Мороз и ярость - Лиззи Принс

платформе, что, безусловно, является шагом вперед по сравнению с детской кроваткой в комплексе. В углу стоит стул, придвинутый к кровати. У меня возникает жуткое ощущение, что кто — то сидит там и смотрит, как я сплю.

Дальняя стена полностью стеклянная, с раздвижными дверьми, ведущими на один из балконов. Пол выложен такой же разноцветной серой плиткой, а на потолке имеются открытые деревянные балки. Я осматриваю стены в поисках любых скрытых уголков и трещин, где могла бы быть спрятана камера, но, по — видимому, они собираются обеспечить нам уединение в наших комнатах, не транслируя это на весь мир. В любом случае, мы интереснее как группа. Зачем кому — то смотреть, как я сплю?

Сразу справа от входа в комнату есть арочная дверь. Я медленно открываю ее, опасаясь, что оттуда на меня что — нибудь выскочит. Там болтается шнур, и я дергаю за него, включая свет. Это шкаф, набитый разнообразной одеждой. Женская одежда. Я хмуро смотрю на стену слева от меня, где находится комната Атласа. В его комнате тоже полно женской одежды? Если нет, то кто — нибудь использует силы, чтобы заполнить шкаф?

Я перебираю одежду, хмуро разглядывая все платья. Они сделаны из легкого материала, который больше подходит для такой погоды, чем мое черное тактическое снаряжение, но не идеальны для боя. Кроме того, это самая красивая одежда, которую я когда — либо видела, за исключением платья, которое Эстелла одела на меня для вечеринки, на которую мы пошли после последнего испытания.

Под развешанной одеждой есть несколько выдвижных ящиков, и я открываю их, чтобы найти нижнее белье и облегающие слипы, которые, как я предполагаю, являются пижамами. Я закрываю шкаф и прохожу дальше в комнату. Сразу за углом от входа находится еще одна арочная дверь. Я открываю ее с той же осторожностью, с какой открывала шкаф. На этот раз дверь открывается в маленькую ванную комнату. Там есть унитаз, небольшая раковина на подставке, а в дальнем конце втиснута большая ванна. Она не больше ванной комнаты в моей квартире дома, но она великолепно уединенная.

Черт, наверное, теперь это моя бывшая квартира. Мой домовладелец уже должен был бы знать, что меня завербовали в Игры. Я уверена, он предполагает, что я все равно умру, поэтому с таким же успехом может сдать мое место в аренду новому арендатору. Черт возьми, у меня наконец — то появилось одно растение, которое не погибло через три недели. Для меня это рекорд. Я уверена, что сейчас оно мертво.

Меня так и подмывает пойти понежиться в ванне неприлично долго, но я уже приняла душ этим утром. Кстати, который час? Было еще утро, когда стражники переместили нас из комплекса, но я не знаю, где мы сейчас. Быстрая проверка моего телефона говорит мне, что до ужина в восемь осталось всего несколько часов. Наш гид ничего не сказала о том, чтобы переодеться к ужину, поэтому я собираюсь потратить это время на осмотр и оставить ванну на потом.

Я выскальзываю обратно в коридор, предварительно оглядев его с обеих сторон. Тихо, и я снова задаюсь вопросом, где все остальные. Проходя мимо комнаты Атласа, я чуть не останавливаюсь и не стучу в его дверь. Почему? Мы собираемся немного поболтать? Отправиться на прогулку вместе? Нет, это просто глупые мысли. Я засовываю руки в карманы и продолжаю идти по коридору, направляясь в том же направлении, куда ранее ушла женщина.

Все двери закрыты. Все ли это спальни? Если нет, то что за всеми этими дверьми? Я продолжаю идти, пока коридор не переходит в ротонду. Пол здесь выложен мелкой мозаикой белого и разных оттенков синего. Я отступаю в коридор, чтобы получше рассмотреть пол, и вижу крупный волнистый узор. Я чувствую какую — то тему в этом доме. Думаю, он не просто так называется «Уотерхаус».

В круглой комнате стоит несколько неудобных и выглядящих древними стульев, и в ней царит атмосфера зала ожидания. Помимо коридора, из которого я только что вышла, есть еще два, и я пытаюсь составить план дома в своей голове. Снаружи все, что мы могли видеть, было одним огромным крылом дома, но кажется, что там есть три основные ветви, по форме напоминающие трезубец.

Я выбираю наугад другой зал и направляюсь в том направлении. В этом коридоре такие же арочные дверные проемы, как и в секции, где расположена моя комната, но они расположены не так близко друг к другу. В них также отсутствуют двери. В первой комнате, в которую я заглядываю, внутри невероятное количество вещей. Это куча всякого хлама, как будто кто — то решил начать собирать случайный хлам, но потом потерял интерес и выбрал новый объект для одержимости. Здесь есть камни, декоративные тарелки, фарфоровые куклы, монеты, стопки игральных карт, вазы и многое другое. Но самое странное, что каждого предмета по девять штук. Ни больше, ни меньше. Думаю, сестры не умеют делиться.

Я с дрожью покидаю эту комнату и иду дальше вниз. Я нерешительно просовываю голову в другой дверной проем и испытываю благоговейный трепет при виде огромной библиотеки. Поскольку мне больше некуда идти, я захожу внутрь и осматриваю комнату.

Каждый дюйм стен увешан полками из красного дерева. Комната высотой в два этажа, с длинными окнами, которые пропускают мало света. Пылинки плавают в солнечном луче, но за пределами этой полосы света все остальное тускло. К одной из полок приставлена выдвижная лестница, чтобы добраться до самых верхних книг. В углу также есть шаткая винтовая лестница из кованого железа, которая ведет к столь же сомнительному переходу на втором этаже. Я уже знаю, что не хочу проверять грузоподъемность этой штуки.

Пол здесь выложен той же плиткой, что и везде в этом доме. По комнате разбросано несколько диванов и кресел, но здесь чувствуется, что ими не пользуются. Я думаю, сестры не слишком любят читать, несмотря на впечатляющую коллекцию книг.

Выбрав наугад место, я провожу пальцем по корешкам книг, изучая названия. Многие из них на другом языке, с совершенно другим алфавитом. Греческий, если бы мне пришлось рискнуть предположить. Я не знаю другого языка, кроме английского, так что это блуждание в темноте. Я брожу вокруг, наугад вытаскивая книги и листая их. Ни одна из тех, что я нашла до сих пор, не написана на английском.

Я достаю другую книгу и открываю ее, замечая черно — белые иллюстрации, которые выглядят нарисованными от руки. Я