Море наизнанку (СИ) - Свириденкова Ольга Владимировна

Марина шумно выдохнула воздух.

– Вот как? Значит, ты все понял?

– Еще бы! – глаза Толика оживленно, едва ли не весело заблестели. – Разве я когда-то был недогадливым дураком? Ты, выражаясь шаблонным языком, встретила новую большую любовь.

– Это так, Толя. Это не просто курортный роман, а любовь.

– Угу, – кивнул он. – И ты собираешься со мной развестись и выйти за него замуж.

– Да.

– Мы это обсудим. Но послушай сначала историю моих приключений! – взгляд Толика оживился сильнее и стал интригующим. – Черт, это, действительно, весело! Нет, может быть, объективно это и не весело, но я столько перенервничал за последние сутки, что начал смотреть на все с юмором. Так вот, – он закурил новую сигарету. – Рейс был вечерним. В одиннадцать я был в Симферополе, в начале первого – в вашем пансионате. Тут я вспомнил, что не знаю номера вашей комнаты. Хотел спросить на ресепшене, да побоялся, что вызову подозрения. И что было спрашивать, когда ночевать у вас все равно было негде? Спросил про свободные номера, оказалось, что есть только люкс. Ну, люкс, так люкс – черт с ним, хоть устроюсь с комфортом. Лег спать, утром вышел в холл и сел там, ожидая, когда народ повалит на завтрак. Смотрю – идет Наташка с каким-то хмырем. А Мариночки моей нет!

Толик красноречиво посмотрел на жену, слушавшую его с напряженным лицом.

– Я пошел завтракать. Потом поднялся в свой номер и вышел на балкон. Стою, озадаченный, курю. Вдруг – подъезжает шикарная тачка и выходит из нее Мариночка! А с ней – молоденький, сексапильный мачо. Мариночка нежно целуется с ним и заходит в пансионат. Парень, к моему удивлению, не уехал сразу, а минут пять с кем-то стоял и разговаривал: тут-то я его и рассмотрел хорошенько… Потом он уехал. Стою, озадаченный еще больше. Вдруг выходят на улицу Мариночка, Наташка и Наташкин хмырь. Все вместе идут к лестнице, то бишь, на пляж. Тут я вспомнил, где нахожусь, и тоже поспешил на пляж. Спуск к морю – это, конечно, песня! – Толик рассмеялся. – Как вы спускаетесь по этим лестницам, а?

– Э… ничего, нормально, – проговорила Марина.

– А я вот проклял все на свете, покуда спускался. Еще и заплутал по дороге, пришлось возвращаться назад и пробираться другим путем. Но ничего, спустился. Смотрю – на набережной стоит та же самая тачка. Иду к пляжу и вдруг – оба-на! Вижу того самого мачо! Он, оказывается, спасателем здесь работает. Ну, тут мне стало все ясно. Моя Мариночка сняла мужика, что называется, не отходя от кассы.

Марина посмотрела на него с легкой досадой:

– Толя, послушай…

– Нет, ты меня сначала дослушай! Так вот… После такого открытия у меня, естественно, пропало желание идти на пляж. Думаю: покружу-ка рядышком и понаблюдаю, благо для маскировки есть солнечные очки и кепка. Смотрю – и все больше выпадаю в осадок. Мариночка моя без стеснения милуется со своим кавалером. Вот уж чего я никак не ожидал от тебя! Завести роман с пляжным спасателем – это как-то не комильфо, тут уж надобно хоть на людях держаться прилично. Но ничего подобного – полная демонстрация отношений. А никто из постояльцев пансионата и не косится. Любовники держатся слишком непринужденно, а в таких случаях нездорового интереса не возникает.

Толик затушил сигарету и продолжал, расхаживая по балкону.

– Потом вы все вышли с пляжа и сели в «инфинити»: ты, Наташка и Наташкин хмырь. Пока я пил в баре пиво, спасатель вернулся назад. Тут я вспомнил, что подошло время обеда. И узнал, что пансионатский автобус я благополучно прозевал. Что было делать – карабкаться по этой чертовой лестнице? Я рассудил, что не стоит. Да и не хотелось сразу столкнуться с тобой. Поэтому я решил искупаться, а затем поискать кафе, где можно нормально поесть… Пойдем в комнату, а? Здесь что-то совсем жарко становится.

– Пойдем, – кивнула Марина.

Толик включил кондиционер и продолжил рассказ.

