Каратели - Александр Шакилов

— Вперед. Шуметь не надо. — Майор всё-таки поверил мне.

Пять минут или того меньше разделяет нас и караванщиков. Предельная осторожность не помешает. В любой момент мы должны быть готовы вступить в бой и победить. Именно так. Зачем ввязываться в драку, если не надеешься наступить на грудь врага?…

— Привет, командир. Как дела, парни? — Ворон появился внезапно, он вышел из подъезда дома, мимо которого мы проходили.

Меня чуть кондрашка не хватил. Мои спутники, похоже, испытали те же чувства. Понадобилось несколько секунд, чтобы мы смогли отвести стволы от фигуры сталкера в темном проеме высотки.

— А ты чего здесь?… — только и выдавил из себя я, сообразив, что срочно надо разрядить обстановку, пока мои коллеги не разрядили магазины. Не хватало еще спугнуть караванщиков.

— А где мне быть? — удивился сталкер.

И то верно. О месте встречи мы не условились. Значит, Ворон имеет полное право быть где угодно.

— Что с бэтээром случилось? — спросил сталкер, выйдя из тени подъезда.

Представляю себе разочарование Ворона, когда он увидел, что команда транспортера топает пешком, а вовсе не въезжает в город на броне. Ведь сталкер тащил на собственном горбу три противотанковые мины, а это без малого двадцать шесть килограммов стали и взрывчатки. Конечно, впору разозлиться. А пехота по ТМ-46 пройдет и даже не почувствует. Чтобы мина сработала, надо надавить на нее ста двадцатью килограммами.

Но к чести Ворона, в Припять он явился не только с минами. Он подстраховался, установив на тээмках дополнительные детонаторы, подрываемые сигналом с пульта, очень похожего на тот, которым стращал нас майор. Всего три мины просто не могли перекрыть дорогу, а пропустить караван, доверившись случаю, Ворон не хотел и не мог. И вот теперь, когда наши враги лишились бэтээра, он готов был использовать мины против пехоты.

А еще сталкер где-то умудрился переодеться в пятнистый противорадиационный костюм с капюшоном. Голову прикрывала каска. На боку болтался подсумок с противогазом. На шее висели ленты, укомплектованные патронами для СРМС, каждый третий патрон был помечен красным — трассирующий, для корректировки стрельбы. Сам пулемет висел на ремне через плечо. А ведь СРМС весит почти одиннадцать килограммов. Всё-таки Ворон — сильный мужик.

Интересно, это добро снято с покойника? Или Ворон наведался в личный схрон и достал заначку на черный день? Впрочем, без разницы. Главное, он с нами: сталкер явно не настроен палить в своих боевых товарищей. И всё-таки я не доверял ему. Нельзя поворачиваться спиной к безумцу.

— Ну и дура… — проворчал Сван, намекая на массивность пулемета.

— Нормально. С двухсот шагов очередь в голову укладываю, проверено.

— Сколько их? — решил уточнить я.

— Пятнадцать человек. Пять научников, двое бродяг, остальные — военсталы. Бродяги вперед ушли, на разведку. А научники с вояками прям посреди улицы спор затеяли, вот здесь, где вы стоите. Нервничали, разговаривали громко, руками размахивали. Так и хотелось жахнуть по ним, чтобы мало не показалось.

Я мысленно выругался. Я-то насчитал десять караванщиков. М-да, следопыт из меня как из пипетки клизма, только по окуркам определяться и умею…

* * *

Десять профи против четверых карателей, истощенных прогулкой по Зоне, — вариант не из лучших, радоваться нечему. Если б мы могли незаметно обогнать караванщиков, которые уже показались в поле зрения, и устроить засаду по всем правилам партизанской войны! Уж я в эти засады попадал не единожды… Занять бы позиции в домах по обе стороны улицы, подпустить научников с охраной поближе да расстрелять к чертовой бабушке в упор и без сожаления. То есть зачистить на фиг. Каратели мы, в конце концов, или куда?!

Но — увы. Мы бежали вслед за караванщиками, мы двигались предельно скрытно, чтобы подобраться к нашим жертвам вплотную. Вот только к жертвам ли? Еще раз повторю: пятнадцать человек против четырех. Из этих пятнадцати двое, по всему, проводники-сталкеры, восемь — военсталы. А уж эти вояки и вооружены хорошо, и натасканы убивать людей и мутантов.

Один из научников внезапно обернулся. Почуял опасность? Я резко нырнул за куст шиповника, выросший прямо посреди раздолбанной дороги. Похоже, здесь недавно проехали на танке, асфальт изломан в крошево. И кому понадобилось раскатывать по Припяти на Т-90?

Колючий, зараза. Не танк — куст. За ним уже пристроился Ворон. В своем пятнистом противорадиационном костюме сталкер даже посреди голой улицы сошел бы за небольшое дерево. Эмир и Сван тоже не выдали себя.

