Мамалыжный десант - Юрий Павлович Валин

Но не те сейчас времена, чтобы в дураках отсиживаться.

Впрочем, через день впечатления от встречи с генералом крепко подзабылись. Занятия никто не отменял, крутились день-ночь: от основ шифровального дела до знакомства с минометами и практическими стрельбами. Кстати, курсант Лавренко свои шесть мин из 50-миллиметрового положил недурно – наверное, первая плацдарменная специальность, пусть на практике и не закрепившаяся, сказывалась.

А потом прямо с занятия по саперному делу вызвали к командиру взвода. На столе лежали проездные документы и пара сержантских погон.

– Сегодня выезжаешь, – сообщил старший лейтенант. – Ознакомься.

Тимофей глянул в командировочное предписание – «гв. сержант Лавренко Т. А. следует для ремработ… станция Враца…».

– До аэродрома добросим, там встретят, – пояснил начальник школы и вручил погоны. – Поздравляю с новым званием, товарищ сержант! Толковый ты парень, было бы время, мы бы тебя по-настоящему подготовили. Пять минут на сборы. Нет, стоп, тебе еще сумка полагается и методическая литература. Генерал приказал.

Полевая сумка оказалась не новой, но приличной. Внутри лежали уставы и самоучитель иностранного языка, почему-то английского. Это было не совсем понятно, но догадываться было некогда, успеть бы попрощаться с ребятами.

* * *

Все сержант Лавренко успел и на аэродром прибыл вовремя. Двухмоторный самолет уже загружался. Летун с сомнением смотрел на одинокого сержанта с трофейной кобурой на поясе.

– Если укачает, ведро хватай, пол не пачкай. И, если что, не паникуй.

– Я уже летал, товарищ капитан, – заверил Тимофей, не вдаваясь в подробности.

На этот раз в воздухе болтало посильнее, но в целом терпимо. Самолет был полон командированными офицерами и важным грузом, из рядового состава только борт-стрелок, сидевший на насесте у пулемета. Но когда укачивает, звания не так важны. Сержанта Лавренко тоже слегка мутило от запахов. Сидел бы у окна, было бы полегче, да и вниз удалось бы посмотреть. Насчет этого жаль.

Сели благополучно. Тимофей почти сразу увидел знакомый «додж» и стоящую на подножке коренастую фигуру.

– Отож вовремя, прям по расписанию, – отметил Торчок, крепко пожимая ладонь командированного. – Щас поедимо, завтра начальство встречать.

– Понял. А Андрюха где? – спросил Тимофей, издали глянувший на сидящего за рулем бойца, солидного и усатого.

– Зацепило того шебутного Андрейку. По глупости и слегка. Мы чуточку на севере поковырялися, там он и сунулся, куда не надо. Вот же человек: если не языком лезет, так ляжкой, – сердито пояснил сержант и вздохнул. – Ну, может, оно и к лучшему. А то болтал, как та сломанная радиоточка.

Нового водителя группы звали Сергеем Никаноровичем Сергеевым, для краткости он отзывался на Норыча. Имел солдат единственную медаль «За оборону Сталинграда» и нашивку за тяжелое ранение. Все это, вкупе с солидным возрастом – уже за тридцать, – вызывало понятное уважение. И водил он хорошо.

Дороги Болгарии весьма отличались от родных. Было бы время, Тимофей поудивлялся бы такой далекой загранице. Но имелось много новостей, еще больше вводных. Сидели в кузове с Торчком, разглядывали карту.

– Отож здесь спокойно, болгары-братушки вроде как в восторге, что война для них повернулась. Угощают, обнимают, прям браты навек, словно и не воевали за Гитлера-поганца, – ворчал Торчок. – Оно бы и ладно. А вот там, далее, будет полная невнятность. Сложная страна Югославия, имелись на то намеки от нашего командования.

– Да, я думал, прямо на Германию двинем, – вздохнул Тимофей.

– То успеется. Отож для разминки нам Белград или щото рядом сойдет. Укажут завтра.

– Лично у меня возражений нет, – заверил Тимофей. – Пойдем по порядку, важно везде гадов бить. Иное волнует. Павло Захарович, а что там с моими вещичками? Не утерялись?

– Отож странные подозрения, – возмутился Торчок, а потом вспомнил: – Вот, Тимка, и память у тебя! Слово в слово, по-переводчески, значит? Щоб мне прозреть, как тому Гомеру, ты и сам прямиком в офицеры курс взял.

– Еще подумаю. Когда немцев добьем. Но на курсах о тебе, Павло Захарович, вспоминали…

Тимофей передал сослуживцу генеральский привет. Торчок помолчал и сказал:

– Лестно. Отож серьезный человек. Прям даже и не скажу, до каких верхов серьезный генерал. А шмотье твое в полном порядке, покаталось, но сохранилось. Автомат маленько попрацювал, был случай, диска два из него выпуляли. Но отчистился и убаюкался.

Торчок открыл стоящий сверху ящик – имущество отбывшего на учебу бойца хранилось в полном порядке, даже телогрейка, еще плацдарменная, ждала хозяина.

Вот он, автомат, знакомый до последней царапины, памятный и ни разу не подведший. Пахнет свежей смазкой и дезинфекцией от телаги: видать, всю форму группы регулярно обрабатывали-прожаривали. Тимофей навесил на себя инструмент и боекомплект, разом почувствовал себя почти по-фронтовому и окончательно успокоился.

– Надежный ты человек, Павло Захарович. Спасибо.

– Так що ж, на то я и нужен, – кивнул польщенный сержант. – Трудно до войны возвращаться, а, Тима?

– А чего тут легкого? У меня, может, вот-вот народится кто-то. Хотелось бы хоть узнать, мальчик или девочка. С другой стороны, повидался, подучился, передохнул, так чего еще? Хорош по тылам отсиживаться!

Торчок хлопнул младшего товарища по плечу.

– Истинно так. К передку всегда с сомнением возвращаешься. Но то наше непостижимое везенье, может, и не отменилось. Ладно, давай еще на карту воззримся…

* * *

Встречали начальство на развилке дорог. Фронт был вроде бы недалеко, но стояла тишина. Здесь в Болгарии, в соседней Румынии война стала совсем странной, иной раз сотни километров наши шли как на прогулке. Понятно, довольно опасная и нервная прогулка получалась, но с берегом Днестра, где за каждый метр дрались, не сравнить. Хотя граница с Югославией рядом, наступление намечается, надо думать, немцы опомнились и ждут в подготовленной обороне. Да и не только фрицы, там, по слухам, полно всякой местной дряни, что Гитлера истово под хвостом облизывает. С другой стороны, и союзных партизан там хватает, подсобят наступлению.

Бойцы стояли у машины, размышляя о малоизвестной Югославии и поглядывая на не особо загруженную дорогу. Норыч, подняв капот, проверял двигатель, чисто для профилактики – «додж», хоть и поколесил порядком и новым уже не считался, но пока не подводил.

Кто прибудет в группу для выполнения задачи, было неизвестно. Специфику службы Тимофей понимал сполна, гадать было незачем. Но будет недурно, если старлея Землякова пришлют: переводчик столичный, сведущий, и имелся к нему у Тимофея один тонкий вопрос, войны не касающийся, но этакий… нужный на будущее. Ну и под командой Нероды неплохо было бы оказаться. Проверенный офицер, боевой и без лишнего запала. Но загадывать Тимофей, конечно, не собирался. Так, надеялся самую малость.

Хочешь загадывать, не хочешь – само получается. Оказалось, угадал наполовину. Вдоль кювета шел старший лейтенант Нерода, а с ним двое