Пятьдесят оттенков серого - Эрика Леонард Джеймс

— Думаю, основы мы уже прошли. Как тебе?

Он выглядит чрезвычайно довольным собой, однако говорит деловым тоном, словно только что поставил очередную галочку в списке. Я все еще не могу отойти от его замечания о тяжелом начале жизни. Это невыносимо, мне отчаянно хочется узнать больше о его детстве, но вряд ли он расскажет. Наклоняю голову набок, подражая ему, и через силу улыбаюсь.

— Вы же не думаете, будто я верю в то, что вы действительно передали мне контроль? А если вы так думаете, то, значит, не учитываете мой уровень интеллекта. — Я хитро улыбаюсь. — Но все равно, спасибо за иллюзию.

— Мисс Стил, вы не просто красивая девушка. У вас уже было шесть оргазмов, и все благодаря мне, — игриво хвастается Кристиан.

Я краснею и моргаю от смущения под его взглядом. Неужели он ведет счет? Кристиан хмурит брови.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — Неожиданно его голос становится строгим.

Я морщусь.

— Мне утром приснился сон.

— Да? — Кристиан свирепо смотрит на меня.

У меня что, неприятности?

— Я кончила во сне.

Закрываю глаза рукой. Он молчит. Осторожно смотрю на него из-под руки. Похоже, он удивлен.

— Во сне?

— Да, и проснулась.

— Не сомневаюсь. Что тебе снилось?

Вот черт.

— Ты.

— И что же я делал?

Я снова закрываю лицо рукой. Словно маленькому ребенку, мне на какой-то миг кажется, что если я его не вижу, то и он меня не видит.

— Анастейша, в последний раз спрашиваю, что тебе снилось?

— У тебя был стек.

Кристиан убирает мою руку.

— Неужели?

— Да, — отвечаю я и густо краснею.

— Значит, ты не безнадежна. У меня есть несколько стеков.

— Из плетеной коричневой кожи?

Он смеется.

— Наверняка найду и такой, — говорит Кристиан, и его серые глаза блестят от удовольствия.

Наклонившись, он коротко целует меня, встает и поднимает свои трусы-боксеры. Ох, нет… уходит. Бросаю быстрый взгляд на часы — всего без двадцати десять. Поспешно вылезаю из кровати, натягиваю тренировочные штаны и майку, затем снова сажусь, скрестив ноги, и смотрю на него. Не хочу, чтобы он уходил. Что мне делать?

— Когда у тебя месячные? — спрашивает Кристиан, прерывая мои мысли.

— Терпеть не могу эти штуковины, — ворчит он, показывая презерватив, потом кладет его на пол и надевает джинсы.

— Ну? — настаивает он, когда я не отвечаю, и выжидающе смотрит на меня, как будто хочет услышать мое мнение о погоде.

Вот дерьмо! Это слишком личная информация.

— На следующей неделе, — бормочу я, разглядывая свои руки.

— Нужно решить вопрос с контрацепцией.

Как же он любит командовать! Тупо пялюсь на него, а он садится на кровать и надевает носки и туфли.

— У тебя есть врач?

Качаю головой. Мы снова вернулись к передаче контроля над активами, очередной поворот на сто восемьдесят градусов.

Кристиан хмурится.

— Я пришлю тебе своего врача. В воскресенье утром, до того как ты приедешь ко мне. Или он может осмотреть тебя у меня дома. Что ты предпочитаешь?

Это называется, он на меня не давит. Еще одна блажь, за которую он платит… хотя, собственно, в своих же интересах.

— У тебя.

Значит, я точно увижу его в воскресенье.

— Хорошо, я сообщу тебе время.

— Ты уходишь?

«Не уходи… Останься со мной, пожалуйста», — хочется мне крикнуть.

— Да.

«Ну почему?» — вопрос готов сорваться с моих губ. Но вместо этого я шепчу:

— Как ты доберешься?

— Тейлор заберет.

— Могу отвезти. У меня теперь замечательная новая машина.

Он смотрит на меня теплым взглядом.

— Вот это совсем другое дело. Но, думаю, ты слишком много выпила.

— Ты нарочно меня подпоил?

— Да.

— Зачем?

— Ты слишком много думаешь, и ты такая же молчаливая, как твой отчим. Тебя можно разговорить только после капельки спиртного, а мне нужно, чтобы ты была со мной честной. Иначе ты замыкаешься, и я понятия не имею, что у тебя на уме. Истина в вине, Анастейша.

— А ты, значит, со мной всегда честен?

— Я стараюсь. — Он настороженно смотрит на меня. — Наши отношения сложатся только в том случае, если мы будем честны друг с другом.

— Я хочу, чтобы ты остался и использовал вот это, — говорю я и показываю ему второй презерватив.

Он улыбается, его глаза весело блестят.

— Анастейша, я сегодня и так слишком далеко зашел. Мне нужно идти. Увидимся в воскресенье. Я подготовлю новый вариант контракта, и мы начнем играть по-настоящему.

