Пока ваш подросток не свёл вас с ума - Латта Найджел

К этому моменту Тереза уже почти плакала. Боб нервно теребил куртку и выглядел абсолютно потерянным.

«Какую помощь вам уже оказали?» — спросил я.

«Хлоя была у врача в детском психиатрическом отделении, и он выписал ей антидепрессанты, — сказала Тереза. — Кроме того, она ходит на консультации к этому врачу каждую неделю».

«Хлоя, это помогает?»

Она снова только пожала плечами. Я попросил родителей выйти, чтобы я мог поговорить с ней наедине.

«Твоя мама сказала, что ты режешь себя», — сказал я.

«Нет».

«Она сказала, что видела следы».

«Нет, не говорила».

«Тогда что это были за следы?»

Хлоя одарила меня еще одним старым добрым пожиманием плечами:

«Порезы от бумаги».

Я какое-то время смотрел на нее.

«Порезы от бумаги?»

«Да».

«Из чего же сделана твоя бумага? Из переработанных сюрикенов[36]?»

Хлоя рассмеялась, и это было самым прекрасным, что я слышал за этот день.

«Знаешь, большинство людей не понимает, зачем некоторые люди режут себя, — сказал я. — Большинство думает, что некоторые делают это, потому что им нравится боль, но на самом деле всё как раз наоборот, правда? Люди режут себя, чтобы не чувствовать боль. Порезы заставляют тебя сосредоточиться на том, что ты делаешь, а не на том, что на самом деле тебя мучает, верно?»

Хлоя пожала плечами, но на этот раз это было больше похоже на кивок На самом деле люди режут себя по многим причинам: одни наказывают себя, другие хотят привлечь внимание, а некоторые дети считают, что это просто круто. Думаю, Хлоя поступала так, чтобы не чувствовать душевную боль.

Какое-то время мы сидели молча.

«Вы с Хелен были хорошими подругами, да?»

Она кивнула, но едва заметно, ее движение было замедлено огромной болью.

«И ты говорила об этом с консультантом?»

Еще один кивок.

«И это помогает?»

«Вроде того».

«Хорошо».

Еще немного молчания. Почему бы и нет? В конце концов, молчание — золото.

«Ты ведь знаешь, что твои родители очень боятся, что ты сделаешь то же самое?»

Она вздохнула: «Я бы хотела, чтобы они успокоились. Они всё время очень напряжены и обеспокоены. Мне от этого кричать хочется. Мне бы хотелось, чтобы они просто оставили меня в покое».

«Ты думаешь о том, чтобы сделать это?»

Она помолчала.

«Иногда».

«Как часто?»

«Только иногда».

«Когда ты думала об этом в последний раз?»

«Ну не знаю, может быть, неделю назад или около того».

«А ты думала о том, как бы ты это сделала?»

Хлоя покачала головой: «Нет».

Если она говорила правду, это было хорошим знаком, потому что наличие плана сильно повышает вероятность совершения попытки.

«А ты когда-нибудь думала о том, как это повлияет на маму и папу, если ты это сделаешь?»

«Думаю, это бы выбило их из колеи на какое-то время».

Она была милым ребенком, но в тот момент мне хотелось ее отшлепать.

«Думаешь?»

«Мне надоело, что они постоянно роются в моих вещах, — сказала Хлоя. — Я это просто ненавижу, а им кажется, что теперь у них есть право делать всё, что им вздумается».

«Хочешь вернуть себе личное пространство?» — спросил я.

«Да».

«Они очень беспокоятся о тебе. Они действительно ужасно напуганы. Ты понимаешь, почему они так себя чувствуют?»

Она кивнула.

«Хорошо, ты бы хотела, чтобы мы вместе попробовали разобраться, чтобы всем стало немного легче и спокойнее и всё снова стало нормально?»

«Думаю, да».

Ну и прекрасно.

Когда всё пошло наперекосяк?

