивая ее брату, а заодно втискивая в его ладонь ручку с позолоченным пером, — вот. Подпиши. Здесь и здесь.

Настолько мастерски это было проделано, что Дэниэл едва не подписал, ни о чем не спрашивая, и спохватился лишь в последнюю секунду.

— А что это? Что я должен подписать?

— Я тебе говорил, — сказал Кит тоном, определенно подразумевающим, что говорил, но бестолковый, безмозглый, рассеянный младший брат забыл.

— Ты мне ничего не говорил!

— Неужели? Ну, хорошо. Видишь ли, раз уж ты сюда добрался, я подумал, мы с тобой должны потолковать о компенсации. Я хочу предложить тебе кое-какую… денежную сумму.

— Ты предлагаешь мне деньги? С какой стати?

Кит откинулся на спинку стула. Серые его глаза подернулись льдом и пеплом.

— Сколько тебе было, когда ты ушел из дома? Шестнадцать. А сейчас тебе… двадцать три. Когда умер папа… где ты находился в то время? На Каенне, верно? В Сент-Джеймсе. Жил в каком-то чудовищном клоповнике с какой-то шлюхой, беспробудно пьянствовал, правда, в поте лица трудился на местный муниципалитет ловцом бродячих животных!

У Дэниэла сладко задергало в животе, когда он вспомнил, как визжали запаршивевшие дворняги, когда он набрасывал им удавки на шеи, осуществляя древнее, как мир, незамысловатое правосудие. Впрочем, он делал полезное и нужное дело, очищая город от мусора.

— Мне непонятна брезгливая мина на твоем лице. Работа ничем не хуже любой другой. И уж, конечно, не хуже твоей. И мне совсем не понравилось, когда твои громилы вломились в мою квартиру, перевернули все вверх дном и начали избивать меня… постой-ка. Ты, никак, решил, что я спохватился и заявился оспорить завещание?

Кит ничего не сказал, но в глазах его застыл немой вопрос.

— Если бы я хотел оспорить завещание, мне бы стоило заняться этим безотлагательно, ты не считаешь? И потом, у меня нет ровным счетом никаких оснований для этого… даже теоретически, — я прав? Тем более, когда твои гориллы перестали ломать мне ребра, выбивать зубы и выкручивать руки, я подписал все необходимые документы, или тебя неправильно информировали?

Кит смутился. Не без оснований.

— Мне жаль. Поверь, я отчитал своих парней за излишнее рвение. Что касается денег, пойми. Это не подачка и не взятка. Просто я действительно считаю, что отец обошелся с тобой несправедливо, и ты заслуживаешь определенной компенсации. И я сам…

Кит замолчал, бросив взгляд на серебряное распятие на стене. Возможно, оно защищало его от вурдалаков, оборотней и прочих потусторонних тварей.

— Я должен был вернуть тебя домой. А я не вернул. Считай, я искупаю свою вину.

— Предлагая мне деньги? — спросил Дэниэл, пораженный тем, что брат говорит вполне серьезно, даже искренне.

— Боюсь, мне нечего предложить тебе, кроме денег. Ты уже взрослый, мои заботы и мои нотации тебе ни к чему. Я считаю твой образ жизни пагубным, но, боюсь, что, если я буду говорить тебе об этом, ты развернешься и уйдешь, и опять исчезнешь на долгие годы. Так я буду знать, что ты обеспечен, а не умираешь с голоду в сточной канаве.

Дэниэл заглянул в бумаги и несказанно раскаялся в том, ощутив, как зашевелились волосы на голове. Сумма, предложенная братом, была столь велика, что он до конца дней своих мог кататься, как сыр в масле, жить припеваючи и не нуждаться абсолютно ни в чем. Неплохо. Куда как неплохо, особенно, учитывая, что Кит был совершенно не обязан проявлять к младшему брату подобную щедрость. Ручка с золотым пером по-прежнему была зажата у Дэниэла в пальцах. Пронзительно вскрикнув, он отшвырнул ее прочь, как ядовитую змею.

— Нет!

Кит утомленно вздохнул.

— Тебе необязательно брать деньги прямо сейчас. Я открою счет в банке. За те двадцать или тридцать лет, которые пройдут, пока ты повзрослеешь, наконец, накапают отличные проценты. Тебе не придется ничего делать, просто подпиши.

— Ты что, глухой? Я уже сказал, что не стану ничего подписывать!

— Ладно, не подписывай… просто поставь крестики здесь и здесь.

Дэниэл почувствовал, что еще чуть-чуть, и он даст слабину. Он должен был держаться! Держаться! Во что бы ни стало!

— Ты, наверное, привык продавать и покупать людей, но со мной это не пройдет. Если тебе некуда девать деньги, лучше пожертвуй на благотворительность. Сколько людей нуждаются… от этого кровь стынет в жилах…

Кит действительно не знал — что это. Возвышенные, благородные принципы? Ненависть, столь застарелая и глубокая, что способна толкать на самые безрассудные и нелепые поступки? Простое, неприглядное безумие? Чем бы оно ни было, оно невольно вызывало уважение. Киту очень редко доводилось сталкиваться с волей, равной его собственной. А то и — в чем-то превосходящей.