Спящая в огне - Карина де Сантис

салат, печеный картофель с грибами, и кое-что из нарезки овощей.

— Ты что, не ешь мяса? — Кай недоверчиво покосился на ее тарелку. В его тарелке наблюдалось самое обширное разнообразие — несколько кусков жареного мяса, крыло печеной дичи, немного овощей и… рыба.

— А ты что, ешь… рыбу? — Этна также недоверчиво покосилась на тарелку русала. Ладно, мясо и птица еще куда ни шли в его рационе, но рыба? Милостивая Мать, они ведь почти одинаковые…

— Да. В море всегда выживает сильнейший. Не съешь ты — съедят тебя, — Кай невозмутимо пожал плечами и, вооружившись вилкой, наколол розовый кусочек рыбы, отправляя его в рот. — Так что, почему ты не ешь мяса? Хотя, как я вижу, не ты одна его не ешь…

Ундина и Каэль, сидевшие напротив, едва ли не с брезгливостью посмотрели на тарелку русала и, отведя глаза, стали есть те овощи, которые удалось выбрать из всего представленного многообразия.

— Потому что никто из северян его не ест. Для нас лес и его обитатели как младшие братья и это неправильно — употреблять их в пищу, — ответила Этна, приступая к своей трапезе, замечая, что только у лесных людей на тарелках не было мяса. Незнакомая девушка с Запада и горные люди спокойно ели трупы животных.

— А Белая Волчица знает об этом? Я, конечно, не знаток вашей веры, но, насколько знаю, Мать терзала милых зайчиков и ела их сырыми наравне со стаей, — русал неопределенно хмыкнул, насмешливо обведя глазами всех северян. Если бы Этна говорила с ним впервые, то подумала бы, что он откровенно насмехается над их покровительницей, однако, это была его привычная насмешка, которой он пытался вывести других на эмоции. И, учитывая, что все присутствующие северяне одарили уничтожающими и осуждающими взглядами, у него это прекрасно получилось.

— Это была ее жертва для того, чтобы обучиться искусству врачевания.

— А, ну так это святое…

И дальнейшая трапеза прошла в тишине.

Едва они закончили с десертами (они оставили особый след в душе Этне и, если бы не чувство сытости, она бы и дальше поглощала кексы с ягодным вареньем и сладкое печенье), как дверь в их временное жилище распахнулась и внутрь вошли трое: двое мужчин, один из которых был облачен в кожаный костюм темно-древесного цвета, его ворот, рукава и пояс были отделаны металлическим серебром, позади тянулся длинный плащ, а на ногах были ботинки; второй мужчина был одет в более свободную одежду, состоящую из бежевой рубахи с открытым воротом, заправленную в темные штаны, поддерживаемые большим ремнем, а на его ногах были закрытые сандалии; и мать Ауреи.

Мужчине, облаченному в костюм, можно было дать лет тридцать пять. Его темно-русые волосы были аккуратно причесаны, синие глаза смотрели как будто пытливо, а небольшая щетина, украшавшая треугольное лицо, делала его более статным. Второй мужчина выглядел значительно старше своих спутников. На смуглой коже просматривались небольшие морщинки, светло-серые глаза были чуть прищурены, а светлые волосы, явно выцветшие на солнце, небрежными прядями обрамляли лицо, по длине достигая до середины его шеи. У него тоже были щетина, вот только она, казалось, делала его визуально старше, чем он есть.

— С трапезой, судя по всему, покончено, — чуть улыбнувшись, проговорила камеристка. Аурея, заметив мать, быстро встала из-за стола, буквально подбегая к ней и заключая в крепкие объятия. Женщина улыбнулась, целуя дочь куда-то в волосы и также крепко обнимая ее. Простояв так с минуту, она мягко сказала Аурее вернуться на место. — Прошу прощения за эту небольшую заминку. Слишком долго я не видела свою дочь. Итак, меня зовут Нитта, я бывшая камеристка Ее Величества королевы Валенсии. И я буду инструктировать по заданиям Отбора северян. Это Харон, — она указала на мужчину в костюме, — бывший камергер Ее Величества королевы Теодоры и он будет инструктировать восточных людей. А это Бьорк, — теперь Нитта указала на мужчину со смуглой кожей, — бывший камергер Ее Величества королевы Мелины, и он будет инструктировать морских людей. Теперь попрошу вас всех разбиться на группы по мастерству.

Нитта отошла в сторону, ровно, как и два камергера. Этна вместе с другими шаманами и целителями отошли к камеристке, готовые слушать то, что она скажет. Юная целительница заметила, как Аурея не сводит глаз с матери, слегка улыбаясь, а та сдержанно отвечает ей тем же. «Так вот как значит выглядит тоска по родителю», — думалось ей. Когда все остальные тоже разбились по группам, комната заполнилась голосами. Группа западных людей была самой маленькой, но Бьорк все равно со всем вниманием принялся объяснять им суть первого испытания.

— Первое испытание заключается в том, что вам нужно будет исцелить горных людей, — проговорила Нитта. Этна вперила в нее не верящие глаза. И это первое испытание? Такое простое и незамысловатое? Камеристка не шутила сейчас?

— Но… что делать шаманам?.. — Аурея, как и прочие, была в замешательстве. Шаманы ведь специализируются на исцелении ментальных травм, а не физических.

— Не волнуетесь, ваша помощь тоже потребуется в этом деле. Учитывая, что испытание с одной стороны немного странное… — Нитта покачала головой, кажется, она и сама была не в восторге от того, что знала. — Вам предоставят все необходимые материалы, целители. Что касается шаманов, то вы берете с собой маски. Если кому-то что-либо понадобится во время испытания, то молча поднимаете руку — к вам подойдут, и вы попросите все, что нужно. Вам нельзя делиться сутью задания с другими ребятами и нельзя будет мешать друг другу на испытании. Разговоры также должны отсутствовать. Все это будет строго контролироваться, поэтому советую не нарушать правил. Есть вопросы?

— Да нет. Задание звучит легко, уверен, справиться с ним будет проще простого, — Валериан пожал плечами, почесав свой подбородок пальцами.

— Мне бы твою самоуверенность, — покачала головой камеристка.

— Наши испытания будут проходить совместно или нет? — Ундина взглянула на Нитту, прежде чем бросить короткий взгляд на горных и морских людей.

— Друг за другом, поэтому будьте готовы.

Когда никто больше не задал ни единого вопроса, камеристка взглянула на камергеров, которые уже закончили с инструкциями.

— Ожидайте, госпожа Адриана придет за вами и отведет на испытание.

Когда камергеры и камеристка удалились, они все остались одни. Этна не понимала, почему сутью испытания нельзя поделиться с другими и почему оно такое простое. Где крылась загвоздка? Она взглянула на Кая — тот хмуро взирал на девушку, чье имя она так и не узнала. Что такого сказал им Бьорк, что русал теперь хмурится? Ее глаза скользнули к горным людям, которые шепотом о чем-то переговаривались. Ковальщицы при