Страх — это очень опасная эмоция. До определенного момента он может быть полезен (страх иногда помогает сконцентрироваться), но, как и многое другое в этой жизни, в больших количествах он вреден. Тереза и Боб были хорошими людьми и очень переживали за свою дочь. И для этого у них было достаточно оснований. Они тоже были на похоронах Хелен.

Хлоя пребывала в клинической депрессии, и это плохо. Но она принимала антидепрессанты под строгим надзором детского психиатра, и это хорошо. Она получала индивидуальную помощь от опытного специалиста, практикующего врача, который помогал ей развить более сильные механизмы психологической адаптации и приспособления к стрессовым нагрузкам, что тоже очень хорошо. Еще одна вещь, которая ей нужна, — эмоциональная разгрузка, способ, с помощью которого она могла бы выплеснуть свои чувства. Но самое необходимое — взять себя в руки и снова начать взаимодействовать с миром, выйти в свет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нужно вспомнить несколько основ, чтобы выяснить, что происходит с Хлоей. Главное, никогда не забывать: пока есть жизнь, есть надежда, и в данном случае это, как никогда, актуально. Кроме обыкновенных вихрей подросткового возраста, Хлою подхватил ураган скорби по умершей подруге, поэтому иногда ее охватывают слишком сильные эмоции, и она начинает себя резать.

Еще одна проблема заключалась в том, что опасения Терезы и Боба (хотя и абсолютно оправданные) воздвигали стену между ними и Хлоей. Они стали такими напутанными и сверхбдительными из-за всего этого, что отталкивали ее как раз в тот момент, когда должны были притягивать.

В таких тяжелых и мрачных условиях родителям нужно провести черту между заботой и навязчивостью. Как это сделать?

Как можно улучшить ситуацию?

Хлоя хотела, чтобы ее оставили в покое, а родителям нужна была уверенность, что она в безопасности. Единственная проблема заключалась в том, что оба эти условия невыполнимы. Ни один родитель в здравом уме не оставил бы Хлою в покое, и это правильно. Оставить ее в покое было бы, наверное, худшим, что только можно сделать.

Есть надежный способ обрести уверенность в безопасности дочери — запереть ее в больнице с круглосуточным наблюдением. Но даже если бы они так поступили, Хлоя могла бы оттуда сбежать.

После того как мы все вместе подробнее обсудили ситуацию, мы пришли к компромиссу. Хлое надо вернуть хотя бы часть личного пространства, а родителям — хоть какую-то уверенность и подтверждение того, что с ней всё в порядке.

Моя цель была немного яснее: постепенное возвращение к «нормальной» семейной жизни, которое зависело от нескольких факторов. Мы поговорим о них позже, а пока остановимся на важных аспектах проблемы суицида, о которых все родители должны знать.

Возраст и суицид

В большинстве развитых стран суицид стоит на втором или третьем месте в списке причин смертности молодых людей в возрасте от пятнадцати до двадцати четырех лет. Суициды в возрасте младше пятнадцати лет случаются, но крайне редко. Большинство смертей происходит в возрасте восемнадцати лет и старше. Есть и хорошие новости — в последнее десятилетие количество суицидов уменьшается. В некоторых странах, таких как Новая Зеландия и Австралия, оно значительно сократилось.

Парадокс полов

«Парадокс полов» заключается в следующем. Девушки совершают больше попыток суицида, но эти попытки оказываются успешными реже, чем у мальчиков. Девочки предпринимают больше попыток, потому что более склонны к депрессиям и неврозам, что переводит их в группу риска. Мальчики чаще погибают: они реже пытаются покончить с собой, но используют более смертоносные способы, такие как отравление угарным газом (выхлопные газы машины), вешаются и стреляются. Девочки предпочитают травиться лекарствами или наркотиками, что не так опасно и реже заканчивается смертельным исходом.

Факторы риска

Психиатрические заболевания — приблизительно 90 % молодых людей, которые умирают или предпринимают серьезные попытки самоубийства, страдают от психических расстройств, таких как депрессия.

Злоупотребление алкоголем или наркотиками — алкоголь является депрессантом и ингибитором, зависимость или злоупотребление алкоголем и/ или наркотиками создает похожие проблемы.