Тмутараканский лекарь - Алексей Роговой

в темнице пусть немного посидит. Авось и образумится.

Этот боярин был худой, суетливый, с глазами навыкате. Даже не зная его анализов, Сергей поставил предварительный диагноз: Тиреотоксикоз.

— Так-то оно так. Но негоже было моему отцу и дядьям клятву нарушать. Лучше бы они все же в бою Всеслава в плен захватили.

— Молод ты еще, князь, и неопытен. А потому не ведаешь, что на войне хитрость бывает намного главнее силы, — снова заговорил первый боярин.

— Да я и смотрю, Вышата Остромирович, что ты без хитрости прожить не можешь. Вначале хитро служил брату моему двоюродному Ростиславу, теперь хитро служишь мне. Хитрость это твой образ жизни, не так ли, боярин?

— На том и стоим, княже, — ухмыльнулся Вышата. — Ежели бы не моя хитрость, остался бы я без глаз еще двадцать пять лет тому назад, когда мы ходили с твоим покойным дядей, князем Владимиром Ярославичем, в поход на Царьград. Но неудачным был тот поход. Вначале греки пожгли наши корабли греческим огнем, а потом из-за бури выбросило на берег шесть тысяч русских воинов, в том числе и меня. Греки разбили наше войско и восемьсот оставшихся в живых взяли в плен. Признаться, тогда я был готов принять смерть вместе со своими воинами, но хитрые греки подготовили для нас другую участь. Дабы не кормить такое число пленных, они милосердно всех отпустили, предварительно ослепив. Хотели лишить зрения и меня, но я знал греческий язык и воззвал к христианской добродетели их полководца — сказав, что если несколько тысяч слепых будут возвращаться назад без зрячего провожатого, то вскоре все погибнут от голода и разбойников. И греха будет на ромейском стратиге больше, чем если бы сразу наших воев он казнил. Полководец поразмыслил и приказал оставить мне оба глаза. Так я и привел почти всех воев обратно на Русь.

— Поучительная история, но я все-таки считаю, что честь и благородство превыше хитромудрствования стоят, — ответил молодой князь.

— Ну и дурак, — тихо сказал себе в усы Вышата.

— Ладно, не будем судить моего отца и дядьев. Расскажи лучше, отче, как вы до Тмутаракани добрались? — не услышав реплики боярина, обратился Глеб к священнику.

Отец Никон в подробностях рассказал о приключениях на днепровских порогах, на море и в Херсонесе. Сидящий напротив них за столом Мстислав подтвердил его слова и добавил рассказ про поимку разбойника Бехая. В честь подвигов Кытана и Ильдея было поднято несколько заздравных чаш. Наконец трапеза закончилась, и по приказу князя все разошлись. Половцы пошли вслед за воеводой знакомиться со своим новым жилищем возле конюшен. Убедившись, что никого лишнего в зале не осталось, князь Глеб подозвал к себе отца Никона для разговора по душам. Он бросил беглый взгляд на сидящего рядом со священником Сергея, но отец Никон его успокоил:

— Это мой ученик, мы можем ему доверять. Поведай, княже, что тревожит твою душу. Я же вижу, что внешне ты спокоен, но душа твоя пребывает в смятении.

— Эх, отче, если бы ты лично два года назад не убедил моего батюшку и меня в том, что тмутараканцы меня ждут и что я нужен здесь, я бы никогда не вернулся. Обида у меня на них была за то, что помогли Ростиславу выгнать меня отсюда.

— Я просто знал, что ты здесь на своем месте. Так чего же ты печалишься, аль недоволен тобой тмутараканский люд?

— Все дело в том, — продолжил князь Глеб, — что не могу я положиться на своих бояр. И Вышата Остромирович, и Порей Любославич, да и другие бояре на словах служат мне, а на деле… Каждый из них в свою дуду играет и заботится прежде о себе, нежели о пользе княжества.

— Княже, так всегда было. Не переживай по этому поводу. Еще с допотопных времен многие люди больше заботятся о своем животе, чем о стране.

«И в нашем времени тоже ничего не поменялось с тех пор», — подумал Сергей.

— Даже воевода Горазд исполняет мои приказы, только получив одобрение Вышаты с Пореем. А те толкают меня на войну с аланами, убеждая, что так я покажу всем свою княжескую силу. Я же не хочу рушить мира с ними и вообще я против бессмысленного кровопролития.

— А какая корысть у Вышаты в этой войне?

— Он торгует конями и конской упряжью. А его друг Порей — доспехами и оружием. Вот и хотят они на чужом горе обогатиться.

— Так посади их в темницу, княже, вот и весь разговор.

— Да я бы и посадил, но не могу этого сделать без повода, иначе мои собственные люди обвинят меня в несправедливости.

— А ты, княже, не бойся показать им, что ты здесь власть, но поступай действительно справедливо. Это они тебя, а не ты их должен бояться. А ежели они обозлятся на тебя и начнут чинить препятствия твоим приказам — вот тебе и будет повод их наказать. Ну а пока могу прислать тебе одного верного человека, которого я когда-то от петли спас — он поможет тебе найти улики против строптивых бояр.

— Добро, отче! После беседы с тобой мне как-то спокойнее на душе стало. Ну а что касается привезенных вами книг, берите их, переводите, изучайте теорию. А я прикажу в ближайшем времени вам в Суроже или Херсонесе нанять хорошего лекаря, который и обучит твоих монахов практике.

— Аминь! — закончил беседу отец Никон.

Они вместе с Матвеевым низко поклонились князю, и пошли обратно в монастырь.

— Ну что, как тебе наш князь? — по пути спросил отец Никон.

— По глазам и словам видно, что человек хороший, но, на мой взгляд, ему немного не хватает уверенности в себе, — ответил Матвеев.

— Опыта у него маловато, но все задатки к тому, чтобы он стал хорошим правителем, у него есть. Так что моя основная задача — помогать ему советами, чтобы не сбился Глеб Святославич с пути истинного и послужил славно Богу и тмутараканскому народу. А ради этой цели я готов и побороться со всякими мздоимцами и стяжателями. Ну а ты пока не забивай себе голову всем этим, а готовься — сейчас мы с тобой пойдем на вечернюю службу, а завтра после литургии начнется первый день наших занятий.

Глава XVI

Студенчество-2.0

Gaudeamus igitur

Juvenes dum sumus

Гимн студентов

Как и обещал отец Никон, для Сергея Матвеева следующий день стал началом новой жизни. Или можно сказать, что продолжилась его студенческая жизнь, только в совершенно другом, непривычном