— Играть?

Вот дерьмо. Сердце подпрыгивает к горлу.

— Я бы хотел провести с тобой сцену,[7] но подожду, пока ты не подпишешь контракт. Тогда я буду знать, что ты готова.

— О, значит, я могу тянуть время, пока не подпишу?

Кристиан смотрит на меня оценивающим взглядом, затем криво улыбается.

— В принципе, да, но я могу не выдержать и сломаться.

— Как?

Моя внутренняя богиня проснулась и внимательно слушает. Кристиан ухмыляется; похоже, он меня дразнит.

— Стану чрезвычайно опасным.

У него заразительная улыбка.

— Как это?

— О, знаешь, всякие там взрывы, автомобильные погони, похищение, лишение свободы.

— Ты меня похитишь?

— О да, — ухмыляется Кристиан.

— И будешь насильно удерживать?

Ух, до чего же возбуждает!

— Конечно. Но тогда речь пойдет уже о полной передаче власти.[8]

— А это еще что?

Я тяжело дышу, сердце бешено колотится. Он что, серьезно?

— Буду полностью тебя контролировать двадцать четыре часа в сутки.

У Кристиана блестят глаза, даже со своего места я чувствую его радостное волнение.

Вот черт!

— Короче говоря, у тебя нет выбора, — ехидно замечает он.

— Разумеется.

Я не могу скрыть сарказма в голосе, когда завожу глаза к небу.

— Анастейша Стил, ты только что закатила глаза.

— Нет, — пищу я.

— Да-да. А что я собирался сделать, если ты еще раз закатишь при мне глаза? — Кристиан садится на край кровати и тихо командует: — Иди сюда.

Я бледнею. Боже… он серьезно. Сижу совершенно неподвижно и смотрю на него.

— Я еще не подписала контракт…

— Я всегда держу слово. Сейчас я тебя отшлепаю, а потом оттрахаю быстро и жестко. Похоже, презерватив нам все-таки пригодится.

Он говорит тихо и угрожающе, и это чертовски сексуально. Мои внутренности сжимаются от горячего, жадного, растекающегося по всему телу желания. Кристиан смотрит на меня горящими глазами, ждет. Я неохотно выпрямляю ноги. Может, убежать? Вот оно, наши отношения висят на волоске, здесь и сейчас. Согласиться или отказаться? Но если я откажусь, то все будет кончено. Я точно знаю. «Согласись!» — умоляет внутренняя богиня, а подсознание почти парализовано.

— Я жду, — говорит Кристиан, — а я не люблю ждать.

Ох, ради всего святого! Испуганная и возбужденная, я тяжело дышу. Чувствую, как кровь пульсирует в теле, а ноги становятся ватными. Медленно подползаю к Кристиану.

— Хорошая девочка, — говорит он. — Теперь встань.

Вот дерьмо… неужели нельзя побыстрее покончить с этим? Не знаю, смогу ли удержаться на ногах. Нерешительно встаю. Кристиан протягивает руку, и я кладу презерватив на его ладонь. Внезапно он хватает меня и опрокидывает поперек своих колен. Легко поворачивается, и мой торс оказывается на кровати рядом с ним. Кристиан перекидывает правую ногу через мои бедра и кладет левую руку мне на поясницу так, что я не могу двигаться.

— Положи руки за голову, — приказывает он.

Я немедленно повинуюсь.

— Анастейша, почему я это делаю? — спрашивает Кристиан.

— Потому что я закатила глаза в твоем присутствии, — с трудом выдавливаю я.

— Думаешь, это вежливо?

— Нет.

— Будешь еще так делать?

— Нет.

— Я буду шлепать тебя всякий раз, когда ты закатишь глаза, поняла?

Он очень медленно приспускает мои штаны. Это унизительно, страшно и очень возбуждает. Кристиан устраивает целый спектакль и откровенно наслаждается. У меня вот-вот выскочит сердце, я едва дышу. Черт, наверное, будет больно?

Кристиан кладет руку на мой обнаженный зад, ласкает, нежно гладит ладонью. А потом убирает руку… и сильно шлепает меня по ягодице. Ой! От боли у меня глаза лезут на лоб, я пытаюсь встать, но Кристиан не дает — его рука лежит между моих лопаток. Он ласкает меня там, где только что ударил, его дыхание становится громким и хриплым. Он шлепает меня еще раз, потом еще. Как же больно! Я молчу, только морщусь от боли. Волна адреналина проносится по моему телу, и под его воздействием я извиваюсь, пытаясь увернуться от ударов.

— Лежи смирно, — предупреждает Кристиан, — иначе буду шлепать дольше.

Он гладит меня, а потом следует шлепок. Возникает ритмический рисунок: ласка, поглаживание, резкий удар. Нужно сосредоточиться, чтобы вынести пытку. Мой разум пустеет, когда я пытаюсь привыкнуть к тягостному ощущению. Кристиан не шлепает два раза подряд по одному месту, он распространяет боль.