Тайны парижских манекенщиц (сборник) - Пралин

И признаюсь в своей большой любви к Марлен Дитрих, которая вызывает в наших салонах симпатию за свою обходительность и простоту. Однажды она сделала мне приятный комплимент:

– Фредди, у вас шея а-ля Модильяни[211].

– Мадам, вы не в силах оценить удовольствие, которое мне доставили. До сих пор меня сравнивали только с лжетощими и нитевидными моделями Жан-Габриеля Домерга[212].

Она добавила мне радости и смущения, сказав, что я «совершенно в своем жанре», и заказала несколько платьев из представленных мною. Она и не подозревала, что с пятнадцати лет была моим женским идеалом. Моя скромность в тот день подверглась суровому испытанию.

Что касается светских женщин, они очень красивы и зачастую более просты, чем старлетки, которым не хватает рекламы.

Марлен Дитрих в муслиновом платье, скроенном по косой, Голливуд, начало 1930-х гг.

Нет ничего лучше герцогини с ее непринужденностью или даже принцессы, как Бегум[213], которая каждый раз по-дружески приветствует меня: «Добрый день, Фредди», – в Довилле, Биаррице или Каннах во время торжественных показов. Бывшая королева красоты, она с успехом может выступать и сейчас – настоящая дама, высокая (даже выше меня), с исключительным достоинством. Обладая редким вкусом, она умеет выбирать платья. Я была горда, когда она заказала несколько моделей из «моей» коллекции.

В отличие от крикливых выскочек, настоящую светскую женщину создает не объем перемещаемого ею воздуха. Примером истинно великой дамы может служить графиня Парижская[214]. Как-то продавая конверты на благотворительной лотерее «Синей Ночи», я впервые увидела ее на вручении премии «Интералье»[215]. Не будучи знакомой с этой веселой и очаровательной женщиной, чей стол был уже завален моими конвертами, я подошла к ней и без малейшего стеснения настояла, чтобы она купила еще. Тогда она попросту опустошила мою корзину. Представьте мое смущение, когда я позже узнала, что запросто подошла к той, кто в иных условиях могла бы быть нашей королевой.

Увы! Не все знаменитости отличаются простотой в обращении. Известные люди часто относятся к типу существ, с которыми трудно ужиться. Мне доводилось слышать вопли, видеть нервные срывы из-за слишком или не слишком тесного платья, а некая дама оказалась на сантиметр шире модели!

Мне встречались удивительные экземпляры. Например, американка, вышедшая замуж за представителя одной из великих имен Франции, в тридцать пять она выглядела на все пятьдесят, и вскоре выяснилось почему. Едва она вступала в примерочный салон, как тут же извлекала из сумочки фляжку, какие американские богачи любят наполнять джином и носить в заднем кармане брюк. За время одной примерки она отхлебывала из фляжки два или три раза, каждый раз осторожно закрывая бутылку крохотной золотой пробкой. И безразлично таращилась по сторонам своими давно потускневшими, но когда-то прекрасными голубыми глазами. Они поблекли, как волосы и голос, в котором вдруг проскальзывали крикливые нотки, подчеркивающие сплав непонятных слов. Тощая до жалости, она шаталась при ходьбе, как пьяный клошар[216].

Ее пример позволил мне окончательно понять, что, помимо стиля, элегантности, любезности или терпения с фотографами, выносливости с рисовальщиками, манекенщицы должны обладать и незаурядной дипломатичностью.

Глава V

Мы из моды

Перед тем как отправиться на покорение публики – клиентов, покупателей, журналистов, фотографов и читателей более или менее специализированных журналов, – мне пришлось уяснить, что манекенщица должна прежде всего завоевать саму моду. Тот закрытый мирок, где говорят «мы» все от последнего подмастерья до хозяина, в том числе модельные мастера, манекенщицы-звезды, продавщицы и закройщики. Мирок, чье одобрение надо заслужить, добиться признания и быть принятой, если собираешься делать профессиональную карьеру.

Мне кажется, мой окончательный прием состоялся в День святой Екатерины. Я в сомнении, стоит ли вспоминать о нем, так как столько рассказано, написано и опубликовано фотографий об этом празднике, похожем на шумные сборища студентов, когда не достигшая двадцати лет молодежь за один день через довольно грубые шутки выплескивает усталость после года упорной учебы.

Известно, что Святая Екатерина, покровительница незамужних мидинеток, перешагнувших двадцатипятилетний рубеж, празднуется 25 ноября. Долгие недели, урывая время от сна и даже от еды, катеринетки[217] и иже с ними шьют шапочки и украшают мастерские. Декорации выходят зачастую столь совершенные, что диву даешься, когда узнаешь, что все, вплоть до мельчайших деталей, сделано их руками. У Ланвен я попала в пиратскую пещеру с сундуками, набитыми шелками и драгоценностями. Каменные своды и восточные ковры сотворили из умело раскрашенной упаковочной бумаги, а сами мидинетки загримировались в пиратов с «Острова сокровищ».

Я видела и нечто среднее между «Таинственной пещерой» и «Поездом-призраком» из Луна-парка: угрожающие силуэты, стенания призраков, светящиеся саваны. Ничего не забыли. С потолка свешивались длинные нити, которые в полумраке касались вашего лица. Раздавались весьма правдоподобные вопли, приводившие в восхищение новоявленных девочек-декораторов.

Где-то во плоти появлялись Влюбленные Пейне[218], мечтающие в декорациях пастельных тонов. И повсюду виднелись сердца и амурчики.

В тот день меняют свой облик и манекенщицы. Мы решили стать «трусихами» 1900 года, и результат вогнал бы в боязливую дрожь любого: блуждающий взгляд под ресницами, густо покрытыми серой краской, угольно-черные ресницы, громадные мушки, цветы в зубах, красные фуляры[219] вокруг шеи. Короткие юбчонки, черные передники и шпильки довершали зрелище грядущей катастрофы. Даже на фотографиях спектакль не выглядел забавным! Антонио де Кастилло едва бы не задохнулся от ужаса.

К счастью, мы как бы служили контрастом для управляющей манекенщицами, милой Мемен, в облике нормандского крестьянина с почтовой карточки, с разъяренным гусем и бешеной уткой в корзине, которую она зажимала под мышкой. Целый день безумного смеха до слез, смывавших тушь для ресниц.

Празднество всегда начиналось с конкурса желтых и зеленых шапочек – цвета святой Екатерины, – их носят девушки, которым исполнилось двадцать пять лет (некоторые даже откладывали свадьбу на несколько месяцев, чтобы иметь возможность покрасоваться в них). Газеты публиковали столько снимков, что невозможно описать невероятные конструкции и находки, требовавшие невероятной ловкости и изобретательности. Голосовали поднятием рук. Лауреатку в присутствии фотографов двадцать раз целовал хозяин и зачастую передавал конверт «для устройства будущего хозяйства». Потом вручала подарок мастерская, чаще всего девочки сбрасывались на электрический утюг или кофейный сервиз, о котором она мечтала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});