Научник не поднял тревогу. Его отвлекло что-то другое, что-то более серьезное, чем подозрительное движение сзади.

Из переулка показались двое. Ага, это и есть проводники каравана. Я мысленно выругался. Это же Турок и Орфей? Они — лучшие следопыты Зоны, самые изощренные убийцы и удачливые наемники. Это не парочка грязных бродяг топает впереди, это сама Смерть вышла к нам из переулка. И я уже спешу на свидание к этой даме, робея, как подросток.

Турок — настоящий хохол, рожа у него типично полтавская. Говорят, прозвище свое он получил из-за присказки «турок — не казак», которую частенько употреблял не к месту.

Орфея же прозвали так, потому что он наполовину грек. На вторую половину он чечен, но чеченов в Зоне и так хватает, им обычно дают два прозвища на всех — Шамиль или Рамзан. А чтобы не путаться, добавляют номера — Шамиль Третий, Рамзан Седьмой, Шамиль Второй… А вот грек на всю Зону один, и эту особенность сталкера отметили с охоткой.

Угу, сладкоголосый Орфей. Тот, кто назвал его так впервые, был шутником. Голос у Орфея вовсе не оперный. Бывший инструктор-рукопашник французского Иностранного легиона, он имел привычку разговаривать очень неторопливо, даже вяло. И я никогда не слышал, чтобы Орфей пел. Зато стрелял он отлично и ножом орудовал без равных.

Турок в этом плане мало отличался от напарника. Разве что он разбирался в электронике — закончил университет с отличием и даже учился в аспирантуре. Какая нелегкая занесла Турка в Зону, никто не знал, да он и не жаловался. Здесь он чувствовал себя как форель в горном ручье.

Подумав чуток, я решил, что моим коллегам не стоит рассказывать о грядущих проблемах. Меньше знают — лучше воюют.

Что ж, дорогие мои Турок, Орфей и их товарищи, вас ждет приятный сюрприз, если Ворон не соврал.

— Слышь, Ворон, а как ты вычислил, что они здесь пройдут? — едва слышно прошептал я.

— А эти двое вчера вечером здесь уже побывали. Разведчики типа вынюхивали что-то. Мне они сразу не понравились, но я решил не устраивать шума. Мало ли кто такие…

Я кивнул. Оно и к лучшему, что без шума и пыли. Ворон, конечно, псих, но мне вовсе не хотелось увидеть его тело, повешенное на бетонном столбе у въезда в Припять. Орфей и Турок никогда не убивают просто так. Смерть для них — особый ритуал, который наполняет мир ощущением тоски. Причем сами они не боятся ни черта, ни бога. А при личном общении в баре — милейшие ребята: знают много анекдотов, хохмят без конца.

Два человека в плащах химзащиты шли легким пружинящим шагом. Мне почему-то вдруг показалось, что они вовсе не бродяги, но рыцари на прогулке. А закованные в сталь жеребцы ожидают их в переулке, из которого они вышли. Им только копий и мечей не хватало. Эти двое отлично смотрелись бы где-нибудь в Антиохии лет эдак девятьсот назад. И я бы несказанно обрадовался, если б Турок и Орфей внезапно туда перенеслись. Причем безвозвратно.

Наемники двигались к караванщикам, которые явно ждали их возвращения. И что-то такое караванщики уловили, какой-то знак им подали бродяги, ибо военсталы ни с того ни с сего вдруг грамотно рассредоточились. Даже научники схватились за оружие.

Это не входило в наши планы. Неужели нас обнаружили так рано?…

Орфей что-то отрывисто крикнул Турку, который шел метрах в пятнадцати позади. Далеко, я не расслышал, что именно. Щекастую рожу Турка прикрывала маска противогаза — еще советского производства, но отлично сохранившаяся. По противогазу я и опознал Турка издалека. Он всегда по Зоне ходит в ИП-4М. А еще «на работе» он никогда не снимает перчаток. Чтоб руки не испачкать. Интеллигент хренов. За это Турка многие недолюбливали. Так чего я должен его обожать?

Бродяги вдруг остановились. Орфей медленно достал из-за спины здоровенный самострел, основание которого — метровый обрезок четырехдюймовой трубы, распиленной вдоль. Наемник сам соорудил эту ручную пушку, рассчитанную под тридцатимиллиметровые выстрелы ВОГ-17М.

Эти двое вообще были мастерами на все руки. Странные ребята, могли бы и за Периметром найти занятия по душе.

Ворон выругался сквозь зубы, помянув чьих-то родителей. Мне стало не по себе. Какого фикуса, а? Парни, вам приготовлен сюрприз, приятный для нас. Ну так топайте вперед, псевдопес вам в печенку! Не заставляйте дядю Макса просить дважды! В конце концов, это невежливо.