Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков

три тысячи моряков (включая почти 900 англичан), под командованием полковника Дженеса. Поначалу этот удар планировался как отвлекающий, но судьба распорядилась иначе. Чем дальше развивались события, тем более ожесточенной становилась схватка.

Стоило шлюпкам с десантниками втянуться в узкий залив, как по ним открыли огонь засевшие на берегу русские солдаты. И пусть большинство из них были вооружены обычными гладкоствольными семилинейными ружьями, на таком расстоянии это не имело значения. Кроме того, у защитников имелись две небольшие пушки, несколько раз удачно прошедшиеся по союзникам картечью.

Однако врагов оказалось слишком много. К тому же, Дженес, сообразив, что попал в засаду, приказал своим подчиненным немедленно высаживаться в любом удобном месте на всем протяжении береговой линии. Оказавшись на суше, матросы немедленно бросились в атаку и оттеснили своего противника к хутору Тосарби, тем самым дав своим товарищам закончить высадку.

Затем поймавшие кураж потомки пиратов Дрейка и Моргана продолжили решительное наступление, и скоро небольшой русский отряд оказался под угрозой окружения. Придя к выводу, что держаться дальше не получится, командир батальона майор Егор Грунт решился на прорыв. Собрав вокруг себя потрепанные роты, он приказал заклепать оставшиеся без огнеприпасов пушки и повел солдат в яростную атаку.

Никак не ожидавшие такого поворота событий моряки встретили их беспорядочной стрельбой, пытались схватиться в рукопашную, но, не имея штыков, дрогнули и отступили, позволив защитникам уйти на север, чтобы соединиться с лейб-гвардейцами Котена. Дорога на Финби к тому времени была уже перерезана, а прорываться на соединение с отрядом Вендта майор не решился, поскольку не знал сложившейся там обстановки.

В свою очередь Дженес так же не стал их преследовать всеми силами. Оставив заслон на дороге, ведущей в Кастельхолм, из восьми сотен английских моряков во главе с первым лейтенантом Уорвиком, он повел остальной отряд на соединение с высадившимися у мыса Транвик главными силами десанта, которыми командовал сам дивизионный генерал Бараге д’Илье.

К несчастью для себя и своих подчиненных, полковник не учел сложности рельефа и плотности зарослей. Так что быстро проскочить эти пять километров у него не получилось.

Впоследствии я неоднократно размышлял, что заставило меня остаться в Бомарзунде и лично руководить сражением, но так и не смог найти ответа. В самом деле, на месте имелось достаточно войск и опытных офицеров и даже генералов, которые справились, как минимум, не хуже меня.

Получить всю славу, причитающуюся победителю? Но она и без того досталась бы мне целиком как командующему. Утолить жажду деятельности, потешить самолюбие? Недоверие к сухопутным генералам? Даже не знаю! Скорее, сказалась давняя привычка. Если хочешь, чтобы было сделано хорошо, займись этим сам!

К тому же, если сам великий князь Константин, пройдя хоть и в ускоренном порядке все ступени службы, хорошо знал устройство военной машины Российской империи, то у меня подобного опыта явно недоставало. Вероятно поэтому я сразу же ухватился за возможность потренироваться в командовании.

Еще вечером, когда только что высаженные на острова войска были разведены по позициям и получили только что сваренную кашу, я стоял подле расстеленной на грубо сколоченном столе карты и напряженно всматривался в нее, силясь понять, все ли сделано правильно? Не упущена ли какая-нибудь мелочь, из-за которой завтра все может пойти прахом? И никак не мог найти ответа.

— Ваше императорское высочество, — сочувственно посмотрел на меня Вендт. — Вам надобно отдохнуть перед сражением.

— Да-да, непременно, — не сообразив сразу, о ком идет речь, подхватил я. — Солдаты должны выспаться…

— Нервничаете, Константин Николаевич? — понимающе усмехнулся генерал.

— Да нет, с чего бы… Очень!

— Бывает.

— Да не в том дело. Приходилось ведь еще в Венгрии в бой идти и под обстрелом быть. Потом у Кронштадта и в Або сам командовал, а все не то. На корабле оно по-другому. Все рядом, перед глазами. А тут батальон три версты прошел, и его уж за лесом или косогором не видно! Как все учесть, предусмотреть?

— Никак! Как говорил Наполеон ­– любой план хорош только до первого выстрела. Так что не принимайте близко к сердцу, ложитесь спать и отдохните. Завтра, а возможно уже сегодня силы нам понадобятся. Я же с вашего позволения отправляюсь к своим.

— Ступай! — кивнул я и неожиданно для самого себя обнял генерала на прощание. — Береги себя!

— Вы тоже, — после короткой паузы растроганно ответил тот.

Послушав доброго совета, я снял сапоги и, не раздеваясь, завалился на походную койку. Думал полежу немного, успокоюсь и незаметно для себя заснул.

— Ваше императорское высочество! — вырвал меня из объятий морфея шепот Рогова. — Извольте проснуться!

— А, что? Я не сплю! Что случилось?

— Ординарец от Вендта примчался с пакетом.

— Что там?

— Да мне ж почем знать? Только казак толкует, что к берегу лодки идут. Должно, скоро начнется!

— А кто идет, англичане или французы?

— Да пес их разберет! Константин Николаевич, давайте я вам водички умыться солью, а?

Обжигающе холодная колодезная быстро привела меня в чувство. Пока ваш покорный слуга приводил себя в порядок, пришло еще одно донесение, от моряков. Канонерки Левицкого вступили в бой. Отряд Мейснера ждет своего часа. Между тем, доносящаяся со стороны мыса Транвик канонада и без того ясно показала, что сражение началось.

Прочитав послание генерала, я подумал, что теперь знаю направление главного удара. Но тут пришли известия от Грунта, а затем и от Котена. Единственным, кто молчал, оставался Мясоедов на севере. Первым моим побуждением было немедленно снять оттуда войска и отправить на помощь Вендту. Но сколько они будут идти? И что если союзники организуют нападение и там?

Может, отдать приказ Лихачеву? А вдруг подмога понадобится в другом месте? Господи, вразуми…

— Передайте генералу Вендту, — тихо выдохнул я, — мой приказ держаться до последней крайности!

— Слушаюсь, ваше высочество! — гаркнул усатый казачина и вышел из штабной палатки прочь.

Глава 21

Потянулись томительные минуты ожидания, никак не желавшие складываться в часы. Наконец, не выдержав, я приказал седлать лошадей, чтобы выехать на передовую и ознакомиться с ситуацией на месте. Не один, разумеется, а с офицерами штаба и десятком донцов конвоя. Ну и Роговым, конечно, куда ж без него. К слову сказать, ездить верхом мой вестовой, как и многие из русских крестьян, умеет. Правда, что называется, без шика. Казаки это сразу подметили, но для них любой, кто не родился в станице,