Путешествия капитана Александра. Том 2 - Саша Кругосветов

– Какой же он урод, – думала она. – Буду я ещё разговаривать с каждым первым встречным.

Хамушка очень расстроился и стал вначале синим, а потом фиолетовым.

– Видно, придётся забыть о ней, – решил он.

Хамушка из фиолетового стал пунцово-красным. Он выбросил свой длиннющий клейкий язык – и в одно мгновение красавицы-бабочки не стало.

Всю ночь Хамушка не мог уснуть. Он вспоминал бедную бабочку, раскаивался и плакал.

Лишь под утро он успокоился и заснул, а проснулся снова прежним Грызуном и совсем забыл о бабочке.

Длинный жизненный путь прошёл Грызун с тех пор. Он руководил морскими соединениями крокодилов Мамб, создавал отряды ос специального назначения, а теперь возглавил ЕМ, самую большую фракцию парламента.

Это был очень умный Хамелеон. Его мозг, не такой примитивный, как у рядовых ящериц, можно было бы сравнить с мозгом птиц и даже некоторых млекопитающих.

Двигался Грызун медленно и вкрадчиво. Он очень боялся допустить какую-нибудь ошибку. Поэтому, прежде чем сделать шаг, он цеплялся хвостом за ветку, поднимал одну переднюю ногу, затем противоположную заднюю, несколько раз качался взад-вперёд и только потом переносил обе ноги и отпускал ветку, за которую держался хвостом.

Хамелеон Грызун умело руководил деятельностью парламента и комиссий. Он внимательно следил за поведением членов парламента. Его глаза поворачивались в разных направлениях, и он мог легко наблюдать за всем, что происходит и спереди, и сзади, и сбоку, и сверху, и снизу. Чутко реагируя на малейшие изменения настроения в парламенте, он мгновенно менял окраску и будто бы поддерживал выступающего, какое бы мнение тот ни высказывал.

Если на комиссии выступал Махаон, он покрывался красивыми разноцветными пятнами. Если выступал Лемур Серёга, он покрывался синими полосками, имитирующими его тельняшку. Если выступал кто-то из ленивцев, он принимал их незаметную зеленоватую окраску, которую придают шерсти ленивцев живущие в ней водоросли, и совершенно сливался со средой.

У Грызуна были очень интересно устроены глаза – они не имели хрусталиков. Вместо хрусталиков была дырочка, размер которой Грызун может менять, чтобы лучше видеть. Хамелеону надо было тщательно следить, чтобы какая-нибудь пылинка или песчинка не попала ему в глаза. Если поднимался даже маленький ветерок, не говоря уже о буре или шторме, он закрывал глаза. Поэтому ничего неприятного он не видел. Бури и штормы миновали его сознание, и Грызун видел всё в лучшем свете.

Не надо думать, что этот умный политик был слабым или мягкотелым руководителем. Просто он твёрдо знал, что в парламенте будут приняты все решения, которые нужны Ящерицам. Когда требовалось, он мог показать характер. Если в зал заседания прибегал или влетал непрошеный гость, Хамелеон вызывал отряд боевых ос специального назначения, которые прогоняли нарушителя общественного порядка.

Расскажу о таком случае. Однажды во время заседания парламента влетел нахальный хрущ-лимонник. Он жужжал, возмущался, протестовал. Глаза Хамелеона, которые обычно движутся независимо друг от друга, медленно повернулись и сошлись, глядя на влетевшего жука. В одно мгновение Хамелеон-председатель выбросил вперед длиннющий клейкий язык, которым он втянул в рот хруща-задаваку, и тут же проглотил его. Ах, какой поднялся шум! Все были возмущены поведением председателя. Сам же Грызун был невозмутим:

– Парламент – не место для дискуссий! – сказал он. – Лимонник наказан за нарушение общественного порядка! В полном соответствии с законами Майдана. Вы забываете, что программа нашей партии: «ЕМ всякого, кого поймаю». А я подчиняюсь партийной дисциплине.

Парламент – не место для дискуссий

До чего же основателен, бестия! О таких мудрец сказал:

– Он не сделает ни одного ложного шага, не приведя ложного обоснования этого шага.

Как обманчива бывает внешность. Если погладить с виду грубую кожу Хамелеона Парсони, она покажется нам тончайшим бархатом. Если бы так же мы могли прикоснуться к его душе, то обнаружили бы, что за тонким искусством лавирования и риторикой политической демагогии, которые выдавали в нём, казалось бы, прирожденного лидера, пряталась на самом деле нежная, тонкая и ранимая натура.

Всю ночь после этого инцидента в парламенте Грызун не мог уснуть. Он вспоминал незадачливого жука, раскаивался и плакал. Лишь под утро он успокоился и заснул, а проснулся снова прежним Грызуном и совсем забыл о жуке.

Проблема Дадо и суеверия

Если у Дадо хорошо попросить о чем-то, это обязательно сбудется.

Народная примета

Клянусь именем несравненной Дадо!

Оборот речи

Наша самобытная демократия отличается от других тем, что у нас есть Дадо, и тем, что мы признаем табу, пришедшие от наших далеких предков.

Из программы партии Ящериц

Чем был занят парламент? Он работал много и безуспешно над созданием новых законов, призванных обеспечить процветание острову Майдан. Законы принимались. Очень скоро выяснялось, что они не работают. Законы отменялись, принимались новые законы. А потом и они отменялись, и снова принимались старые законы. И так без конца. Естественно, Жирные Ленивцы, как всегда, протестовали и против старых законов, и против новых.

Парламент усердно, и в данном случае вполне успешно, трудился над распределением материальных благ для высшего руководства парламентских фракций.

Несмотря на столь интенсивную деятельность, остров Майдан не процветал, и жизнь простых трудящихся не улучшалась.

Бабочки, Насекомые, Жуки, Лемуры и другие группы животных требовали изменений в жизни страны, требовали, как всегда, восстановления демократии.

Ящерицы же, наоборот, были уверены, что такая «демократия» Майдану не нужна. Что эти либералы с жидкими усиками и бородёнками хотят хаоса. Что у Майдана свои традиции и собственная судьба. Что «только у нас есть Дадо». Что найти пути решения проблемы Дадо гораздо важнее, чем слушать безответственную либеральную болтовню оппозиции.

Обыватели соглашались с ними:

– Дадо – это наше всё!

Проблема Дадо объединяла всех.

О Дадо говорили с большим почтением и глубоким сочувствием, хотя жители острова не понимали, что такое Дадо – понятие, проблема или живое существо? Но не понимать, что такое Дадо, было стыдно. Поэтому обитатели скрывали своё невежество и продолжали подробно обсуждать проблему Дадо.

По всему острову были установлены иногда грубые, иногда тонкие резные, скульптурные изображения Дадо. Кто их вырезал из камня или выдолбил из дерева неизвестно, ведь современные жители Майдана не умели ни того, ни другого. Обсуждая происхождение статуй, жители сходились на том, что статуи были созданы какой-то древней продвинутой цивилизацией.