Истории о котопёсах и их хозяевах - Галина Николаевна Волкова

ему командир.

Сам же, выглянув в башню, проводил взглядом нахохлившийся черный комок с огромными ушами. Это был не первый раз, когда его водитель пытался помочь какой-нибудь животинке.

– Стоп машина! Ладно, Лома, неси сюда этого чебурашку.

Боец выскочил из БМП, подбежал к столбу и засунул котенка под бушлат.

На ремонтной базе служил друг Седого, Серега Котов. Они вместе призвались на фронт. Вот только Кот был хорошим механиком, его направили на ремонтную базу, а Митя стал водителем БМП по военной специальности.

– Кот, принимай пополнение, – подходя к другу, сказал Митя, держа на руках котенка.

– Вот скажи мне, Митька, как ты успеваешь и воевать, и сирот подбирать, и в приюты их устраивать? – улыбаясь другу, спросил Серега.

– Нет, ты понимаешь? Мы, значит, ребят поддержали, они кому надо наваляли, нам немножко досталось. Едем к вам, а он на столбе сидит и ушами, как радаром, крутит. Ну, сразу понятно – природный навигатор. Вот командир и приказал взять на борт.

– Ох и болтун ты, Седой! – прокомментировал рассказ Мити Хоттабыч.

– Здорово, Хоттабыч! Да я чего, как лейтенант приказал, так и сделали, – отшутился Митя.

Позывной Седой он получил на второй неделе службы. Они тогда небольшой городок штурмовали, потом – зачистка. В одном из подвалов нашли мирных. Вышли к ним три пацаненка детсадовского возраста, бабка сухонькая с ними и дедок бодренький такой. Один из пацанов все ручку, замотанную какой-то тканью, баюкал, другой с головой перевязанной был. А из подвала – запах мертвечины. Дед рассказал, что мать мальчишки с рукой раненой убило три дня назад осколком, а похоронить никак.

Митька, работавший на гражданке обычным менеджером по продажам, посмотрел на пацанов, на запыленную бабку, поправлявшую им одежку, и так у него на душе болью зазвенело. А потом седая прядь в его модной прическе появилась…

– Господи, да он же лялька совсем, – констатировал Хоттабыч, глянув на малыша.

– Лелик, – исправил его Митя.

– Что?!

– Лелик, говорю. Кот это, – ответил Митя.

– Ясно. Ну ладно, главное, чтобы ус не отклеился, – завершил беседу Хоттабыч.

Кстати, Хоттабычем звали пожилого мужчину по имени Павел Матвеевич. Местный, лет под шестьдесят, с пышной бородой, он добровольцем пришел на базу. В технике разбирался, как бог, разные придумки вносил. Все его уважали и любили. Когда он задумывался над какой-то проблемой, начинал гладить и перебирать свою бороду, отсюда и позывной.

Так и стал Лелик жить на ремонтной базе, иногда колеся с Серегой по фронтовым дорогам. Когда фронт был рядом, были и прилеты. Кот хватал котенка, запихивал его под рубашку или куртку и убегал в укрытие.

Как-то недели три спустя после появления Лелика на базе он сидел под открытым капотом ремонтируемого грузовика. Серега стоял рядом, что-то перебирая внутри двигателя. Вдруг котенок сорвался с места и запрыгнул Сереге на спину, потом невообразимым образом перетек под свитер. Какое-то внутреннее чутье подсказало Коту следующую фразу.

– Во-о-оздух! – крикнул он во всю глотку и спрыгнул с Леликом в ближайшую яму.

Через несколько секунд действительно просвистело-прошумело, но, слава богу, легло в стороне. С того дня и повелось. Когда работали в сложной обстановке, поглядывали на Лелика.

Фронт потихоньку двигался вперед. Бойцы ремонтной базы работали в три смены. В часы отдыха шли разные разговоры, в смену Кота сопровождаемые мерным урчанием Лелика, лежавшего у него на груди.

