Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1 (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

— Да ну на фиг, — выругался парень, когда по наружному слою стекла пробежала извилистая трещинка.

Иван, забыв про мышей, про кота, про Фёклу, которой тоже должен был отправиться для успокоения, пулей выскочил в коридор, где столкнулся нос к носу с капитаном.

— У нас проблемы! — прокричал он прямо в лицо Петровичу.

— Знаю! У нас к вечеру инквизиция по Нулькину душу будет! — недовольно ответил капитан.

В проходе тихо прошелестела дверь каюты, и оттуда высунулась голова купчихи.

— Это я вызвала! Вас всех закуют в кандалы и отправят на каторгу! А эту бешеную тварь сожгут и развеют в фотосфере звезды! И поделом вам! — истерично, с покрасневшим от натуги и перекошенным от злости лицом провизжала Фёкла.

— Захлопнись, сука! — заорал Иван. Он судорожно схватил капитана за плечо, чуть не порвав ткань, и указал рукой в каюту. — Там эта… глянь.

Петрович сделал шаг вперёд и озадаченно нахмурился.

— Какая-то тварь сэкономила на хороших стеклопакетах. Вернусь, рожу набью, — глухо, как старый пёс, прорычал он и поглядел на Ивана: — Слушай, а ты можешь приказать стеклу, чтоб заросло, как скафандр, или стало прочным, как та дверь?

— Я ещё не настолько сильно владею кораблём, чтоб затянуть такую трещинку, тем более он будет постоянно делать новую. А повышать прочность получится минут на десять, не больше. Я же не царь-батюшка, чтоб горы одним мизинцем двигать.

Глава 24

Тяжело давшийся позитив

Время вновь полетело чехардой. Его опять стало не хватать, словно создатель вселенной, тот самый, чья фигура изображена в главном храме всея галактики, изрядно скупился и теперь выдавал кванты времени по чайной ложечке. А то и вовсе капал из пипетки. И почто так жаден этот старик на секунды, минуты и часы? Почто не хочет поделиться, когда мгновения так нужны?

Вспомнился нарисованный на иконах образ: хмурый седовласый муж с бородой, похожий почему-то на Леонардо да Винчи. Весь в бело-золотых одеждах, а в руках — раскрытый чертёж мирозданья, будто чертёж моста или замка.

Да, жаден он, как и всякий старец, мол, я тебе и так лишнего отсыпал, пользуйся.

Иван заскочил в каюту и приложил руки к стеклу, за которым бесновался оживший мертвец. Тройной стеклопакет медленно, но верно крошился под ударами нежити. Сперва под натиском падёт внешний слой, за ним и остальные.

— Княжеской кровью заклинаю, — прошептал парень и прислушался к ощущениям, а в ответ лишь глухая тишина. Стекло не подчинялось. Да и не могло подчиниться, так как под пальцами только внутреннее, а к наружному никак не дотронуться. Но даже если бы смог прикоснуться, долго бы не выдержал, потому как нелегко даются ему неметаллы, быстро вытягивая все силы до последней капли. — Тысяча комических чертей, разбогатею, поставлю на иллюминаторы нормальные аварийные пенопатроны, — пробормотал он, выбежал из каюты и закричал. — Петрович, не получается!

— Да я уже понял, — прорычал капитан, — Миша, живее!

Иван сделал несколько шагов по коридору в сторону шлюза и увидел, как торопливо забирался в скафандр навигатор. Рядом, у стенки уже стоял его космический автомат.

Создатель капнул из пипетки ещё немного времени, дав навигатору одеться, а затем отобрал подаренное: из каюты послышались частые удары.

Иван быстро вернулся и заглянул в помещение: мертвец окончательно проломил наружный слой, превратившийся в мутные лоскуты пластика с прилипшими к нему мелкими-мелкими осколками стекла. Отлетевшее от прослойки крошево упало в низ иллюминатора, словно песок в песочных часах.

А нежить всё долбила и долбила, разрезая в лохмотья высохшие руки об острое стекло. Но не чувствуя боли, труп не снижал темп.

— Он прорывается! — закричал парень в сторону капитана.

Петрович же в это время помогал дойти Михаилу до шлюза, и ответил, лишь затворив за бывшим десантным киборгом люк:

— Захлопни каюту. Она герметична, как спас капсула, и не даст выйти воздуху через дыру.

