Зачёт по выживанию - Владимир Кузьмин

— Уговорили, сударыня. Но может...

— Нет, пока никому говорить не станем. Я тебя невесть сколько времени уговариваю. — Семка хотел возразить против несправедливого упрека, его ведь упрашивать не пришлось, но смолчал. — А с остальными разговоры до утра продлятся. И подготовка еще три дня будет идти. А они могут уйти, ищи потом!

— Ладно. Где пристроимся?

— За шалашами.

— Пошли.

— Я сначала прыгну до острова, — стала на ходу объяснять Настя. — Туда я уже один раз добиралась. Оттуда — на половину расстояния до Скалы. Если все нормально будет, то доберусь до Скалы третьим или четвертым прыжком.

Они провалились в состояние отделенного сознания, едва пожелали этого. Настя сразу же откликнулась с острова:

— Тут совсем сухо стало. А абраши ушли, жалко их. Как слышишь меня?

— Слышу и вижу все отлично.

— Я пошла дальше.

После второго прыжка Семка забеспокоился. Очень уж далеко, даже звуки и изображение доносятся чуть хрипло и как-то бесцветно. Настя по его настоянию не стала рисковать и прыгнула снова на половинку остававшегося до Скалы расстояния. Но связь выдержала. Следующим прыжком она была уже у самой Скалы.

— Настя, я не вижу и не слышу ничего вокруг тебя.

— А меня слышишь?

— Тебя да.

— Ну и успокойся. Я быстро осмотрюсь и вернусь.

Это ее «быстро» продолжалось около часа, за который Семен извелся до нервного истощения. Даже не сразу сообразил, что Настя уже просит помочь ей с возвращением. Но ему было обещано очередное разжалование, и тут уж Семка сделал все, как нужно, в одну секунду.

— Ну? — спросил он, вскочив первым и увидев, что и Настя зашевелилась.

— Все так и есть. Отряд. Десять человек, восемь военных, два гражданских, один из них житель Ореола.

— Они что, по-разному одеты? Или ты разговоры слышала?

— Одинаково они одеты, но я гражданского от военного отличу с первого взгляда. Даже без разговоров, которые я слышала. А того с Ореола мы все видели у нас в школе. Так вот, он ранен. Наверное, нога сломана. Есть еще другие раненые, но у них всякая ерунда. Пока ерунда.

— Это мы проходили, — сказал Семка, мгновенно почувствовав себя изощренным и многоопытным в жизни этого мира.

— Нужно их выручать, — подвела итог Настя.

— Пошли Антона будить. Олеговича.

Вот ведь тоже любопытная вещь. Дома, ну в школе, то есть еще на Земле, они своего руководителя иначе, чем Антошей, и не величали. А вот как оказались здесь, даже за глаза именовали по имени и отчеству, и такие оговорки, как у Семки сейчас, случались крайне редко.

— Пошли, — согласилась Настя.

Антон Олегович выслушал их не перебивая и даже не стал спрашивать, с чего это Анастасия Ковалева вдруг снам стала верить. Ну и про серьезное, честно сказать, нарушение дисциплины в форме самовольного полета на сверхдлинную дистанцию промолчал. Но молчал он долго.

— Ну что ж они так не вовремя! — наконец воскликнул он.

— А когда было вовремя? — спросил вполне искренне, без всякого подвоха Семен.

— Тоже верно. Не считая первых нескольких недель, в любое другое время их появление было бы несвоевременным. Особенно в период дождей. Но давайте сосредоточимся на главном. Как это ни странно звучит, но чертова дюжина взрослых, хорошо подготовленных и хорошо вооруженных мужчин без помощи моего детского садика вряд ли выживут. Они наверняка знали, что с обратным порталом будут сложности, но кинулись к нам на помощь, рискуя стать пленниками этого мира навечно. О боже! Что за чушь я несу! Это с недосыпа. В любом случае мы обязаны помочь, а не оттого, что они нам помочь пришли. Как любым другим людям. Пусть мы лишимся на время лучших бойцов, пусть нашу подготовку придется менять самым радикальным образом и время нас поджимает.

— Это чего оно нас поджимает? — удивился Кольцов.

— Уверен, что сезонов дождей здесь не один, а два. До следующего всего ничего, месяца три, пусть мы и не знаем, сколько здесь длится год.

— А! Тогда понятно, — закивал Семен. — Еще месяц на подготовку и. пара месяцев, чтобы каньон пройти. Под дождями в нем не выжить.

— Сколько вам потребуется времени добраться до Скалы? Месяц?

— Обижаете. Неделя!

— Ох, Семен!

— Мы вдвоем с Войцеком будем подменять друг друга и лететь при запасе продовольствия сможем круглосуточно. Если ветер не помешает, то ровно за шесть дней и ночей доберемся.

— А обратно?