– А ведь черных котов на державной Руси завсегда уважали. Именно их в новый дом запускали, чтоб место под кровать отыскали. Считалось, что они счастье и удачу в дом приносят. А инквизиция в Европе их сотнями изничтожала, считая прислужниками дьявола, – стал рассказывать Хоттабыч, много читавший и знавший много разных исторических фактов.

– Ага, то-то Хоттабыч крестится при налетах да на Лелика поглядывает, – заметил недавно прибывший в бригаду Мишка.

– А ты как думал? Мы же варвары, в нас христианство пополам с язычеством живет. Вера, она из души и от сердца идет. Вот ты в укрытие бежишь, разумом понимая, что там безопасней, а потом сидишь и крестишься – это уже вера работает. Так и живем, – ответил ему Хоттабыч.

– А Лелик тогда что такое?

– Лелик-то? – Хоттабыч посмотрел на подросшего котенка. – Локатор Лелик-один, кот армейский, технически оснащенный радаром.

Все засмеялись. Котенок встрепенулся, потянулся, зевнул, лизнул Сереге руку и, свернувшись в клубок, отправился спать.

– Вот ты намудрил, Хоттабыч, – подколол того Мишка.

– Дай Бог, поживешь с мое, и ты мудрить начнешь, – усмехнулся в ответ Хоттабыч, поглаживая бороду.

И было это движение такое знакомое, что казалось, выдернул он волосок, сказал заветное «тибидох» и пожелал пацанам живыми вернуться…

Сказка про Ваську

В одной небольшой деревушке, у черта на куличках, в ладненькой избушке, у опрятненькой старушки Лизаветы жил-был кот Васька… В масле не катался, но домашней сметанкой хозяйка баловала. Матерым котом был Василий. Не раз он дрался с другими котами, да и собакам отпор давал. А собак в деревне было целых шесть штук. И был среди них один расхристанный кобель, к которому у Васьки были особые «чувства».

Здоровый такой пес Буян, но брехливый и трусливый, весь в хозяина. Хозяин его, Фаддей, был из той породы людей, которые ростом и телом не вышли, а все норовят ехидными подковырками да из-за чужой спины обхаять да облаять. Вот и пса такого воспитал.

Лизавету же в деревне любили и уважали. Сама опрятная да ухоженная, к людям с уважением да лаской. Она и дом, и двор в чистоте да аккуратности содержала. Летом на огороде всякие овощи сажала, урожаи собирала. В лес по ягоды да грибы ходила. На зиму запасы делала. А какие пироги она пекла! Как зачинала тесто месить, да начинку набирать, да в печи выпекать, аромат такой над деревней плыл – у всех слюнки текли.

С Васькой они дружно жили. Она его любила, он ее уважал. Прибился он к ней маленьким, сам пришел. Потом уже Лизавета выяснила, что это у Марьи Федоровны кошка за котятами не уследила. Та все сетовала, что не мать, а так, погулять вышла, совсем за потомством, как подросли немного, не смотрит.

Ничего сверхъестественного или умопомрачительно обаятельного во внешности Васьки не было. Кот как кот. Ни тебе рыжины огненной, ни галстука белого на черном фоне, ни дымчатого перелива, так, серо-буро-малиновое произведение природы. А вот поди ж ты, приглянулся Лизавете. Зато телом вышел. Шутники деревенские смеялись, говорили, что Лизавета кота на пирожках подняла. Так и жили, не тужили.

Васька часто подкарауливал Буяна. Бежит тот по деревне, брешет на всех, тут с забора али с ветки дерева – Васька. Как прыгнет ему на холку, как вгрызется в ухо, прицепится, как клещ – визгу на всю деревню. И за это все люто осерчал Фаддей и на Лизавету, и на Ваську. И задумал черное дело…

Как-то весенним вечером в доме Лизаветы раздался стук в дверь.