Княжич быстро закрыл тонкую дверцу и приложил к ней ладони. У него не было уверенности, что в состоянии удержать беснующийся живой труп.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А если мертвяк её проломает? У него сил немерено⁈ — прокричал он, выругался и со злостью в голосе добавил: — Блин, разбогатею, поставлю нормальные спас-капсулы, а не это дерьмо!

— Ты продержись немного, Миша сейчас доберётся до урода и пристрелит.

Иван внутренне собрался и огляделся по сторонам. Рядом, помимо капитана, нервно перебирающего пальцами на монтировке, стояла бледная как мел и по-прежнему почти ничем не прикрытая Фёкла. Благо, что не орала и не истерила. И тут же обнаружилась и Нулька. Богинька теребила край сарафана и кусала губы.

Внимание всего экипажа было приковано к чёртовой двери. Нервное напряжение усилилось настолько, что казалось, стало материальным и гудело, как трансформатор, а стоит шевельнуться, порежешься, будто о стекло.

Когда дверь из-за разницы давления с лязгом и треском вогнулась внутрь каюты, а затем начала вздрагивать от ударов с той стороны, и стало понятно, что мертвяк всё же выбил иллюминатор, слово взял Петрович. Он протиснулся мимо княжича к корабельной фее и приобнял её одной рукой:

— Нулечка, может, ты того-этого… станешь ненамного гиперским созданием и того… расправишься с нежитью?

Богинька затравленно посмотрела на капитана. В глазах читалась мольба. Нулька неимоверно не хотела перевоплощаться, не желала снова проходить через те отторжение, опаску и неприязнь, что излучали люди. Не хотела настолько, что на глазах опять вступили слёзы.

Корабельная фея, ища поддержки и понимания, перевела взор на княжича, но тот был сильно занят, и сейчас уже не прикладывал ладони к двери, а самым натуральным образом подпёр её плечом, словно это могло помочь.

— А… а может, скафандры наденете? — робко ища лазейку, спросила Нулька.

— Сейчас либо Михаил прикончит урода, и тогда всё будет в порядке, либо не прикончит, и придётся бросить Ивана одного, а самим спасаться бегством. Я не уверен, что у него хватит времени, дабы отпустить эту чёртову дверь и экипироваться.

— Я за скафандры. Только по очереди, сперва вы, потом я, чтоб не возникло толкотни, — проронил княжич. И в этот момент дверца в нескольких местах с лязгом вспучилась. Облетела краска. Лопнул пластик.

Это навигатор выпустил очередь, и пули оставили отметины, едва не пробив преграду. Но удары с той стороны не прекратились, а значит, мертвяк не упокоился.

— Чуть не пробил, блин, — тяжело дыша, протараторил Иван. Он оглядел отметины, которые казались уродливыми боровками на металле, и нервно сглотнул.

— Мы все умрём! — заорала Фёкла и бросилась к шлюзовой, где стояли скафандры. Купчиха подбежала к одному из них и принялась дёргать и нажимать на всё подряд. Но ничего не получалось.

— Почему он не открывается⁈ — истерично завизжала девушка. Она в панике подскочила ко второму, затем к третьему, тоже дёргая и нажимая на всё, что под руку подвернётся.

— Стой, дура! — надрывая связки, закричал Петрович. — Сейчас остальные доломаешь!

Что-то хрустнуло, и в руках купчихи осталась панель системы жизнеобеспечения. Девушка заметалась по помещению, словно вообще перестала соображать, что творится вокруг неё, и где находится. В глазах лишь животный ужас.

— Мама! — завопила она и принялась прилаживать панельку обратно к скафандру.

Капитан зло сплюнул под ноги и прорычал:

— Я эту обезьяну с гранатой высажу при первом же удобном случае, и пусть меня лишают капитанской лицензии. Теперь нам придётся решать, кто останется без скафа.

— Хорошо, я превращусь, — побледнев ещё сильнее, проплетала Нулька, — а вы меня любить не перестанете?

— Да мы тебя ещё больше полюбим, золотце ты наше! — усмехнулся Петрович. — Супергероиня ненаглядная.

В этот момент Фёкла, спотыкаясь, сбивая колени и снова поднимаясь, с криками «Надо подать SOS!», попыталась проскочить мимо капитана, и Валерий Петрович схватил девушку поперёк тела.