– Пообедав, я вернулся на исходные позиции. Наташка с хмырем появились на пляже, а Мариночки моей почему-то нет! Тогда я не выдержал и позвонил тебе… Ты помнишь наш вчерашний разговор?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Да, – Марина поежилась. Только подумать: Толик звонил ей не из Москвы, а находясь совсем рядом! А ее даже не кольнуло…

– Ты сказала, что спишь, и быстренько закруглила разговор. Что ж, думаю, все ясно: ночка выдалась бурной. Я тоже чувствовал себя вымотанным, поэтому двинулся в пансионат. Чуть костьми не лег на этой чертовой лестнице! Но ничего, вскарабкался. Думаю, что делать? Спать – не заснется. Пошел в бар – он закрыт. Насилу отыскал палатку, где можно было купить пива, и засел с пивом на балконе, благо проклятое солнце уже отошло с этой стороны.

Толик взял бутылку с водой, наполнил стакан и выпил.

– Пришел пансионатский автобус. Наташка и ее хмырь тоже приехали… Сижу дальше, пью и не знаю, что делать. Вдруг – оба-на! Подкатывает прямо к подъезду «инфинити». Выходит спасатель и идет, ничтоже сумняшеся, в пансионат. Я, что называется, весь внимание… Проходит недолгое время, он выходит обратно. А с ним – моя Мариночка: в новом вечернем платье и босоножках на каблуках! Тут я уж совсем офигел. Спасатель-то был, как на пляже, в коротких шортах и майке. А Мариночка моя при параде… Ну, думаю, все ясно. Сейчас они поедут к нему домой, там он переоденется, и они отправятся в ресторан. Так и было, Мариночка, да?

– Да, – с легким вызовом подтвердила Марина.

По губам Толика скользнула улыбка философской иронии.

– Что было делать? Пошел я перво-наперво ужинать: голод-то ведь не тетка, а тут еще такая эмоционально-физическая нагрузка. Потом переоделся и двинулся к набережной: добрые люди подсказали, как подъехать, не спускаясь по чертовой лестнице. Начал прогуливаться и попутно заглядывал в попадавшиеся на пути заведения. Прохожу мимо одного ресторана и – о чудо! – вижу красное платье. Присмотрелся – моя Мариночка! Да не с одним ухажером, а с компанией человек десять. Причем, мужики сидят сами по себе и что-то горячо обсуждают, а бабы – своим кружком. Потом Мариночка встает и выходит с одной бабой из ресторана. Стали на набережной, любуются ночным морем. Баба, точнее, молодая женщина, что-то эмоционально рассказывает, Мариночка слушает и с умным лицом отвечает: видимо, дает жизненные советы. Мариночка вообще женщина опытная и мудрая, к такой грех не прислушаться.

Толик глубоко вздохнул и посмотрел на Марину с грустью.

– Потом вы вернулись назад. Что меня поразило? То, как моя Мариночка держится. Не виснет на своего ухажера, отвлекая его от деловых разговоров, свободно со всеми общается. Словом, ведет себя так, будто она тут вовсе и не с любовником, а с мужем! И будто у нее впереди куча времени, чтобы еще наобщаться с ним наедине.

Толик посмотрел на Марину прямым, долгим взглядом, в котором смешались нежность, сожаление и самоирония. И, прежде чем она успела что-то сказать, продолжал.

– Постоял я так, погрустил и поплелся назад к остановке: черт его знает, как тут такси вызывать, надежней было успеть на троллейбус. Вошел в номер, допил оставшееся пивко и завалился спать. Утром я тебя неожиданно увидел: ты шла с Наташкой в столовую. Я быстро позавтракал и, нацепив очки, засел в холле, прикрыв лицо подвернувшейся газетой. Потом двинулся за вами и проследил, куда вы идете… Ну? – спросил Толик с веселым оживлением. – Как тебе мой рассказ под названием «Один день из жизни рогатого мужа»? Напиши его в свой журнал, от лица мужика. Гарантия: побьете все рейтинги!

Марина невольно рассмеялась. Но, вспомнив, что речь идет вовсе не о вымышленных персонажах, смущенно замолкла.

Внезапно зазвонил ее сотовый. Марина вздрогнула и вскочила с кровати, чувствуя, как к лицу приливает кровь, а руки начинают дрожать. Как она и предчувствовала, это был Костя.

– Да, Костенька, – проговорила она, поднося телефон к уху и изо всех сил стараясь говорить спокойно.

Он спрашивал, почему ее до сих пор нет на пляже.

– Я что-то неважно себя чувствую: меня тупо клонит ко сну. Наверное, месячные начнутся, у меня перед ними всегда такое состояние… Нет-нет, все хорошо, не волнуйся! – Марину охватила нешуточная паника, когда Костя спросил, не подъехать ли ему прямо сейчас. – Да, посплю. А потом сразу позвоню тебе… Хорошо, любимый, пока!