И один в поле воин - Юрий Дольд-Михайлик

«Именно сейчас нам особенно необходимо оружие». Настойчиво звучала в ушах фраза, сказанная ей Франсуа накануне отъезда. Разве она не знает об этом сама? Да, оружие нужно. И Моника сделает всё, чтобы оно попало к партизанам. «Но из-за этого у Генриха могут быть неприятности, и даже большие», – внезапно подумала девушка. Вот он идёт рядом с нею, молчит, но она чувствует, что он тоже счастлив. Как тепло засияли его глаза, когда он увидел её там, на углу, на перекрёстке трех улиц. Интересно, что бы он сделал, если бы догадался, о чём она сейчас думает? Остановил бы патруль, подозвал и отправил её в гестапо. Не может быть! Даже если бы он мог прочитать её мысли – он бы не сделал этого. И если бы его арестовали за то, что оружие не доставлено по назначению, он бы тоже не выдал её. Моника ощущает это всем своим существом. И несмотря на это, она не может быть откровенной. Потому что, если есть полпроцента, даже сотая доля процента сомнений, она не имеет права рисковать всем из-за своего чувства. Даже если Генриху прикажут поехать с этим поездом?

Моника вздрогнула, представив, что Генрих действительно может получить такой приказ.

– Вам холодно, Моника? – заботливо спросил Генрих.

– Да, немного, – машинально ответила девушка, хотя поздняя осень была на диво тёплая.

– В двух шагах отсюда гостиница, где я живу. Может, зайдём погреться и отдохнуть?

Моника протестующе покачала головой.

– О, что вы!

– Но ведь мы не раз оставались с вами наедине? И я, кажется, не давал ни малейшего повода бояться меня. Кстати, мне нужно быть в это время дома, я ожидаю очень важное для меня сообщение…

– Вы покончили с делами?

– Абсолютно со всеми! Остался двухминутный разговор по телефону о времени отправки поезда, и я совершенно свободен. Обещаю, скучать будете не больше двух минут…

– Но… – заколебалась Моника.

– Вы не хотите, чтобы кто-нибудь увидел вас в этой гостинице? – догадался Генрих.

– Да. Ведь меня тут никто не знает и могут подумать, что я одна из тех девушек… Ведь гостиница офицерская.

– Эта улица достаточно безлюдна. А если будут встречные – мы подождём.

Моника молча кивнула головой и ускорила шаг. Словно хотела поскорее избавиться от ожидавшей её неприятности.

Курт был в номере.

– Кто бы ни пришёл, меня нет! – на ходу приказал Генрих, пропуская Монику в свою комнату.

Теперь, как в первые минуты встречи, неудобно было молчать. И девушка начала рассказывать о своём путешествии, тщетно стараясь найти в нём хоть что-нибудь интересное, смущённая собственной беспомощностью. Да и Генрих был не менее взволнован, чем она. Помог завязать оживлённый разговор взрыв в ресторане «Савойя». Моника слушала рассказ, опустив ресницы. Она боялась, что Генрих прочитает в её глазах нечто большее, чем обычное любопытство. Но когда Генрих, между прочим, рассказал, что он чуть не погиб, девушка вздрогнула.

– Мне всё время холодно, – объяснила она.

– Я сейчас дам вам что-нибудь накинуть на плечи, предложил Генрих и хотел сбросить пиджак, но в этот момент в дверь комнаты, где был Курт, громко постучали. Генрих приложил палец к губам, показывая гостье, что надо молчать.

– Обер-лейтенант фон Гольдринг у себя? – послышался хриплый голос.

– Нет, куда-то вышел.

– А ты как тут очутился, Шмидт? Ведь тебя должны были отправить на Восточный фронт? – снова прохрипел тот же голос.

– Обер-лейтенант фон Гольдринг попросил оставить меня при штабе как его денщика, герр обер-лейтенант.

– Верно, не знал, что ты за птица! Но я ему расскажу… А теперь слушай, да, смотри, не спутай. Передай обер-лейтенанту, что поезд номер семьсот восемьдесят семь отправляется завтра в восемь часов вечера. Если он захочет ехать с нами, пусть предупредит, мы приготовим ему купе. Понял? Утром я ему позвоню, болван, а то ты обязательно всё перепутаешь.

– Так точно. Не перепутаю! Немедленно передам, как только обер-лейтенант придёт или позвонит.

Дверь комнаты, в которой происходил разговор, хлопнула.

– Так вы тоже собираетесь ехать этим поездом? – девушка хотела, но не могла скрыть волнение. Оно слышалось в её голосе, отражалось в глазах, сквозило во всей её напряжённой от ожидания фигурке.

«Милый ты мой конспиратор, как же ты ещё не опытна!» – чуть не сказал Генрих, но сдержал себя и небрежно бросил.

– Фельднер с двумя десятками солдат справится и сам. На шесть вагонов это даже многовато. А мы поедем на машине, так ведь? Как условились. Завтра погуляем по городу, а после обеда можно выехать.

– Нет, мне необходимо вернуться сегодня, я обещала маме, она очень плохо себя чувствует.

– А как кузина, вы же с ней почти не виделись?

– Я ей передала посылку от мамы, а разговаривать нам особенно не о чём. Она ведь только недавно уехала от нас.

– Тогда я предупрежу Фельднера, что выеду машиной, а вы пока собирайтесь. Куда за вами заехать?

– Ровно через два часа я буду ждать вас на углу тех трех улиц, где мы встретились сегодня. Вас это устраивает?

– Вполне. У меня даже хватит времени проводить вас к кузине.

– Нет, нет! Это лишнее! – заволновалась Моника. Она может увидеть в окно и бог знает что подумать!

Генрих с улыбкой взглянул на Монику. Девушка опустила глаза.

После ухода Моники Генрих предупредил Фельднера, что выезжает сегодня машиной, и дал ему последние указания, касающиеся охраны поезда. Оставалось немного времени, чтобы зайти к Лемке. Тот встретил его очень почтительно и приветливо. Но похвастаться, что напал хотя бы ни след организаторов покушения в «Савойя», не мог.

Генрих высказал сожаление, что должен уехать и это лишает его возможности помочь гестапо в поисках преступника.

Когда через два часа Генрих подъехал к условленному месту, шёл густой осенний дождь.

Моники ещё не было, и Генрих решил проехать немного дальше, чтобы не останавливать машину на углу – это могло привлечь внимание.

Проехав квартала два, он увидел знакомую фигурку, а рядом с нею женщину, высокую блондинку в плаще. Женщина прощалась с Моникой и пыталась насильно накинуть ей на плечи плащ. Генрих хотел остановить машину, но, вспомнив, что он в форме, – проехал дальше, сделал круг и снова вернулся на условленное место. Моника уже ждала его.

– Напрасно вы не согласились взять плащ. Он бы пригодился нам обоим.

– Разве… разве… – девушка сердито сверкнула глазами. – Вам никто не дал права подглядывать за мною!

– Это вышло случайно. Но я благословляю этот случай, он убедил меня, что это была действительно кузина, а не кузен, и к тому же красивая кузина.