Встречи на болоте - Вячеслав Лавров

— Давай ещё раз, — приказала она.

На этот раз всё пошло значительно быстрее. Уже через минуту я видел свою неприбранную комнату и тут же сообщил об этом Пелке.

— Веди! — получил я короткий приказ.

— Куда? — проявив крайнюю тупость, спросил я.

— Туда, — махнула она рукой в направлении стены и подала мне руку.

Прямо в сапогах я залез на кровать и осторожно просунул ногу внутрь картинки. Моя конечность твёрдо встала на пыльный пол, не встретив никакого сопротивления. Тогда я аккуратно перенёс на неё центр тяжести и оказался прямо посреди квартиры, находящейся от меня почти за четыреста километров. Рука моя по-прежнему сжимала пелкины пальцы. Я потянул её к себе, и она, сделав осторожный шажок, встала рядом со мной, с удивлением разглядывая живописный беспорядок на письменном столе.

— Получилось, — прошептала Пелка, с интересом оглядывая мою квартиру.

— Что дальше? — спросил я, беспрекословно веря своему инструктору.

— Теперь веди нас домой — на мельницу, — уверенно ответила Пелагея.

Тренировки не пропали даром, я легко представил её комнату, и через минуту мы стояли, держась за руки, напротив раскрытого окна с видом на озеро.

Часа два мы ходили туда и обратно, потом к нам подключился Игорь, который, попав ко мне в квартиру, не поверил, что это взаправду и предложил выбраться наружу. Мы поднялись по лестнице наверх и вышли на крышу дома.

— Какой кошмар! — воскликнула Пелка. — Как можно жить на этом кладбище!? Дома эти, как памятники загубленным жизням.

Мы с Игорем переглянулись и быстренько увели её назад. Там, перейдя на мельницу, я оставил их в пелкиной комнате, а сам отправился на сеновал.

Солнце нехотя закатилось за деревья. На видном мне через открытые ворота кусочке неба стали одна за другой появляться похожие на светлячков звёзды, постепенно набирающие силу от сгущающейся темноты ночи.

Но в прибрежных камышах зашуршал ветер и нагнал облака,

скрывшие от меня и эти редкие огоньки, а забарабанивший по крыше мелкий дождик ещё больше усилил чувство одиночества. И тогда я решился осуществить уже давно вынашиваемую мной сегодня идею.

Белое полотно мне заменил чёрный экран входного проёма. Представил себе кухню, на которой, как-то сидя в изгнании, увидел подземелье, и в то же мгновенье на угольно-чёрном фоне забелела стена с тихо жужжащим возле неё холодильником. Ринувшись туда, я наткнулся на стол, перегораживающий вход, и отскочил назад испуганный грохотом этого столкновения. На шум из комнаты вышла Алёна, щёлкнула выключателем и, щурясь от резкого перехода от темноты к свету, стала осматривать кухню. Тут только до меня дошло, как я мог напугать её своим неожиданным появлением, и приказал комбу соединить нас.

— Слушаю, — осторожно сказала она, подняв трубку.

— Это я — Саша, — так же тихо сказал я.

— Сашка, ты где? — радостно отозвалась Лена.

— Если не возражаешь, через минуту буду у тебя на кухне.

— Конечно, поднимайся, я жду!

— Ты неправильно поняла меня. Я на мельнице, но, кажется, сумею…

— Только отодвинься немного от стола, — посоветовал комб.

Я сместил картинку немного влево и смело шагнул вперёд.

Вокруг света

Всем известно: Земля — чудесное место для экскурсий….

Роберт Хаинлайн. Марсианка Подкейн.

Ночь пролетела с невероятной скоростью. Охваченные азартом путешествий, мы не заметили, как наступил день, и Лена опоздала на работу. Пришлось ей звонить директору и замогильным голосом, иногда покашливая, врать про простуду и плохое самочувствие. А я, слушая этот моноспектакль, вспомнил, что исчез с мельницы, никого не предупредив.

— Где ты? — сразу спросил Игорь и, услышав, что у Лены, сказал: — Будь здоров! — и отключился.

Выполнив этими звонками долг перед обществом, мы, наконец, поняли, как сильно устали, поэтому дружно повалились на диван и, перебивая друг друга, стали вспоминать сумасшествие прошедшей ночи.

Принцип перемещения предложил комб: разосланные через компьютер болы, попав в намеченную местность или страну, продолжали дальнейший поиск безлюдного подходящего места по телефонным, электрическим или другим линиям и присылали картинку. Если она нам нравилась, я брал свою спутницу за руку и, уже без всякого напряжения, вызвав нужный образ, вёл её в очередное приключение.

За короткие ночные часы мы успели побывать почти на всех континентах: искупались в Средиземном море, полюбовались Ниагарским водопадом и побродили по древним камням Колизея, щедро политым кровью гладиаторов и первых христиан.

Перечислять страницы туристического справочника, на который мы ориентировались, не имеет смысла, но два раза произошло событие, слегка насторожившее меня. Первый раз это случилось, когда мне приспичило сделать пару шагов по самому южному континенту — Антарктиде. Один из болов, оседлав радиоволну, добрался до какой-то полярной станции и показал нам соответствующую картинку. Я представил себе расчищенную площадку перед одним из домиков, шагнул и ударился ногой о невидимую преграду. Попытался ещё раз — с тем же успехом. Поскольку впереди было много интересных мест, я переключился на что-то другое (кажется, это была крыша небоскрёба в Нью-Йорке) и вскоре забыл об этом случае.

Потом, сидя после купанья на пляже около бывшей резиденции римских наместников в Израиле, мы увидели завораживающую картинку бурлящей лавы в жерле какого-то южноамериканского вулкана, показанную нам болом, добравшимся по телефонной линии до пустовавшей вулканологической станции.

Но дальше созерцания этого прекрасного вида дело не пошло, на моём пути оказалась то же препятствие. Алёна отнеслась к неудаче спокойно: ну не получилось, и не получилось, а я решил про се6я позже разобраться, в чём тут дело.

Вскоре отпала необходимость возвращаться домой: я научился вызывать проходы на любой более — менее вертикальной поверхности. Прыгая (так, не сговариваясь, мы стали называть наши передвижения) по разным часовым поясам, упустили из виду тот факт, что в Москве давно уже позднее утро. И если бы не алёнино желание посмотреть на моё московское жильё, может быть, мы и сейчас лежали не на диване в её квартире, а где-нибудь под пальмами в Африке или на пляже в Австралии.

Усталость взяла своё: разговор стал вянуть, а глаза слипаться, и уже не было никаких сил сопротивляться как-то сразу навалившемуся сну.

Спал опять без сновидений. Не знаю связано это или нет, но как только я стал осваивать новую технику передвижения в пространстве, прежние яркие и очень реалистичные сны оставили меня. Но даже сквозь это беспамятство, которое и сном-то не назовёшь, почувствовал на себе взгляд.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});