Моя дорогая Кэролайн - Адель Эшуорт

Ей хотелось кричать от радости.

— Спасибо, дядя Альберт.

Он опять улыбнулся и кивнул на дверь.

— Дождь кончается.

Она неуверенно подошла к дверям теплицы, в последний раз оглянулась, подняла капюшон своей мантильи и вышла наружу.

Глава 24

Моросил дождь, и Кэролайн шла с опущенной головой. Неожиданно шагах в двадцати от теплицы на тропинке она увидела первую розу.

Ярко-розовый цветок лежал на коричневой земле. Она нагнулась и подняла розу, стряхнув капли воды с красивых, здоровых лепестков. Не успела она понять, что происходит, как ей на пути попалась другая роза — точно такая же, как и первая… потом третья и четвертая.

Сердце Кэролайн забилось быстрее. Чем ближе она подходила к дому, тем больше очаровательных, с длинными стеблями, розовых роз оказывалось в ее руке.

Она знала, что это сделал Брент. Наконец показалась задняя дверь дома. Кэролайн едва дышала. В ее душе проснулось желание увидеть мужа. Ею овладели растерянность и одновременно надежда. Они провели в разлуке несколько долгих недель. Сейчас она держала в руках двадцать три восхитительные розы со срезанными шипами, и они говорили красноречивее всяких слов. Именно на это Брент и рассчитывал.

Кэролайн шагнула в кухню. Здесь было холодно, чисто и пусто, но на темном отполированном полу виднелась узкая дорожка из лепестков таких же роз.

Она медленно пошла по ней, согретая уютом своего дома и сладким ароматом цветов. Ноги привели ее к спальне — туда, где обрывалась дорожка из лепестков.

Кэролайн распахнула дверь.

За время ее отсутствия в комнате ничего не изменилось: безупречно убранная постель, полированная мебель. Правда, на полу появился белый плюшевый ковер.

Прямая дорожка из лепестков тянулась к соседней двери. Кэролайн постояла на месте, потом окинула быстрым взглядом свой живот, спрятанный под складками широкой мантильи, и, наконец, решившись, быстро пошла вперед. Сжимая розы в левой руке, она протянула дрожащую правую и уверенным жестом открыла дверь.

Сначала она увидела мужа, сидящего на подоконнике. Но главное зрелище являла собой его спальня.

Он наполнил комнату розами — желтыми, белыми, фиолетовыми, вишневыми и красными. Они стояли в двадцати пяти вазах на каминной полке, двух подоконниках, комоде из красного дерева, столиках рядом с диваном и по обеим сторонам от кровати. Брент откинул одеяло и усыпал простыню розовыми лепестками.

Это было невероятно романтично!

Краем глаза она увидела, как он встал, и нашла в себе мужество заглянуть ему в лицо.

Брент смотрел на нее, но она не могла понять, о чем он думает. От него исходило несвойственное ему волнение. Кэролайн обвела глазами его стройную крепкую фигуру. В темно-синих брюках и белой шелковой рубашке, обтягивающей сильный торс, он выглядел изумительным красавцем.

В руке он держал двадцать четвертую розовую розу. Ровно две дюжины!

Она стояла перед ним, и глаза ее источали огонь.

— Я хотела тебя убить…

— Я люблю тебя, Кэролайн.

Кэролайн застыла на месте. Она не надеялась услышать это признание.

— Я понял, что люблю тебя, только после того, как ты уехала, — тихо сказал он. — Трудно сказать, когда именно я в тебя влюбился. Может быть, в тот вечер, когда мы впервые поужинали вдвоем на кухне. А может быть, я полюбил тебя в ту ночь, когда ты пришла ко мне в спальню и стала моей женой. Я был растерян и боялся собственных чувств, поэтому не признавался в них ни тебе, ни себе. Я давно люблю тебя, Кэролайн. Мне очень жаль, что я сказал тебе об этом только сейчас.

Его голос сорвался, и в комнате стало тихо, только мелкий дождь барабанил в окна.

Кэролайн стояла, не в силах пошевелиться, и гнала прочь подступавшие слезы.

Он нерешительно шагнул к ней и остановился. Молчание становилось невыносимым.

Она отвернулась и скинула капюшон мантильи. На ночном столике, справа от кровати, стояла пустая ваза. Не обращая внимания на Брента, Кэролайн подошла к вазе и поставила в нее розы, неторопливо опуская цветок за цветком. Покончив с этим, она обернулась и, по-прежнему избегая его взгляда, сняла ленточку со своих мокрых волос.

Он вдруг шумно выдохнул и начал похлопывать розой по ноге.

— Почему ты молчишь? Тебе нечего сказать?

Кэролайн чуть не засмеялась, взглянув в его растерянные зеленовато-карие глаза. Он пытался казаться сердитым, но его голос дрожал от смущения и тревоги.

Она небрежно пригладила волосы и опустила руки.

— Нет. Я должна тебя предупредить. Он ждал.

— Я слушаю.

— Я похороню тебя заживо, если ты сорвал эти розы в моем саду.

Он поморгал.

— Это все?

— Пока да, — сказала она.

— И что же это значит?

Она осталась спокойной и уверенной.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Брент. Сказать тебе, как я была безумно одинока в последние десять недель? Как я страдала, когда ты выгнал меня из дома? Как я мечтала о твоих объятиях и поцелуях с той самой ночи, когда ты спас мою жизнь, расправившись с чудовищем-французом? Сказать тебе, как сильно я скучала по тебе и дочке? Как горько мне было справлять Рождество с моими родными? Как я удивилась и разозлилась, узнав, что Альберт Маркем — твой дядя? Почему ты скрывал это от меня, мой дорогой?

Брент напряженно смотрел на нее, с каждой секундой становясь все более растерянным. Она вела себя совсем не так, как он ожидал. Впрочем, чего он хотел? Чтобы она бросилась в его объятия и попросилась обратно? Какая глупость! Кэролайн другая. Во всяком случае, для начала она разрежет его на части своим языком. Да и любит ли она его вообще?

Но прошлое не имело значения. Она здесь, в его спальне, всего в нескольких шагах от него самого! Брент понимал, что сейчас не время для ссоры и что ему пора до конца открыться перед своей женой.

На его шее выступил пот, сердце бешено колотилось под ребрами. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким испуганным.

— Я хочу услышать, что ты меня тоже любишь, Кэролайн, — прошептал он.

Она долго смотрела ему в глаза, потом тихо вздохнула, опустила ресницы и начала расстегивать свою мантилью.

— Ты мужчина, а мужчины не склонны доверять своим чувствам. Мне придется простить тебя, ведь ты не можешь себя переделать.

Она быстро взглянула на него и начала медленно ходить по комнате, уставясь в пол.

— В отличие от тебя, Брент, я точно знаю, когда я тебя полюбила. Это случилось в день нашей свадьбы. Ты совсем меня не знал и все-таки беспокоился из-за меня, когда я вошла в твой пустой дом. Ты прекрасно обустроил комнату для своей незнакомой жены, которая досталась тебе благодаря коварству ее отца. Сначала я не хотела ложиться с тобой, и ты не стал унижать меня, хотя другой на твоем месте мог бы силой взять то, что принадлежало ему по закону.