Мое тело – тюрьма - Кицунэ Миято

вслед быстро удалившемуся из комнаты парню пробормотала мама.

— Тебе бы ещё белый кружевной платочек, чтобы помахать ему вслед, — фыркнула Кира.

— Действительно, весьма специфический… фрукт, — хмыкнула мама. — Это ж надо… «Наладили хорошие отношения».

— Надо срочно придумать планы, иначе он может сидеть с нами весь день… И не отлипнет. Причём он ни намёков, ни когда открытым текстом говоришь, либо не понимает, либо притворяется, либо я не знаю. Я сказала ему, что мы будем заняты, а он два дня нас караулил, блин, — возмутилась Кира. — Его слишком много.

— Ну да, был у моей знакомой девушки друг наподобие этого Мити, вроде она его и так, и сяк, что не буду с тобой, даже при нём с парнями другими встречалась, а он приходил каждый день к ней домой и сидел до позднего вечера, как друг. Какому другому парню это понравится? Отпугнул всех, «высидел» её, что она сдалась, и они даже поженились. Теперь гуляет от неё направо и налево, — задумчиво сказала её мама.

— Не пугай меня так, — поёжилась Кира. — Я, пожалуй, схожу за Катей, пусть составит нам «семейную компанию».

— Отличная идея, вчетвером можно поиграть, — кивнула мама.

Кира улыбнулась в ответ. Её мама знала множество интересных карточных игр, и больше всего из них ей нравились «кинг», «девятка» и «бридж». Все подобные игры подразумевали четырёх игроков.

* * *

— Кать, привет, разбудила? — глядя на сонную подругу, спросила она.

— Я уже встала, — промычала Катя. — Только что…

— Слушай, приходи сейчас ко мне, у меня мама приехала, ещё и Митя нарисовался, ну, я тебе про него рассказывала… Не хватает четвёртого, чтобы в карты играть и ни о чём с ним не разговаривать.

— Ладно, умоюсь, позавтракаю и приду, — кивнула ей Катя, которая была в курсе сложной ситуации с её «парнем».

* * *

— Я сделаю радио погромче, раздавай пока, мам, — захихикала весьма довольная собой Кира.

Она выигрывала и пресекала все попытки Мити «стать одной большой семьёй», разговаривая с Катей и мамой и обсуждая с ними разные «женские» темы.

— У тебя такой старый магнитофон, он тихо играет и диски не проигрывает, — с умным видом сказал Митя. — Я могу свой принести, и диски хорошие у меня есть.

— Может, ты ещё и вещи свои сюда все принесёшь и поселишься с Кирой? — ехидно спросила его мама.

— А? Да, я могу… — расплылся в довольной улыбке парень, а они, переглянувшись втроём, засмеялись.

— Это бесполезно, мам, он шуток не понимает, — фыркнула Кира и, обратившись к Мите, сказала: — Мне мой магнитофон очень нравится. Он не старый, ему всего полтора года, и я на него сама, своими руками заработала. Скажи же, мама!

— Да, Кира несколько месяцев перед прошлым Новым годом, двухтысячным, годом дракона, лепила игрушки. Маленьких дракончиков из солёного теста.

— А я видела нескольких, — поддержала разговор Катя. — Они миленькие, с цветочками и подарками. Такие карапусечки.

— Да, — подтвердила мама. — Кира лепила, а я потом их продавала на работе по три рубля за штучку.

— Совсем дёшево, — протянула Катя. — Погодите-ка… А сколько этот магнитофон стоит? Не меньше, чем полторы тысячи, думаю…

— Он тысячу восемьсот стоил, — улыбнулась Кира. И глядя на вытянутое лицо подруги, которая была умна и хорошо считала, подтвердила её вычисления. — Да, я больше шестисот игрушек за два месяца слепила… И это только на продажу, а не на подарки.

— Надо было дороже продавать игрушки, — авторитетно заявил Митя.

Примечание:«московские кроссовки» — мягкая спортивная обувь из замши, нечто среднее между кедами и кроссовками. «Московскими» они были потому, что в 80-х их делала фирма «Москва» по реплике кед Adidas (но в 80-е они были из более качественной натуральной замши и их было трудно достать), в 90-х рынок наводнили «московские кроссовки» сделанные в Китае из искусственной замши. Можно было встретить названия аdidas, аbidas, аbdidas и прочие подделки. Но эта обувь стоила действительно очень дёшево и была почти у каждого.

В 2000-х московские кроссовки чаще всего были тёмно-синими с белыми полосками и шнурками (позже появилось больше расцветок).

Глава 21

Конкурс

— Большое спасибо, Татьяна Михайловна! — не отрываясь от зеркала, поблагодарила Кира хореографа, которая занялась её макияжем перед конкурсом.

Вот уж кому Кира доверилась с полным спокойствием. Татьяна Михайловна и свой макияж делала очень красиво, подчёркивая свою яркую внешность, да и у неё явно был огромный опыт со своими танцевальными группами: Кира видела в Доме Культуры расписание танцев под её руководством.

Кире уже делали профессиональный сценический мэйкап, когда она была моделью. Всё такое яркое, что страшно, но Кира знала, что в свете софитов лицо слишком высветляется и так надо. Хотя, в отличие от предыдущего раза, её лицо и вблизи смотрелось неплохо, а то в прошлый раз троюродный брат, который тоже там был и снимал на камеру, от неё отшатнулся, когда встретил в коридоре после выступления.

Другие участницы ещё клеили накладные ресницы, кто-то в волосы для объёма добавлял шиньоны. А Жене с четвёртого курса, почти плоской в области предполагаемых «первых девяносто», режиссер Светлана Анатольевна, забежавшая в их общую раздевалку, прямым текстом сказала подложить в лифчик носки, чтобы что-то там было.

Татьяна Михайловна ещё позвала какую-то свою подругу, та сделала Кире причёску, завив волосы, которые вечером в понедельник ей промелировала мама. Почти все остальные девочки, кроме Маши, от их услуг отказались, потому что у каждой был целый штат визажистов-парикмахеров. Особенно много их было у Каролины, которая заняла вещами и народом добрую треть общей раздевалки участниц.

— Удачи, — мама улыбнулась и сделала несколько кадров. — Я пойду в вестибюль, встречу Альбину.

— Ага, — кивнула Кира. — Жаль только, что вы не рядом сидите, билеты вразнобой.

— Ничего страшного. Меня, наверное, обратно сюда не пустят, да и начало уже через полчаса, так что давай. Всем хорошо выступить, девочки! — громко обратилась мама ко всем участницам и, выслушав нестройные благодарности, ушла.

— Платье такое короткое, мне кажется, что оно задирается, — встала и посмотрелась в зеркало Кира. Чёрное стрейчевое платье