— По нашим прикидкам за две недели, — сказала Настя. — Но вдруг нам этого не понадобится? Вдруг у них есть возможность открыть портал на Землю там, у Скалы, или хотя бы здесь? Ой! Виновата. Если возможно открыть портал у Скалы, то нам придется возвращаться самим. Если где-то здесь, то все равно нужно доставить всех сюда. Так на так выходит.

— Ставлю вам задачу управиться за четыре с половиной недели. Теперь о связи...

— Ну понятное дело, — веско сказал Кольцов, — связь будем поддерживать регулярно.

— Когда приблизитесь к Скале, очень прошу вас выйти на связь один раз и больше не рисковать!

— Антон Олегович! У нас с Анастасией чувства. — брякнул Семка и покраснел. — То есть я хотел сказать, что мы чувствуем друг к другу. О-о-о!

— Да понял я про ваши чувства, — позволил себе усмехнуться Антон Олегович. — Так что нечего вам тут краской покрываться. — Идите спать. Я все приготовлю и подниму вас.

К его огромному удивлению, Семен уснул легко и спалось ему хорошо. Хотя суета вокруг должна была твориться невероятная. Потому что проснувшись, он увидел приличный плот, ради которого разобрали несколько шалашей.

— Не все вам на мешках со жратвой кататься, — хмыкнул Алекс. — Вот вам аэроплан. Даже с туалетом, типа сортир. Ватерклозет шалашного типа!

— А вода где?

— Вот кто бы спрашивал!

— А! Ну да!

— Как генеральный конструктор объясняю: вот здесь приторочены мешки для провианта и прочего багажа. Пока будете лететь налегке, спать можно в этих гамаках. Станете перевозить пассажиров — извольте эти места предварительно укрепить. Тут на час работы.

— Это что за палка?

— Это мачта. Сейчас парус доделают.

— А чем рулить?

— Сами на ходу придумаете. Нам, что ли, все обмозговывать?

Семен возражать не стал, и так для них сделали куда больше, чем он мог ожидать. Даже карты скопировали и уложили в целлофановые пакеты, которые давненько уже были дефицитом.

Еще бы Войцек не ворчал, вообще все было бы замечательно. Но финна понесло на ворчание так, что лучше было молча терпеть все несправедливые упреки, чем пробовать ему возразить. При этом деятельность он развил бурную. Все проверял и перепроверял по сто раз. Даже попытался отказаться от обеда, но его заставили поесть.

Сидя над кашей с мясом, он вдруг застыл.

— Очаг нужен. На нашем самолете.

— Чтобы сгореть на фиг! Всухомятку поедим! — возмутился Семка. — Пардон, зря сказал. Очагом буду я! Я столько воды уже вскипятил, что могу и кашку сварить, нужно только правильно все рассчитать.

— Вот! — многозначительно произнес Войцек. — Теперь можно лететь со спокойной совестью.

И принялся уплетать кашу, вполне довольный жизнью.

36

Полковник Ковалев на своем веку разведчика повидал многое и прекрасно знал, что слишком хорошо — это чаще всего не к добру. Но чтобы настолько плохо!

Высадку отработали до полного автоматизма. В том числе ночью и при дожде. Конечно, такого ливня они не ожидали. Впрочем, вскоре стало ясно, что ливень не самое страшное.

Портал мог продержаться сорок три минуты с секундами. Секунды эти ушли как раз на то, чтобы понять, куда им предстоит ступить — на скользкий, размываемый струями ливня карниз. Но было бы смешно пасовать по такому пустяковому поводу.

Первые два бойца отряда, страхуя друг друга, вбили пиропатронами в каменную стену страховочные крючья, закрепившись, приняли лебедки. Их таким же способом «пригвоздили» на скале справа и слева от портала. Вниз спустились еще два бойца. Начался прием оборудования и снаряжения. Все было упаковано в специальные контейнеры, которые доставили вниз без проблем. Единственный по-настоящему сложный спуск на двух лебедках одновременно пришлось провести с неразборной частью шасси самоходной тележки.

Следом пошел личный состав. Тоже обошлось без сучка и задоринки.

К моменту, когда сам полковник Ковалев ступил к подножию Скалы, уже были выставлены посты и развернуты две палатки. Майор Кузьмин занялся установкой датчиков движения и развертыванием станции слежения. Короче говоря, все шло штатно. Даже балабол Серегин сидел в углу палатки и помалкивал, дожидаясь, как он обычно говорил, «окончания официальной части». И тут старший лейтенант Лисицын доложил, что в группе имеется один трехсотый.

Прикомандированный к ним спец с Ореола с невыговариваемым именем, но получивший, как и все, позывной-псевдоним Шатун, каким его и именовали постоянно, показал себя человеком неплохо подготовленным к солдатской жизни, да и вообще неплохим парнем. И вдруг в палатку заглядывает старлей Лисицын и докладывает: